ЧАРОДЕЙ РАСКОВАННЫЙ
Пролог
Первую свою обедню, папа Иоанн XXIV отслужил на глазах у всего мира, следящего через 3МТ камеры. Вторую он отслужил на рассвете следующим утром, на глазах у кучки посвященных священнослужителей в небольшой капелле, примыкающей к его покоям. Нашлось не слишком много желающих вставать в пять утра, даже ради обедни, проводимой святым отцом.
После скудного завтрака – он воскресил причудливый древний обычай служить обедню на пустой желудок, вопреки всем лекциям своего врача о том, что делает с его желудком глоточек вина каждое утро – папа сел за стол встретить свой первый рабочий день на новом посту.
Кардинал Инчипио дал ему время, чтобы он смог устроиться поудобней, прежде чем войти самому с охапкой пластинок – микрофильмов.
– Доброе утро, Ваше Святейшество.
– Доброе утро, Джузеппе.
Папа Иоанн поглядел на толстый футляр, вздохнул и вытащил свой аппарат для чтения микрофильмов. – Ну, начнем. Что там у вас для меня?
– Нечто таинственное. – Кардинал Инчипио жестом фокусника извлек древний конверт. – Я думал вам захочется начать утро с капельки интригующего.
Папа уставился на пергаментный контейнер размером девять на двенадцать дюймов.
– Вы безусловно привлекли мое внимание. Во имя всех звезд, что это такое? Конверт?! – Папа, нахмурясь, взял его. – Футляр для посланий. Такой большой? Он, должно быть, старый!
– Очень старый, – пробормотал кардинал Инчипио, но папа Иоанн его не слышал. Он с трепетом глядел во все глаза на размашистую, от руки, надпись:
Вскрыть: Его Святейшеству, папе Иоанну XXIV 23 августа 3059 г.
Папа Иоанн почувствовал, как у него мурашки побежали от основания шеи по спине и плечам.
– Оно ждало очень долгий срок, – сообщил кардинал Инчипио. – Его оставил д-р Энгус Мак-Аран, в 1954 г. И так как папа по-прежнему хранил молчание, он нервно продолжал. – Потрясающе, что кто-то сумел сохранить конверт, спрятанный в подземных хранилищах. Послание было герметически запечатано.
– Конечно. – Его Святейшество поднял взгляд. – Тысячу сто пять лет. Как он узнал, что я буду папой на данное число?
Кардинал Инчипио мог лишь развести руками. – Разумеется, разумеется, – кивнул папа, сердясь на себя. Этого знать вы не можете. Ну! Нет смысла сидеть тут, с трепетом созерцая его. – Он вынул перочинный ножик и разрезал клапан. Тот порвался со скелетным хрустом. Кардинал Инчипио, не удержавшись, охнул.
– Знаю, – папа с пониманием посмотрел на него. – Похоже на осквернение святыни, не правда ли? Но ему предназначалось быть вскрытым. – Он осторожно, едва касаясь, извлек содержащийся в конверте единственный лист пергамента.
– На каком оно языке? – выдохнул кардинал Инчипио.
– На международном английском. Переводчик мне не нужен. Даже в бытность кардиналом Калумой папа Иоанн находил иной раз время преподать курс всемирной мировой литература. Он быстро пробежал взглядом древнее, выцветшее письмо, а затем прочел его вновь очень медленно. Закончив, он поднял взгляд и уставился в пространство, его темно-коричневое лицо становилось все темней и темней.
Кардинал Инчипио обеспокоенно нахмурился. – Ваше Святейшество?
Взгляд папы переметнулся на него и на миг задержался на его глазах. Затем Его Святейшество распорядился:
– Пошлите за отцом Алоизием Ювэллом.
Кувшин с грохотом упал на пол. Ребенок бросил быстрый испуганный взгляд на спрятанную в верхнем правом углу видеокамеру и начал собирать осколки.
В соседней комнате отец Ювэлл вздохнул. – Как я и ожидал. Он повернулся к ждавшему в глубине помещения медбрату:
– Идите уберите у него, хорошо? Мальчику всего восемь лет, он может порезаться, убирая сам.
Медбрат кивнул и вышел. Отец Ал с грустной улыбкой снова повернулся к головизору:
– В этом мире столько небьющихся материалов, а мы все равно предпочитаем сосуды из стекла. В некотором смысле, это успокаивает... Так же, как и взгляд мальчика на скрытую камеру.
– Как так? – нахмурился отец Лабарр. – Разве это не доказывает, что способности у него – магические?
– Не более чем его умение заставить тот кувшин плавать в воздухе, отец. Видите ли, он не пользовался никакими магическими приемами – никаких мистических жестов, никаких пентаграмм, даже ни одного волшебного слова. Он просто пристально посмотрел на кувшин, и тот поднялся со стола и начал парить в воздухе.
– Одержимость демоном, – нерешительно предположил отец Лабарр.
Отец Ал покачал головой. – Судя по вашим словам, его и озорником-то едва можно назвать; будь он одержим демоном, тот, безусловно, сделал бы его очень неприятным ребенком.
– Итак, – стал перебирать пункты по пальцам, отец Лабарр. – Он не одержим демоном. Он не занимается магией, ни черной, ни белой.
Отец Ал кивнул. – Значит у нас остается только одно объяснение – телекинез. Его взгляд на 3МТ камеру многое открыл. Откуда он мог узнать, что она там, раз мы ему не говорили, и она хорошо скрыта, встроена в потолок? Вероятно он прочел наши мысли.
– Телепат?
Отец Ал снова кивнул. – И если он способен к телепатии, то, вполне вероятно, способен и к телекинезу: пси-свойства кажется достаются все разом. Он встал. – Конечно, еще рано составлять окончательное мнение, отец. Мне понадобится понаблюдать за мальчиком попристальней, и в этой лаборатории, и за ее пределами, но я не могу предположить, что обнаружу в нем нечто сверхъестественное.
Отец Лабарр осмелился, наконец, улыбнуться. – Его родители испытают огромное удовольствие, услышав это.
– Сейчас, наверно, – улыбнулся и отец Ал. – Но в скором времени они начнут понимать, какие их ждут трудности с воспитанием мальчика, владеющего телекинезом и телепатией и еще не научившегося контролировать собственные силы. Все же, им окажут помощь, возможно даже большую, чем им хочется. Телекинетики редки, а телепаты и того реже; во всей Земной Сфере найдется лишь несколько дюжин. И у всех, кроме двух из них, этот талант крайне рудиментарен. Межзвездное правительство понимает, что такие способности могут принести огромную выгоду и поэтому проявляет интерес ко всем, обладающим ими.
– Опять правительство, – с досадой воскликнул отец Лабарр. – Неужели оно никогда не перестанет вмешиваться в дела церкви?
– Берегитесь, отец – правительство может счесть, что вы нарушаете принцип отделения церкви от государства.
– Но что было естественней, чем привести его к священнику? – развел руками отец Лабарр. – Деревня эта маленькая. Земное правительство там представляет только магистрат, а ДДТ – вообще никто. Когда в присутствии мальчика предметы в доме начали летать, родители находились на грани паники. Что им оставалось делать?
– Естественно и мудро, – согласился отец Ал.
– Притом, что они знали, что тут мог быть замешан демон или, по крайней мере, полтергейст.
– Поэтому мы и позвонили своему архиепископу, а он, в свою очередь, в Ватикан?
– Именно так. И я нахожусь здесь. Но, как я сказал, у меня нет сомнений в том, что не найду; даже малейшего налета сверхъестественного. С этого момента, отец, дело перестает попадать под нашу юрисдикцию и переходит под юрисдикцию правительства...
– А кесарев ли этот мальчик? – возразил отец Лабарр.
Тихий, приглушенный звонок избавил отца Ала от необходимости отвечать. Он повернулся к экрану связи и нажал кнопку 'принять'. Экран мигнул, проясняясь, и отец Ал увидел через него палату Курии, в сотнях миль отсюда, в Риме. Затем эту сцену загородило мрачноватое лицо под пурпурной скуфьей. – Сеньор Алеппи! – улыбнулся отец Ал.
