дворецкий напомнил ему о себе:
— Милорд?
Клод опустил газету и повернулся к дворецкому, стараясь не смотреть на Китти.
— Да, Холлинз?
— Сегодня утром из «Приора» пришел посыльный, милорд.
— Он принес записку? — спросил Клод, отложив газету.
— Нет, милорд. Он передал мне сообщение устно, — ответил дворецкий.
— Ну и что он сказал? Его прислала леди Барбара?
— Нет, милорд. Его прислала леди Блейкмер.
Китти вздрогнула и посмотрела на Клода — его глаза загорелись недобрым огнем.
— Что же он сказал? — невольно вырвалось у Китти.
— Это касается меня и миссис Пэппл, миледи, — смущенно кашлянув, ответил дворецкий.
— Что?!
Бесцеремонность графини, обратившейся к его слугам, минуя его самого, привела Клода в бешенство. Она явно его недооценивает! Или она сомневается в преданности его слуг?
— Ну, и что дальше, Холлинз?
— Я полагаю, вы знаете, милорд, что ни миссис Пэппл, ни я никогда бы не выполнили ничьих указаний, кроме указаний вашей светлости.
— Не бойся, тебя не уволят, Холлинз. Ее светлость графиня не вправе распоряжаться здесь. Переходи к сути дела, — нетерпеливо проговорил Клод.
— Нам с миссис Пэппл приказано, — начал дворецкий, бросив быстрый взгляд на Китти, — не допустить, чтобы ее светлость — хозяйка этого дома — выезжала за пределы усадьбы.
— Вот дьявол!
— Мы должны всем, кто бы ни приехал к вам в гости, говорить, что ни вас, ни ее светлости нет дома.
Этого еще не хватало! — со злостью подумал Клод.
Он вскочил и стал быстро ходить из угла в угол, время от времени выкрикивая проклятья в адрес графини. Слова дворецкого привели Китти в такое волнение, что она могла только молча следить за метавшимся, как затравленный зверь, мужем. Она действительно сидела дома не выезжая, но только потому, что ей некого было навещать. Теперь, скорее всего, Клод заставит ее разъезжать по гостям, чтобы доказать матери, что та ему не указ.
Постепенно Клод успокоился и вернулся на свое место. Он отпустил дворецкого и хмуро посмотрел на Китти.
— Клод, только не говорите, что я должна буду наносить визиты соседям, в то время как ваша мама настраивает против меня людей! Я ни за что не пойду на это! — с жаром заговорила Китти.
— А я и не собираюсь вам это говорить, — спокойно возразил он.
Китти смотрела на него, затаив дыхание.
— Тогда что же? Я чувствую, что вы сейчас сообщите мне что-то ужасное!
— Может, и ужасное, но с этим ничего не поделаешь, — сказал он твердым голосом, решительно выставив вперед свой упрямый подбородок.
— Что же это?
Она заметила, как он повел плечами, будто то, что он собирался ей сказать, требовало от него большого усилия. Предчувствуя недоброе, сердце Китти учащенно забилось.
— Я бы не пришел к вам прошлой ночью, если бы не серьезность создавшегося положения.
Она ничего не ответила. Взгляд его голубых глаз слегка потеплел, и она стала ждать, затаив дыхание.
— Поверьте, это не легко. Это не входило в мои намерения... по крайней мере сейчас. Теперь я просто обязан это сделать, — с жаром произносил он отрывистые фразы.
Она вспомнила, как прошлой ночью он вошел в ее спальню.
— Почему? — вложив в это слово все свое отчаяние, спросила она.
Клод тяжело вздохнул. Проклятье! До чего же ему тяжело! Он снова напугал ее чуть не до смерти. Но он должен ей все объяснить, и тогда она поймет, что ей нечего бояться. Он вынужден поступить именно так.
— Бэбс сказала мне, что если наш брак признают недействительным, то графиня добьется его расторжения.
— А вы скажите ей, что наш брак настоящий! Как она узнает, что мы... мы не... — понимая, что ее мольбы бесполезны, все-таки взмолилась она.
Клод горько усмехнулся.
— Насколько я понял графиню, она решила прибегнуть к помощи юристов и докторов и заставить их вынести свое заключение.
Китти похолодела от ужаса. Если что она и усвоила из лекций миссис Даксфорд, так это кровавые подробности, касающиеся взаимоотношений супругов. Не потому, что каждая воспитанница в приюте собиралась замуж и нуждалась в подобных сведениях, нет. Но миссис Даксфорд была твердо убеждена, что девушка должна знать о деторождении и обо всем, что с этим связано.
— Она делает это для того, — объяснила тогда Нелл, — чтобы мы не стали наивными жертвами любвеобильных мужчин, которым может приглянуться молоденькая гувернантка.
— Вы хотите сказать, что графиня заставит меня пройти обследование?
— Именно это я и хотел сказать, — ответил Клод.
Китти молча смотрела на него.
— Надеюсь, вы знаете, что это означает? — спросил Клод.
Еще бы! Она хорошо запомнила эту часть лекции миссис Даксфорд. Любому доктору не стоит особого труда сказать, что роковое действо свершилось. И способ, каким доктор это определит, очень неприятный. Китти почувствовала, как ноги у нее вдруг стали тяжелыми, будто из свинца. Она молча смотрела на упрямый подбородок мужа, не в силах произнести ни слова.
— Приношу свои извинения, но вам придется принять меня сегодня ночью. Обещаю, что я не причиню вам слишком много страданий, но вы приготовьтесь стойко перенести это испытание. И чтобы никаких ночных ваз!
К обеду бурные переживания по поводу предстоящей ночи сменились полной апатией. У Китти пропал аппетит. Она с отсутствующим видом ковыряла вилкой в нетронутой тарелке с едой, не замечая, что ее муж не проронил ни слова и тоже не в состоянии проглотить ни кусочка. День казался ей бесконечным.
Клоду, наоборот, казалось, что время летит слишком быстро, неумолимо приближая его к той минуте, когда он должен решиться и исполнить необходимый супружеский долг. Он вспомнил, какое испуганное лицо было у Китти, когда он прошлой ночью вошел к ней в спальню. Совершенно ясно, что ее пугает мысль о супружеских обязанностях. Разве для молодой женщины это не странно? Или это пробел в ее воспитании, возникший из-за того, что Китти не получила образования, какое дают девушкам его круга?
Женщины его круга, как рассказывали ему сестры, понимали свое высокое предназначение. Жены английских аристократов должны воспроизводить наследников титулов и владений. Китти не была воспитана в освященных веками традициях английской элиты. Скорее всего, она даже не знала, что последует после его появления в ее спальне, и эта неизвестность ее ужасно пугала.
Впервые Клод пожалел, что был таким безрассудным, когда пошел на поводу своих обид и ради них вступил в этот скоропалительный брак. Женись он в соответствии со своим положением, благоразумные советы отца пошли бы ему на пользу... Вместо этого отец предал огласке доверительный разговор с сыном, вынудив того совершить поступок, мало чем отличающийся от неприкрытого насилия.
В подавленном настроении Клод подошел к спальне своей жены. Может, Китти уже поджидает его у двери, приготовившись размозжить ему голову ночным горшком?
Но, слава богу, Китти отнеслась к его словам со всей серьезностью: занавески, превращавшие
