— Благодарю вас, сэр, нет.
— Единственное, что я могу сказать тебе, — начал дядя, глядя на стакан с темно-красным вином, — что то, до чего ты докапываешься, касается каждого из нас. — Он взглянул на Клода с нескрываемым вызовом. — Не наделай ошибок, мальчик.
Клод не нашелся что ответить. Его словно озарило: если Китти действительно дочь Фелиции, тогда Гарри — ее брат. И его отец скрывает, что у него есть сестра!
— У меня есть жена и сын от второго брака, и они никак не связаны с вашей семьей. Я не намерен нарушать их покой ради твоих глупых выходок. Я надеюсь, ты меня понял?
Клод встал.
— Если это все, что вы хотели мне сказать, тогда я напрасно терял здесь время. Всего хорошего.
По дороге домой Клод обдумывал свое следующее предприятие. Вспомнив о Мерриках, он вспомнил и о том, что ему рассказывала Китти о своем раннем детстве. Она жила тогда в охотничьем домике. Если бы он нашел его, то мог бы разузнать от соседей и о Мерриках. А может быть, и о самой Китти.
Рассуждая логично, можно предположить, что это мог быть охотничий домик его отца в Лейсестершире. Вполне возможно, графиня могла отвезти ребенка именно туда. Клод решил отправиться в Лейсестершир завтра же. Он вошел в Шиллингфорд-Мейнор через черный ход и услышал, как кто-то поет, аккомпанируя себе на фортепиано.
В первое мгновение ему показалось, что он ошибся домом. Он так редко бывал здесь, что совершенно забыл о существовании инструмента и не мог даже вспомнить, где он стоит. Клод пошел на звук мелодичной песни, сопровождавшейся беглой игрой на фортепиано.
Пели в маленькой гостиной. Осторожно открыв дверь, он увидел Китти, сидящую за инструментом.
Он стоял, молча наблюдая за ней, и вдруг почувствовал, как у него потеплело на душе. Он видел ее в профиль и поразился, как она похорошела, каким одухотворенным стало ее лицо. Это какая-то не английская пьеса и прекрасно исполнена, подумал он, не замечая, что его взгляд прикован к тугим темным локонам, рассыпавшимся по плечам и спине, и округлым очертаниям соблазнительной фигуры, облаченной в белый муслин. Горячая волна желания внезапно захлестнула его, и он едва сдержался, чтобы не подойти и не заключить ее в объятия.
Словно прочитав его мысли, Китти обернулась, перестав играть и петь, с удивлением глядя на Клода. Он подошел к Китти и протянул к ней руку.
— Продолжайте, прошу вас!
Китти смутилась и, покраснев, опустила голову, уставившись на свои руки. Он увидел, что они дрожат. Клод отшвырнул шляпу и дорожный сюртук и взял руки Китти в свои ладони.
Взглянув на него, она заметила, что его глаза как-то странно блестят, и этот блеск взволновал ее настолько, что у нее пересохло во рту. В какое-то мгновение она уже решила, что он вот-вот наклонится и поцелует ее.
Клод вдруг заколебался и, убрав свои руки, рассматривал длинные тонкие пальцы Китти.
— А я и не знал, что вы так хорошо поете и играете, — сказал он. — Ничего подобного мне не доводилось слышать.
— Благодарю вас. Это одна из моих самых любимых вещей. Вы, я вижу, удивлены?
— Как вам сказать? Вы же собирались стать гувернанткой.
— Да. И в ее обязанности входит обучать детей музыке, пению и танцам. — Она улыбнулась. — Как прошла ваша встреча с дядей Хевершемом? — спросила она, вспомнив о его поездке в Эшли-Парк.
— Он заодно с графиней, это ясно! ответил Клод, изменившись в лице.
— И что же вы теперь намерены делать?
— Я думаю утром поехать в охотничий домик моего отца. Попробую что-нибудь узнать о Мерриках.
Теперь присутствие Клода доставляло Китти удовольствие. На какое-то мгновение ей показалось, что и Клод смотрит на нее с затаенной страстью, но он ничем не проявил ее, и Китти решила, что ошиблась.
В среду утром несмотря на плохую погоду Клод уехал в Лейсестершир. Если бы Китти могла читать его мысли, она бы узнала, что прошлой ночью он чуть не нарушил данное ей слово больше ее не беспокоить. Хотя он старался сдерживать себя в ее присутствии, вид жены, сидящей за фортепиано, неожиданно вызвал в нем всплеск желаний. Ее бархатные глаза и пышные темные волосы лишили его покоя.
Клод с трудом подавил в себе желание прийти к ней в спальню. Вот почему он с радостью покидал свой Шиллингфорд. Надолго ли его хватит в борьбе с внезапной страстью к Китти, Клод не знал. Если бы дело происходило в Лондоне, то он поехал бы к одной из своих бывших любовниц. Но, странное дело, теперь он не желал никакой другой женщины, кроме Китти. Это натолкнуло его на мысль, что Китти сильно изменилась.
Он думал, что она будет такой же дикаркой, как и в первое его посещение, но ничего подобного! Правда, сначала она боялась его, но потом этой страх прошел.
Мрачные сомнения закрались в его душу. Он ей не нравится? Она испытывает к нему отвращение за то, что он, вопреки ее желанию, воспользовался своими супружескими правами? К тому же он вспомнил, что Китти считает его эгоистом. Ему стало горько и обидно.
Даже приезд в охотничий домик отца не принес ему облегчения. Супружеская пара, которая присматривала за домиком, никогда не слышала ни о каких Мерриках. Клод решил остаться до субботы, чтобы дать им возможность сходить в деревню и разузнать там о Мерриках у местных жителей. Но и там о них никто ничего не знал.
В субботу Клод уехал от гостеприимной пары в подавленном настроении. Погода явно улучшалась — тучи начали рассеиваться, кое-где виднелось голубое небо и временами светило неяркое солнце.
Всю дорогу в Оксфорд он утешал себя лишь тем, что скоро увидит Китти.
Клод приехал в Шиллингфорд-Мейнор под вечер. Войдя в гостиную, он, к своему удивлению, обнаружил, что Китти не одна — в гостиной сидел его отец, и по всему было видно, что тот чувствовал себя здесь как дома. Китти весело смеялась, слушая лорда Блейкмера. Клод с трудом подавил внезапно охватившее его чувство ревности.
Глава десятая
Китти предложила свекру остаться ужинать, и он согласился. За ужином граф стал рассказывать о недавнем путешествии по греческим островам. Китти слушала затаив дыхание, а Клод изнывал от скуки: античные боги и богини его не интересовали.
Ужин подходил к концу. Внезапно Китти поднялась из-за стола, сказав, что не будет мешать разговору отца с сыном. Клод насторожился. Как только Китти ушла, лицо графа стало серьезным и сосредоточенным.
— Отец, ты действительно хочешь поговорить со мной?
Граф кивнул и взглядом показал на дворецкого, который убирал блюда со стола.
— Холлинз, можете идти, уберете потом. Оставьте нам бутылку с вином, мы обслужим себя сами, — сказал Клод.
Дворецкий поставил бутылку бордо между графом и Клодом и удалился. Лорд Блейкмер дождался, когда за Холлинзом закрылась дверь, и пристально посмотрел на сына.
Затем граф снял очки, близоруко щурясь. Взяв салфетку, он тщательно их протер и надел снова. Клод молча наблюдал за ним, выжидая, что он скажет.
— Твоей матери стало известно о предпринятых тобой действиях.
— А, о моем расследовании? Я догадываюсь, она узнала это от дяди Хевершема!
— Если ты наберешься терпения, если не будешь предпринимать никаких шагов в расследовании
