взглядом, от которого сердце Китти забилось сильнее.
— Сядь рядом со мной, дитя мое. Я хочу кое-что спросить у тебя.
Китти села на стул рядом с герцогиней, Клод встал около жены.
— Ты что же, будешь стоять, как часовой на часах? Не лучше ли принести себе стул? — насмешливо проговорила бабушка. — Сколько тебе лет? — спросила она у Китти.
— Мне только что исполнился двадцать один год, мэм.
— Ах, вот оно что! Теперь понятно, почему мой внук повез тебя в Шотландию, в Гретну! Здесь бы вас не обвенчали.
— Хотел бы я знать, откуда вы все знаете, бабушка? — вмешался в разговор Клод.
— У меня везде свои осведомители.
— Значит, они есть и среди членов нашей семьи, раз вам все так хорошо известно, — заключил Клод.
— Разве можно сохранить что-нибудь в тайне, если в доме полно прислуги? Как Лидии удалось утаить то давнее дело, трудно себе представить!
— Как, вы знали, что это на совести графини? И вы знаете, кто родители Китти? — стал нетерпеливо выпытывать Клод.
— Если бы я это знала, ты не подобрал бы девушку на дороге. Напомни мне, дитя, где тебя нашел Клод? — спросила бабушка.
Вдова расспрашивала Китти о приюте, о том, как она туда попала, о ее раннем детстве. Китти рассказала о своей жизни в охотничьем домике, о леди, которая часто приезжала к ней, о мужчине, который однажды навестил ее.
— А как звали людей, которые заботились о тебе?
— Меррики, мэм. Мне дали эту фамилию, так что до замужества я была Кэтрин Меррик. Говорили, будто бы я внебрачная дочь мистера Меррика. Потом они оба умерли, и я оказалась в приюте.
— Клод, ты когда-нибудь слышал о Мерриках?
— Нет, не слышал. Я ездил в охотничий домик отца, но там о них никто ничего не знает.
— Эх ты! Надо было ехать к Хинкли.
— Вы имеете в виду охотничий домик дедушки? Но он же принадлежит Литтонам! Графиня не смогла бы отвезти туда Китти!
— Эх, голова садовая! Тогда твой дедушка и был Литтон! Где-то я слышала фамилию Меррик...
— Мне надо во что бы то ни стало попасть в дедушкин охотничий домик! — заволновался Клод.
— И напрасно потратишь время! Они давно замели все следы. Кстати, зачем тебе ехать туда, если у тебя есть я? — сказала герцогиня.
— Как я понял, бабушка, вы на моей стороне? — с надеждой спросил Клод.
— Я, как всегда, ни на чьей стороне, но я поеду с вами в «Приор».
— Да?! — вырвалось у Клода.
Китти побледнела.
— Ничего не понимаю, — тихо проговорила она.
— Парочка сумасбродов! Думали, вам все сойдет с рук? Думали, пошалили и вам за это ничего не будет? — с мрачным видом стала отчитывать их вдова.
— Мы знали, на что идем, — возразил Клод.
— Можешь мне ничего не говорить, мой мальчик, я читаю твои мысли, как открытую книгу. Только ты и предположить не мог, что слухи о твоей женитьбе дойдут до меня!
— Но какое отношение это имеет к вам, бабушка?
— Я отвечу тебе, когда узнаю всю правду, — торжественно возвестила вдовствующая герцогиня Литтон. — Кто-то в нашей семье знает об этом все!
Китти решила, что уж ей-то не надо присутствовать на вечере, когда вся семья соберется в большой гостиной «Приора», но леди Литтон даже слышать об этом не хотела.
— Кому больше всех нужна эта правда, хотела бы я знать? Должна заметить, тебе не понравится то, что ты услышишь, но постарайся выдержать это испытание.
Когда вся семья уселась на диванах и стульях в большой бело-голубой с серебром гостиной «Приора», леди Блейкмер встала в своей любимой позе у камина.
— Не понимаю, мама, зачем вам вмешиваться в это дело? — вне себя от ярости, заявила она. — Мы с Хевершемом сами разберемся.
— Вы?! — воскликнул Клод со своего места рядом с Китти.
— Тише, Дивиник! — зашикала на него его мать — Если вы решили, что вам простили ваш позорный поступок, то глубоко ошибаетесь!
— Его ли это позорный поступок, еще надо посмотреть! В том, что эту девочку подкинули в приют, Клод совершенно не виноват! — раздался властный голос вдовы, которая уютно устроилась в кресле.
Гостиная загудела, как потревоженный улей, потом наступила мертвая тишина.
— Почему вы так настроены против этой девушки? Я имею в виду Лидию и вас, мистер Хевершем.
— Все не так просто, как кажется... — пробормотал пожилой джентльмен, — все очень осложнено...
— Тогда позаботьтесь рассказать об этих осложнениях, Хевершем! — резким тоном потребовала вдова.
— Прошу извинить меня, мэм, но это именно та тема, о которой я предпочел бы молчать.
Тогда герцогиня обратилась к своей старшей дочери:
— Хорошо. Я не стану ворошить это давнее дело, Лидия, но при одном условии, — проговорила вдова суровым тоном, — ты убедишь меня, что девушка, известная под именем Китти Меррик, никоим образом не является Кэтрин Ридздейл, родной дочерью леди Фелиции Ридздейл.
Воцарилась такая тишина, что, если бы упала шпилька, все бы это услышали.
— Ну, Хевершем, вы были женаты на Фелиции. Она скрывала, что у нее есть дочь?
— Вы же знаете, что Фелиция умерла во время родов, — ответил джентльмен дрожащим голосом.
— Да, при рождении Гарри. Но вы не ответили на мой вопрос!
Китти заметила, как Хевершем обменялся взглядами с графиней, и поняла, что вдова была права. На двадцать втором году жизни Китти узнала, кто была ее мать. Та неизвестная леди, которая тайно навещала ее в охотничьем домике, обрела теперь свое имя. В памяти Китти всплыли очертания ее лица... так похожие на черты вдовствующей герцогини.
— Та леди, которая навещала меня, давала мне посмотреть на золотые часы, что были у нее на запястье, и поиграть с золотым кулоном, висевшим у нее на ленте, — не отдавая отчета в том, что делает, вдруг вмешалась в разговор Китти. Все повернулись в ее сторону, но она никого не замечала — память сохранила мелодичный голос матери, ласково говорившей ей: «Смотри, малышка, как прыгает солнечный зайчик!»
Китти даже не поняла, что произнесла эти слова вслух.
— Господи, похоже, явился дух Фелиции! Это ее голос! — воскликнул мистер Хевершем хриплым от ужаса голосом.
— У нее были седые волосы — наверное, напудрены, — и она была очень похожа на вас, мэм, — сказала Китти, обращаясь к вдове. — Когда я вас увидела, ваше лицо показалось мне удивительно знакомым, хотя я не могла понять почему. Теперь-то я понимаю!
— Это еще ни о чем не говорит!
Ледяной тон леди Блейкмер вернул Китти к действительности, и она повернулась к графине, но Клод опередил ее, стараясь защитить от нападок матери:
— Китти не виновата, что ее воспоминания отрывочны и смутны! Она — жертва произвола!
— Клод, тише! — взмолилась Китти, хватая его за руку. — Если леди Фелиция была не замужем, то, когда я родилась, все испугались, что разразится грандиозный скандал.
— Да, но этого можно было легко избежать, — вмешалась вдова. — Если бы она пришла ко мне, я бы все устроила. Но Лидия распорядилась по-своему.
