счастлива…
Зита застонала от нетерпения. Она жаждала видеть Хризу Рууд и ненавидела ее: ведь это Хриза Рууд не помогла ей пройти тестирование.
Зита глянула вниз сквозь прозрачный борт несущегося над Мегаполисом утапа. Тремя полукольцами холм обнимали белые корпуса Института человека.
В ее голове все смешалось.
Ждан?
Ей нужен Ждан! Кто Другой ей поможет?
Зита бросила утап прямо на террасе: пусть видят, что она вернется к нему, она совсем ненадолго, очень торопится и сейчас вернется к утапу.
Не опуская левой руки, она спешила по бесконечному коридору. Почему он так пуст? Почему везде обрывки упаковочного материала?
Ах да! Она вспомнила. Лаборатория Мнемо перебазирована на «Гелионис»…
Задыхаясь, она влетела в бывший кабинет Ждана.
Стена, на которой раньше монтировалась аппаратура, зияла пустотами, торчали концы проводов, разлохмаченная изоляция. Неуют — непривычный, бьющий по сердцу. Правда, неуют этот был несколько сглажен присутствием плотного юного практиканта Общей школы. Бросив панель, над которой он колдовал, он изумленно уставился на Зиту.
— Ждан… Мне нужен Ждан!
— Доктор Ждан Хайдари? — Юный практикант растерялся. — Как? Но ведь доктор Ждан Хайдари находится на «Гелионисе». Я видел вас, — обрадовался он. — Вы провожали доктора Ждана Хайдари…
— На «Гелионисе»?… Провожала?… — Собственное сознание казалось Зите черной бездной. Что с ней? Почему она забыла о том, что Ждана нет в Мегаполисе? Как такое могло случиться?
— Послушай, — выдохнула она с надеждой, — мне нужно связаться с Жданом… Прямо сейчас, понимаешь?… Ты меня с ним свяжешь?
— Прямо сейчас?… — Юный практикант смотрел на нее с восхищением, но он взглянул и на часы.
— Ну да, сейчас. Разве я выразилась неясно?
Юный практикант стряхнул с себя наваждение.
— Сожалею… Связь с доктором Жданом Хайдари назначена на девять сорок. Это его последний сеанс. Сразу после него связь с «Гелионисом» прерывается на пять лет. — От восторга и потрясения юный практикант говорил почти сухо. — Сожалею. До девяти сорока никто не может связаться с доктором Жданом Хайдари. — Он расслабился. — Хотите, я закажу вам чай?
Зита не ответила.
Смертельно оскорбив юного практиканта — получалось, что она ему не поверила — Зита подняла руку, включая рабочий Инфор.
— Мне необходимо срочно переговорить с доктором Жданом Хайдари.
— Сожалею… — Диктор (или биоробот) смотрел на Зиту с искренним восхищением. — В девять сорок я свяжу вас с доктором Жданом Хайдари.
Он вдруг что-то понял:
— Вы будете в Институте?
— Не знаю… — ответила Зита потрясенно.
— Вы никуда не уедете?
— Нет! — воскликнула она в отчаянии и подняла руку, чтобы диктор считал с браслета ее энергетический индекс. — Если я и уеду, разыщите меня.
Диктор кивнул.
Экран погас.
— Прости меня… — Зита мягко коснулась пунцовой от стыда щеки юного практиканта, и тот сразу ожил. — Я не хотела тебя обидеть. Свяжи меня с Настоятельницей Общей школы.
Она еще не знала, как ей говорить с Хризой. Она могла просто заплакать, но могла и закричать.
Экран снова вспыхнул.
Зита увидела строгую овальную комнату, ряд кресел, стену, сплошь покрытую рабочими Инфорами — скорее всего, какой-то отдел Совета. Зита сразу узнала старого доктора Хайдари, рядом с ним сидели Гумам и маленький смуглый японец — либер Накэтэ. Всего там было человек пятнадцать… Юный практикант подключился очень удачно: Зита смотрела в комнату с заднего экрана, на нее никто не обратил внимания. И Хриза Рууд ее не увидела, она внимательно слушала высокого смуглого человека. Этот человек, несомненно, говорил о чем-то чрезвычайно важном, и он, несомненно, был чрезвычайно известным человеком, потому что, увидев его, юный практикант вскочил.
— …Весть — она как стрела, — услышала Зита слова смуглого человека. — Весть, если она уже послана, ничем остановить нельзя…
О чем он? Какая весть? Почему стрела?
Она попыталась понять, о чем говорит этот высокий смуглый человек.
Ну да, исторический опыт — главный критерий истинности всех теорий. Если бы к нам и впрямь явился человек, своими глазами видевший падение Рима…
Какой человек? При чем здесь Рим?
Зита мучительно пыталась понять, о чем идет речь. Похоже, они обсуждают некое сообщение доктора Хайдари…
Зита не хотела знать, чего касается это сообщение. Она хотела оказаться рядом с Хризой, взглянуть ей в глаза. Раза два, не больше, она прибегала в своей жизни к помощи голографического двойника, но сейчас ни секунды не колебалась. К ужасу юного практиканта, она включила телепортатор. Ее не интересовало, принято ли появляться на Совете голографическим двойникам, она просто еще раз оценила удачный выбор юного практиканта: он выбрал Инфор, который находился за спинами сидящих. Появление Зиты никто не заметил. Просто одно из кресел стояло у стены пустое, а сейчас в нем, за спинами членов Совета, сидела Зита.
Высокий смуглый человек все еще говорил:
— …Сейчас, когда требования либеров и требования тех членов общества, что категорически настаивают на кардинальной реформе Общей школы, во многом сошлись, я могу лишь подчеркнуть исключительную важность сообщения, сделанного доктором Хайдари. Решив множество проблем — экологическую, продовольственную, энергетическую, — мы столкнулись еще с одной, казалось бы, вечной — с проблемой личностных контактов, с проблемой цели, осознаваемой членами общества. И доктор Хайдари прав: мы не должны отвергать никаких решений, сколь бы необычными они ни выглядели. Доктор Чеди внес свою лепту в поиск этих решений. Теория Альвиана предостерегает нас, и теперь только от нас зависит: осмыслим ли мы правильно создавшееся положение, найдем ли опору своему единству или, как прежде, как это уже много раз случалось в истории, разобьемся на общины, отключим МЭМ, мирно уснем на три или четыре столетия…
Какой Альвиан? Что за странное имя? О чем они?
Зита не сделала ни одного движения, ни звуком не выдала своего присутствия, но Хриза Рууд почувствовала ее отчаянный взгляд. Она медленно повернула голову. Ее брови изумленно взметнулись:
— Зита!
Зита не ответила. Она боялась говорить, боялась, что сразу расплачется.
Хриза все поняла. Она сказала:
— Идем.
Она не протянула руку, зная, что, перед ней не Зита, а всего лишь голографический двойник. Ее рука прошла бы сквозь Зиту, как сквозь туман.
Они молча миновали анфиладу таинственных служебных комнат. Диспетчеры поднимали глаза и замирали: когда еще увидишь рядом двух таких совершенных женщин? Так же молча они вошли в кабинет Памяти. Несколько кресел, рабочий Инфор, полки с кристаллами.
— Бедная Зита… Ты где?
— В Институте человека.
