– Значит, вы видели и то, как хладнокровно она прогнала меня? По-вашему, это можно снести?
– Глупец, она рыдала после вашего ухода! Слушайте, Павел, каждый день на Плутон уходят три экспресса, вы еще успеете к ночному.
Ромеро так побледнел, что я испугался. Он беззвучно шевелил губами, долгую минуту всматривался в меня, потом сказал:
– Я подумаю. Сейчас меня ждут гости.
Я смотрел ему вслед. Он шел быстро и легко. Опьянение с него слетело сразу.
13
Утром меня разбудил Альберт. Он ухмылялся в видеостолбе.
– Проснитесь! – кричал он. – Как здоровье после вчерашнего? Мы с Мери добрались великолепно. Она передает вам привет. Да проснетесь ли вы наконец?
– Что случилось? – спросил я, вскакивая. – Почему такая спешка?
– Разве вы забыли, что сегодня опробование связи с Орой? Я вызываю вас уже со станции. Кого из ваших друзей приглашать?
– Жанну, жену Андре, и Мери. Впрочем, я уже пригласил их.
Я быстро оделся и поспешил к аэробусу на станцию.
Там уже все было подготовлено к открытию связи.
Гостей было немного, среди них Жанна. Я провел ее в зал и сел рядом с ней. Она попросила продемонстрировать во время сеанса связи места, где произошли сражения с разрушителями, я пообещал сделать все, что возможно.
Потом появилась Мери. Она с улыбкой пожала мне руку.
– Что вы сделали с Ромеро, Эли? Вы знаете, что он сразу после праздника улетел на Ору?
– Вас это огорчает, Мери?
– Разве похоже, что я огорчена? Вы, кажется, заподозрили, что я увлечена вашим другом?
– Очень рад, если не увлечены.
Положительно, у нее было неплохое настроение. Я первый раз видел ее такой веселой.
– Эли, вы разговариваете так, словно сами влюбились в меня. Не забывайте, что у нас нет взаимного соответствия. Ничего хорошего для вас из этого не получится.
– Как и для вас, – сказал я и показал ей место рядом с Жанной.
Пуск установки поручили Альберту. Он разместился в кабине, устроенной тут же, в зале, позади нас. Перед нами зиял темный ящик, нечто вроде сцены театров – приемный стереообъем станции. Возмущения плотности пространства, переведенные дешифраторами на язык человеческих звуков, линий и красок, должны были вещно изобразиться в стереообъеме.
– Луч в пространстве, – сказал Альберт в двенадцать часов.
Внешне все совершалось без эффектов – Земля не затряслась и не загудела, атмосферу не полоснуло пламя, даже кресла не дрогнули.
Но каждый из нас знал, что в мировое пространство рванулся поток энергии еще не слыханной мощи и концентрации. Прими этот поток иную, более вещественную форму и попади в него любая планета – даже вспышки не произойдет, просто исчезнет планета, словно и не было ее никогда.
И от одной мысли, что мы присутствуем при высвобождении чудовищно огромных сил, я испытывал гордость.
– В луче звездолет, – доложил автомат. – Расстояние – полпути до Оры.
– Это 'Кормчий', – воскликнул Альберт. – Очертания старого звездолета.
Стереообъем дымно сиял, и в нем плыла одинокая темная точка. Это мог быть любой звездолет – и старый, и новый.
– Ора в луче! – крикнул Альберт.
Ора летела навстречу, быстро увеличиваясь в тумане стереоэкрана. Это были пока наши импульсы, отраженные от нее, потом стали действовать ее собственные, от отосланной на Ору установки СПВ-2. Мы увидели зал Звездных Приемов, много людей, среди них Веру, Ольгу, Аллана, Мартына Спыхальского.
– Так что же? – сказал Спыхальский с подходящей случаю торжественностью. – Откроем первую быстродействующую галактическую передачу? Ора докладывает Земле: мы в луче.
Я ответил за всех, находившихся на станции, а также за всех, кто в этот момент слушал и наблюдал нас на планете:
– Земля горячо обнимает вас!
Спыхальский доложил, что установка СВП-2 пущена в срок, налажена связь со звездолетами и близкими светилами. Связь работает отлично. 'Звезда со звездою говорит напрямую, запаздываний нет!'– объявил он.
Альберт сказал мне:
– Введен еще один канал на Ору. Предоставляется вам лично на три минуты для срочной передачи. Куда сфокусировать?
