близких родственников вскоре после того, как бежал за границу в 1683 году. Читайте!
Почерк был мелким и неразборчивым. Тем не менее друзьям, хотя и не без труда, удалось понять написанное:
«Дорогой брат!
Господу было угодно вновь явить мне свое бесконечное милосердие, позволив бежать от врагов истинной Веры и достичь страны, где Его имя прославляется как подобает, а заблуждению нет места.
Знайте, что мне удалось перейти границу Франш-Кон-те при помощи одного из наших сторонников, которого мне указали верные люди и который оказался вполне надежен. Он живет в деревне Монтраваль и знает горы, окружающие Гельвецию[7]как никто другой.
Однако переход по тайной тропе, которую он выбрал, оказался настолько трудным, что мне пришлось оставить почти все свои вещи, в том числе и большую часть моего состояния, доверив его земле. Надеюсь, что скоро настанут лучшие времена и тогда я вернусь в Монтраваль за своими сокровищами. Я зарыл их неподалеку от бастиона Левант, вместе, называемом Бальзам Монтраваля, потому что там есть пещера, прорытая водой. Если же это не будет угодно Провидению и если Оно захочет, дабы испытать, лишить меня моего золота, я оставлю вам документ, который позволит разыскать тайник.
При этом, как того и требуют наши родственные отношения, вы станете моим наследником и, я уверен, употребите полученные средства на доброе и честное дело.
По-братски благословляю вас, и да хранит вас Господь! Год 1683- й».
Мсье Лакуа обвел своих гостей торжествующим взглядом.
— Ну как? — осведомился он. — Что вы скажете об этом письме? В нем обо всем говорится достаточно ясно. Теперь у вас остались какие-нибудь сомнения относительно того, что где- то в этих краях были спрятаны сокровища?
— А вы уверены в подлинности письма, мсье? — спросил Мишель.
— Оригинал находится в библиотеке Безансона. Эта копия сделана ее хранителем. Разве может быть лучшая гарантия подлинности этого текста?
— А был найден документ, о котором говорится в письме? — поинтересовался Даниэль.
— Увы, нет! Однако у меня есть косвенное доказательство того, что никто не приезжал сюда на поиски клада, по крайней мере открыто. Это еще одно письмо, оно датируется 1767 годом. Его автор упоминает о легенде и утверждает, что, как говорит предание, никто из чужаков так и не явился в деревню за сокровищами.
— Жаль, что вам не удалось узнать точно, где зарыт клад, — проговорил Артур.
— Ив самом деле жаль. Это намного упростило бы нашу задачу. Тем не менее я полагаю, что хороший лозоходец сумеет найти это место.
Приятели переглянулись. Неужели мсье Лакуа верил в радиоэстезию? [8] До сих пор она представлялась мальчикам чем-то похожим на колдовство.
— Вы считаете, что лозоходцам можно доверять? — спросил Мишель.
— Мне прекрасно известно, как относятся к ним ученые. Большинство из них полагает, что лозоходцы — обыкновенные шарлатаны; тем не менее некоторые — я сам об этом читал — склонны полагаться на их метод, хотя и не могут его объяснить с научной точки зрения. У меня же просто нет другого выхода, так что нам представится случай проверить все самим! Кстати, о талантах папаши Рикло все в деревне самого высокого мнения.
Мишель подумал, что в конечном итоге мсье Лакуа волен поступать так, как считает нужным.
— Когда вы хотите начать работу? — поинтересовался он.
— Раз ваши родители в принципе согласны, мы можем приступить сегодня после обеда. Я пошлю за папашей Рикло… Да, совсем забыл! Вы знаете, у вас много конкурентов, так что если бы ваш приятель — Артур, так ведь? — не пришел с самого утра… Сразу вслед за ним явились, чтобы предложить свои услуги, три каких-то субъекта. Они проявили такую настойчивость, что мне едва не пришлось силой выставить их за дверь! Жаль, что поблизости не нашлось парикмахера, а то бы я попросил укоротить их грязные длинные патлы! С гигиеной у них явно не все в порядке, как, впрочем, и с чувством собственного достоинства. Я прямо сказал, что о них думаю. Вы, наверно, их знаете?
— Нет, мсье, мы ведь приехали сюда только позавчера, — ответил Мишель.
— Ах да, я забыл! Что ж, молодые люди, будем считать, что договорились. Встречаемся здесь сразу после обеда. Скажем, в два часа. Вас это устраивает?
— Да, мсье. Мы придем. До свидания!
.- Всего хорошего… Жермен, проводите молодых людей.
Слуга повиновался. Несмотря на все усилия друзей, пытавшихся по дороге до ворот завести с ним разговор, он, как немой, лишь утвердительно или отрицательно хмыкал в ответ на их вопросы,
Приятели неторопливо побрели к своему дому.
— Как вам все это нравится? — воскликнул Артур, едва они вышли за пределы парка. — До сих пор нам еще ни разу не приходилось выступать в роли кладоискателей!
— Я не слишком верю в успех, — заявил Даниэль. — О существовании клада жителям деревни, да и всех этих мест было известно на протяжении целых трех веков! Наверняка очень многие пытались его найти!
— Ну и что?! Если земля не слишком твердая, мы, по крайней мере, получим удовольствие от поисков, — подвел итог Артур.
Они подошли к дому.
— Как там наша посуда? Должно быть, уже высохла! — сказал Даниэль, направляясь к источнику.
Подойдя к каменной чаше, он не смог сдержать удивленного восклицания:
— Ну и ну!
Его товарищи с изумлением смотрели на мелкие куски фаянса — все, что осталось от их мисок.
— Ты был прав: посуда и в самом деле высохла, — проговорил Мишель, обращаясь к двоюродному брату.
— Как это могло случиться? — недоумевал тот. Мишель нагнулся и поднял с земли большой камень.
К одной из его сторон прилипли мелкие осколки фаянса.
— А вот и молоток, которым разбили наши тарелки. Обыкновенное хулиганство.
— А где же желоб?! — вскричал Даниэль. — Вода больше не течет!
Действительно, желоб из древесного ствола был отброшен далеко в сторону, и бившая из-под земли струйка воды терялась в траве.
— Какая гадость, — с отвращением проговорил Артур. — Не знаю, кем нужно быть, чтобы творить подобные вещи!
— Не исключено, что это те самые три субъекта, о которых упоминал мсье Лакуа, — решил Мишель. — Похоже, они любят пошутить, только шутки их — как бы помягче выразиться? — дурного тона. Наверно, их сильно рассердило то, что они услышали по поводу своих длинных волос, вот они и решили сорвать злость на роднике и наших тарелках.
— Что ж, делать нечего. Давайте поставим желоб на место, — предложил
