страх. А потом, когда я в офисе своей фирмы снова с ним увиделась, снова сбежала. Мне интересно, почему ты сам не искал меня?
Я вопросительно уставилась на Тьерри. Он смотрел на меня горящими глазами, в руке сжимая согнутую пополам вилку.
— Я искал тебя все время, единственная моя. Но мои поиски привлекли слишком много внимания к твоей персоне. Я не мог подвергать тебя дополнительному риску, давая понять всем и каждому, что ты моя женщина. Слишком многие захотели бы сделать мне больно, навредив тебе. Основные поиски вел Жак, но я все время незримо следовал за ним тенью. Мы проверили все триста членов Берлинской конференции. Каждую женщину, пока не натолкнулись на твое досье и не вышли на твою фирму. А тебе все время удавалось ускользнуть.
Он печально посмотрел на меня, я, удовлетворенная его ответом, кивнула головой и, заметив кремовые пирожные на другом конце стола, решила, что мой желудок возможно еще немного растянуть. Встав, я немного сдвинулась в сторону и, подхватив пару пирожных, приступила к их поглощению. В этот момент ко мне подошли братья Кар Аб Дан и с отчаянной надеждой в глазах сказали, с жадным интересом смотря на меня:
— Подобный дар впервые проявился в нашей истории, это прибавит веса клану Морруа. Ты через прикосновение чувствуешь чужую подругу? Или близкий контакт не обязателен?
Я, торопливо проглотив остатки пирожного и запив его водой, осторожно ответила, делая шаг назад:
— В первый раз надо дотронуться, потом, как получится.
Тарик, резко протянув руку, схватил меня за запястье. В следующую секунду раздался жуткий рев и, обернувшись, я заметила, что с боку от меня стоит Тьерри, лицо которого от бешенства, пылающего у него в глазах, уже частично прошло трансформацию и выглядело ужасающе. Он схватил руку марокканца и, оторвав ее от меня, практически вырвал ее из плечевого сустава, заставив Тарика встать на колени перед собой.
— Моя! Вы слышите, она только моя, никто не смеет к ней прикасаться кроме меня. Моя!
Его рев раздавался по всему замку, и сейчас я видела, с каким трудом он пытается удержаться и не разорвать горло своего соперника, который, не шевелясь и склонив голову в бок покорно подставляя шею, молча ждал решения своей участи. Его брат Амин в тяжелом напряжении, словно натянутая струна, ждал развязки, не отрываясь смотря на Тьерри. Он отбросил от себя покалеченного Тарика и, повернувшись в мою сторону, не сразу понял, где я нахожусь. Потом осторожно подняв скатерть, заглянул под стол. Я заметила, что сейчас он снова выглядит нормально и с немым вопросом смотрит на меня, согнувшись в три погибели. Почувствовав неловкость, я пробормотала, демонстрируя ему вилку:
— Я тут вилку искала. Что поделаешь, вилки иногда имеют свойства падать.
Я вылезла из под стола и, покраснев, села на стул, заметив, что остальные мужчины пристально наблюдают за Тьерри, словно за неразорвавшимся снарядом. Братья, принеся мне извинения, быстро удалились, сопровождаемые его тяжелым взглядом. Остальной вечер прошел в напряжении, и я, недолго помучившись, удалилась к себе.
Глава 13
Я пыталась спать, но у меня ничего не вышло. Я постоянно чувствовала тревогу и беспокойство. Пометавшись по комнате, я застыла возле окна, всматриваясь в ночные тени. Не знаю почему, но я была уверенна, что за дверью находиться Тьерри. Прислушалась — тишина, но его такой притягательный аромат пробивался сквозь дверь и вражеским диверсантом пробирался мне в нос, наводя хаос и беспорядок у меня в душе и голове. Он оказался первым мужчиной, на которого реагировало мое проснувшееся либидо, причем сейчас не замутненный первой трансформацией рассудок полностью контролировал ситуацию. И я могла уверенно сказать себе, что хочу его. Хочу только его и никого больше. Что ни его шрамы, ни его жуткий нрав не пугают меня. Что рядом с ним я чувствую себя прекраснее всех, лучше всех и нужнее всех. Единственной! И самое удивительное, что то же самое можно было бы сказать о нем. Смотря на него, я восхищалась им и удивлялась ему. Но меня беспокоил только факт предопределения. Неужели он стремится быть со мной только потому, что его заставляет его парный инстинкт? Да им-то легко следовать своим инстинктам и верить им. Но ведь я меньше месяца вер, и до сих пор многие их привычки, повадки и правила шокируют меня. Ведь я выросла и воспитана на человеческих правилах и ценностях. Да и вообще мне просто тяжело поверить кому-то на столько, чтобы отдать ему себя. Ведь это не человеческий союз, где не понравилось — ушел к другому или просто развелся, и все проблемы решены. Это на всю жизнь, которая может продлиться очень долго. Даже тот факт, что между нами огромная разница в возрасте, давил на меня. Ведь я не столь умна, как он, не так много видела, не имею столько опыта и знаний. Да и еще одна сторона жизни меня очень беспокоила. Постель! Я ничего не умею, не знаю, а вдруг я ему не понравлюсь или быстро надоем. И хотя Изабелла сказала мне, что мужчина никогда не сможет изменить своей паре в отличие от женщины, мне в это слабо верилось. Я настолько долго была одна, считая себя ущербной и не надеясь на свое семейное счастье, довольствуясь только любовью моих родных, что после их гибели моя душа покрылась холодной коркой льда. И вот сейчас у меня появилась возможность получить его, отогреть наконец свою душу, надо только решиться и протянуть руку, чтобы моя мечта осуществилась. Надо только отбросить предрассудки и страх перед неизвестным, чтобы получить этот шанс. Было так страшно, и в то же время его сегодняшняя бурная вспышка ревности и инстинкта собственника говорили в мою пользу. Я так устала чувствовать себя одинокой птицей, взирающей на бурлящую внизу жизнь, паря в холодных пустых небесах. Прислонив ладонь к прохладному окну, я тихо прошептала в темноту:
— Помоги мне, Боже, разрушить стену моего одиночества и подари мне дом, где меня будут любить и беречь.
Мои раздумья прервал стук в дверь, а через мгновение в комнату вошел предмет моих тревог. Оглядев меня с ног до головы, он предложил:
— Не хочешь прогуляться со мной в лесу?
Я, бросив взгляд на темноту за окном, покачала отрицательно головой. Снова показалось, что он испытывает боль, когда смотрит на меня. Еще пару мгновений он смотрел на меня, потом кивнул и вышел за дверь, унеся с собой невысказанное. Я присела на кровать и попыталась понять, что сейчас между нами произошло. Прогипнотизировав дверь еще пять минут, подошла к ней и, набравшись смелости, резко ее открыла. Он сидел на полу напротив моей двери, облокотившись о стену, и удивленно смотрел на меня. Потом, встав, подошел ко мне, глядя в мое лицо с непередаваемой нежностью, пальцами левой не так сильно поврежденной руки ласково коснулся моей щеки. Так не может смотреть равнодушный человек! Склонив голову набок, я прижалась к его руке щекой и тихонько попросила:
— Покажи свою комнату. Мне интересно, как ты живешь.
Его глаза блеснули от неуверенной радости. Отойдя от меня на пару шагов, сделал приглашающий жест в комнату напротив моей.
Такие же апартаменты, как у меня, но все выдержано в темных тонах и с более прочной крупной мебелью. Неудивительно, с такими-то габаритами. Оглядываясь, я прошла по комнатам, интересуясь малейшими деталями, чтобы лучше узнать мужчину предназначенного мне самой судьбой. Замерев возле стола, заметила, что на его столе лежит стопка моих фотографий. Я удивленно оглянулась на него, увидела, что он стоит за моей спиной. Подойдя вплотную, он начал поглаживать мои плечи, потом руки. Затем, крепко прижав к себе, склонился, зарывшись мне в волосы и шумно вдыхая мой запах. По моему телу побежали довольные мурашки. Моя спина очень четко осознала, насколько велико его возбуждение, и, чувствуя то же самое, я решила хоть раз отпустить ситуацию в самостоятельное плавание. Слишком долго я была девственницей, и прямо сейчас хотела ощутить, какого это чувствовать себя настолько желанной и такой нужной. Я повернулась к нему и подняла голову, всматриваясь в его горящие огнем желания глаза. Обхватив мое лицо двумя руками, он большими пальцами начал поглаживать скулы, щеки, а потом спустился к губам. От его прикосновений и жара, который исходил от всего его тела, я вся горела. Внизу живота разгорался пожар. Ноги подкашивались, и я схватилась за его рубашку, пытаясь удержаться. Когда
