латали мою сломанную челюсть, встретилась с моей матерью. У вас был тяжелый разговор. Ее обвинения, ярость твоего отца… подтолкнули тебя к решению, будто самое лучшее, что ты можешь для меня сделать, — это исчезнуть из моей жизни.
— Да, — прошептала Дана. — Я не хотела, чтобы ты страдал из-за меня. А твоя мать…
— Она все мне рассказала.
— Когда? — изумленно спросила Дана.
— Несколько дней назад.
— После… воскресенья?
— Да. Все эти годы… я ничего не знал… воображал, что ты ищешь себе более подходящих мужчин…
— Нет! — вскрикнула она, стиснув его руку.
Кейн понял, что говорит слишком резко, и постарался смягчить тон.
— Если бы и так — после всего, что ты выслушала от моей матери, я не мог бы тебя в этом винить. Я просто хочу объяснить… Я потерял веру в тебя — поэтому, когда мы снова встретились, не хотел впускать тебя в свою душу.
— Но все же впустил, Кейн, — еле слышно прошептала Дана.
— Почему ты ничего мне не рассказала? Зачем позволила мне презирать тебя?
— Она твоя мать. Ты просто мне не поверил бы.
Этого Кейн не мог отрицать. Он знал, что Глэдис в те годы была способна на многое, — но трудно было поверить, чтобы она решилась нанести убитой горем молоденькой девочке столь хладнокровный, расчетливо выверенный удар. Сердце Кейна содрогалось от боли и горя, когда он слышал, какими словами Глэдис называла Дану, в каких грехах ее обвиняла, с каким злобным искусством сумела заставить ее счесть себя последней дрянью, повинной во всех несчастьях Кейна.
— Дана, все это было ложью. Ложь, что из-за встреч с тобой я забросил занятия. Ложь, что собирался прекратить учебу. Она ненавидела тебя, потому что завидовала богатству твоего отца: самой ей всю жизнь приходилось работать на износ, а тебе — так она считала — все доставалось без труда. Профессия врача для нее символизировала жизненный успех — вот почему она так настойчиво толкала меня в медицину. А в тебе она видела препятствие на моем — а точнее на своем — пути.
— Может быть, так оно и было, — уныло пробормотала Дана.
— Нет. Я не чувствовал влечения к хирургии, а заработать приличные деньги можно и во многих других областях. Мать просто не могла вынести, что моя жизнь сосредоточилась не на ней, а на тебе.
— Наверное, то же чувствовал и мой отец.
— Властные родители, — угрюмо согласился Кейн. — Но моя мать оказалась куда опаснее. То, что она с тобой сделала…
— Кейн, я не хочу об этом вспоминать! — взмолилась Дана.
— Прости. Я просто… — Он остановил себя. Для него этот ужас был в новинку, но Дана прожила с этим много лет — и выстояла. — В прошлое воскресенье ты вела себя так великодушно, что мать устыдилась своей былой вражды к тебе и решила облегчить душу признанием.
— Кейн, мой отец виноват гораздо больше. Глэдис лишь довершила то, что начал он.
— Понимаю. Теперь мне все ясно. Прости, что все это время я дурно думал о тебе.
— Твоя мать просила меня ничего тебе не говорить…
— Да, она рассказала и об этом. — Большим пальцем Кейн погладил ее ладонь. — Дана, простишь ли ты, что я сомневался в тебе?
— У тебя были причины сомневаться, — мягко ответила она. — Мне следовало поговорить с тобой. Одно могу сказать тебе, Кейн, — и на этот раз ты мне поверишь: никогда и никого я не любила, кроме тебя.
— И я никогда никого, кроме тебя, не любил, — прошептал Кейн, чувствуя, как глаза наполняются слезами счастья. — Так я и сказал твоему отцу.
— А он мне об этом не говорил… — удивленно заметила Дана.
— Я дал ему понять, что женюсь на тебе… если, конечно, ты согласна.
— Женишься? — еле слышно прошептала она, как будто очень хотела, но не могла этому поверить. На лице ее отражалось благоговение, почти ужас — так бывает, когда давняя и неосуществимая мечта становится явью.
Вместо ответа Кейн достал из кармана бархатную коробочку. В ней лежало кольцо, купленное позавчера в ювелирном магазине. Он собирался сделать Дане предложение сегодня вечером… когда почувствует, что больше не может ждать. И теперь он понял, что не может ждать ни секунды!
— Дана, родная! Ты выйдешь за меня замуж?
Она открыла коробочку — в ней сияло одиноким бриллиантом красивое кольцо. Дана подняла глаза — и прочла во взоре Кейна неиссякающую любовь.
— Да, Кейн. Я выйду за тебя замуж. И мы всегда будем вместе.
Он хотел ее поцеловать. Жаждал опрокинуть на сиденье и заняться с ней любовью. Но понимал, что с этим придется подождать. Что ж, он подождет — ведь теперь им спешить некуда. «Слишком рано», «слишком поздно» — все это в прошлом. Теперь все время на свете принадлежит им.
Дана с любовью всмотрелась в его лицо… и вдруг расхохоталась.
— Что тут смешного? — с шутливой обидой спросил Кейн.
— Я просто подумала… как ты считаешь, стоит рассказать Джулии?
— О чем?
— Что пиратом на маскараде был ты.
Кейн рассмеялся и притянул ее к себе.
— Не надо. Пусть это останется нашим маленьким секретом…
Он хотел сказать что-то еще, но Дана, прильнув к его губам, заставила его умолкнуть.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
