Она прекрасно помнила, каким «аккуратным» бывает Мэтт. И то, что сегодня в его квартире царит образцовый порядок, ее приятно порадовало.
— Ну вот, почти все готово. — Мэтт принес с кухни салат и красиво разложенную на блюде нарезку.
— Давай все-таки я тебе помогу, — вызвалась Даниель, следуя за ним на кухню. — Все равно хочется увидеть всю квартиру.
Через пятнадцать минут они сели за стол.
Мэтт разлил по бокалам вино.
И тишина. Даниель казалось — она, эта тишина, была настолько ощутимой, что ее можно потрогать.
Мэтт кашлянул. Взглянул на нее.
— Я рад, что ты приехала. — Он поднял свой бокал.
Даниель встретилась с ним глазами, утонув в голубых бескрайних озерах.
— Я тоже, — прошептала она, следуя его примеру.
Вино было вкусным, терпким.
Даниель чувствовала себя настолько взволнованной, что сразу опустошила бокал.
— Прости, жажда, — пробормотала она, ставя его на скатерть и приступая к еде. — Действительно очень вкусно, — заметила она через несколько мгновений.
Ей казалось, что, болтая о пустяках, она сможет отвлечься, забыть о присутствии Мэтта.
Но все было тщетно — дрожь не проходила.
Вилка, которую она держала в руке, звякнула о пустой бокал.
Мэтт взглянул на нее.
Она на него.
Им так много надо было сказать друг другу. И так мало…
Слова вдруг показались лишними и ненужными.
Он встал, обогнул стол и замер рядом с ней. Взял ее за руку, вынуждая подняться.
Теперь она была рядом с ним, смотрела на него, чуть подняв голову, и тонула в его взгляде.
Он наклонился к ней и нежно коснулся губами ее губ.
И словно множество электрических разрядов пронзили ее, пробегая по всему телу.
Даниель застонала, отвечая на поцелуй.
Как сказочно, как прекрасно было это мгновение.
Мэтт обнял ее, привлек к себе, и она чувствовала удары его сердца. И ей казалось, что их сердца бьются в унисон, стремясь навстречу друг другу.
— Я хочу тебя, — прошептал он.
— Но как же… — слабо попыталась возразить она.
— Я хочу тебя, — повторил он, целуя ее щеки, шею, мочку уха.
Она дрожала в его объятиях. Ей казалось, что она попала в сказку, и эйфория переполняла ее от этого радостного ощущения чуда, которое наконец-то свершилось.
И хотя она понимала, что Мэтт ничего ей не обещал, что рассчитывать в общем-то не на что, она все равно хотела быть с ним. Столько, сколько получится. Чтобы хоть ненадолго почувствовать то счастье, к которому она так стремилась.
Он взял ее за руку и повел в спальню. Включил там приглушенный свет.
Она стояла и ждала. Ждала того момента, когда он вновь дотронется до нее, возбуждая ее своими прикосновениями, возрождая в ней желание любить и быть любимой.
И он словно услышал ее, приблизился к ней, начал расстегивать пуговицы на ее блузке. Его пальцы путались в маленьких петлях, и чувствовалось, что он волнуется и торопится как мальчишка.
Даниель казалось, что мир вокруг исчез. Есть только он и она. Он и она.
Она наслаждалась этим мигом. Она прикасалась к Мэтту, чувствовала его упругие мышцы под тонкой тканью рубашки. Ее пальцы быстро справились с пуговицами, распахнули полы. Она вся пылала, словно никогда не видела обнаженного мужского торса. Но это был его торс. Это было его тело. И ей хотелось чувствовать его, ласкать его.
Она и не представляла, сколько нежности в ней скопилось за все это время. Нежности, которая требовала выхода, заставляла ее спешить.
Он снял с нее блузку, справился с молнией на юбке, которая тут же струящимся шелком упала к ее ногам.
Чулки и кружевное белье потрясающе смотрелись на ней. И он невольно отступил на шаг, любуясь ею.
Но, не дав ему опомниться, она сама приблизилась к нему. Ощущая неведомую ранее смелость, ухватилась за его ремень, расстегивая пряжку, после чего очередь дошла до молнии на брюках.
Мэтт придвинулся к Даниель и обнял ее, мягко подталкивая к кровати.
И они оба повалились на пушистый плед, застилающий постель.
Поцелуи были бесконечными.
Ласки — удивительными.
Даниель не могла предположить, что доставлять удовольствие так же приятно, как и получать его.
Она стонала от его прикосновений. Ей казалось, что каждая клеточка ее тела ощущала Мэтта, трепетала от его близости.
Он медленно снял с нее сначала один чулок, покрывая открывающуюся нежную кожу поцелуями. Потом второй.
Даниель дрожала.
Неожиданно Мэтт оказался сверху, в глазах его, устремленных на нее, полыхала страсть.
— Я больше не могу, — тихо прорычал он.
— Так возьми меня, — простонала она. — Возьми меня скорее!
И он внял ее просьбе. Сорвав с нее трусики, прикрывающие аккуратный треугольник женственности, он лег на нее.
— Я должна тебе кое-что сказать, — прошептала Даниель. — У меня давно никого не было.
— Я буду осторожен, — пообещал он.
И она расслабилась. Обмякла под ним, прислушиваясь к мелодии, играющей в ее душе.
Мэтт потянул бретельку ее бюстгальтера, обнажая грудь. И Даниель застонала, чувствуя, как прохладный ветерок коснулся нежной кожи.
И тут же губы его накрыли ее сосок. И страсть пронзила ее, поднимаясь, словно магма в жерле вулкана, готовая излиться горящей лавой.
Застонав, Даниель выгнулась навстречу ему.
— Я больше не могу, — прошептала она.
Но Мэтт не собирался останавливаться. Расстегнув застежку, он освободил ее грудь, приник к соску и стал нежно теребить его языком.
Рука его дотронулась до треугольника волос внизу ее живота. И тут же судорога наслаждения пробежала по всему ее телу.
Движения Мэтта были уверенными и поднимали ее к пику наивысшего блаженства.
И когда это произошло, Даниель показалось, что тот огненный шар, который рос внутри нее, вдруг взорвался, разлетаясь тысячами искр в разные стороны.
Аккуратно устраиваясь между ее ног, Мэтт медленно вошел в нее. Замер. Начал двигаться.
И Даниель почувствовала, как отголоски желания, рассыпавшиеся вокруг, вновь концентрируются внутри нее, заставляя чувственно ощущать каждое движение своего партнера.
Медленно и неспешно он поднимал ее к новой вершине наслаждения. И в тот миг, когда оба они достигли этого предела, взгляды их встретились и пламя в них соединилось в огромный чувственный костер, опаливший их…
Мэтт скатился с нее и лег рядом.
Даниель лежала с широко распахнутыми глазами.
