— Я? — обиделась Ника. — Я только понял, что люди говорят и вошел.
— Ладно. Посмотрим, что у тебя в карманах. Чего-то мешок у тебя хилый.
— Так растерялось все… по дороге.
— Ты сейчас выйдешь отсюда. Прямо иди, там деревня будет… Как выйдешь из нее по шоссе дуй… там до бара недалеко.
Силен, теоретик, — зло подумал Красавчик. Толкнул девчонку прямиком в объятия контролера.
— Хорошо, — Очкарик застыл у стены, широко расставив ноги.
Глухарь вплотную подошел к девушке. Он положил ей руку на бок, но обыскать не успел.
Откуда-то из темного угла, из укрытого стеблями травы лаза, вдруг послышалось низкое рычание. Глухарь машинально обернулся и в тот же момент у Ники в руках оказался пистолет.
— Не в голову! — успел крикнуть Красавчик.
Но именно в голову она и выстрелила. Страшная, испачканная в крови, с безумным взглядом человека, потерявшего все.
Пуля пробила череп. Кровавая каша выплеснулась на стену.
Из угла прыгнула вперед черная тень с оскаленной пастью. Глухарь, не обращая внимания на пулю, попавшую в голову, дал очередь от живота и промахнулся.
Быстрая тварь увернулась. Она шарахнулась в сторону и боком задела стену мышеловки. Прочная стенка с глухим шлепком лопнула и от нее не осталось и следа.
Глухарь так и не успел понять, кому Красавчик был обязан своим спасением.
Красавчик нажал на спусковой крючок. С чувством, близким к сумасшествию, он наблюдал за тем, как впиваются пули в ненавистную грудь, в живот, в пах.
Красавчик видел себя со стороны, человека, ничем не отличающегося от одного из порождений Зоны — худого, небритого, изможденного, с лихорадочным блеском в глазах, сжимающего в руках автомат, изрыгающий огонь.
ЭПИЛОГ
Собака хрипло дышала. Из пасти вывалился язык. На зубах пузырилась пена. Из пробитого пулями бока текла кровь. Она тихо скулила. От холода ее трясло и у Ники сердце разрывалось от жалости.
Девушка тяжело опустилась на колени, не отрывая глаз от безглазой морды.
— Зачем… Красавчик зачем? — сказала она. Слова давались ей с трудом.
— Это тварь, Ника. Я просил тебя, прогони ее, раз уж ты убедила себя, что она тебя слушается. Это мерзкая тварь, Ника. Она действовала мне на нервы.
— Ты убил мою собаку, — Ника достала из мешка бинт, размотала и приложила к ране.
— Успокойся, — Красавчик подошел к ней, стараясь держаться подальше от издыхающей собаки. — Это всего лишь тварь. У тебя истерика, Ника. Это пройдет.
— Она спасла мне жизнь, Красавчик. И тебе тоже.
— Оставь эту чепуху, — он повысил голос. — Пойдем. Поднимайся, дай мне руку.
Он протянул ей руку. Ника не обратила на это внимания. Сидела и смотрела на то, как быстро слои бинта пропитались кровью. Собака тихо скулила.
— Собака — все, что у меня было, Красавчик.
— Не много ж у тебя было, — усмехнулся он и с тревогой оглянулся на небо. — Ну же, Ника! Хватит психовать. Скоро выброс, а нам еще надо успеть добежать до леса. Видишь? — он мотнул головой. — Там склад МТС, а внизу вход в подземелье. Надо поторопиться.
— Ты убил мою собаку.
— Очнись ты! — крикнул он.
Подскочил ближе и вздернул ее за грудки.
— Выброс! Дура! Шевелиться надо! Нашла кого жалеть, кровососа еще пожалей!
— Руки, — тихо сказала она и в живот Красавчику уперлось лезвие ножа. — Убери руки.
Он медленно разжал руки и отступил.
— Последний раз спрашиваю, — угрожающе прошипел он, — пойдешь?
Ника посмотрела на него долгим, пустым взглядом и повернулась к собаке.
— Как знаешь, — он устало махнул рукой и пошел прочь, прижимая к боку автомат.
Собака стонала как человек. Ника села перед ней и положила безглазую морду на колени.
На горизонте заворочалась плотная густая масса. От центра к краям прошла крупная рябь, сморщила пласты, затянула, намечая границы будущей спирали. Добралась до краев, взяла в оборот, отрывая от туч лохмотья серой пены. Тяжелое небо зашевелилось, разгоняя по кругу черные слои. Тучи клубились. Нехотя двинулись по кругу и потекли, подгоняемые ветром, постепенно набирая скорость. Воронка скручивалась, стягивалась, сжимая в плотные клубы тучи. В центре зияла черная дыра, подсвеченная искрящимися разрядами.
Давно скрылся в темноте Красавчик.
Ника сидела на земле, прижимая к груди безглазую, вздрагивающую собачью морду. Пальцы обжигала чужая кровь.
Угасал свет. Затихали шумы.
В небе стремительно закручивалась спираль грядущего выброса.
