темница, и раздались крики ужаса, когда Он двинулся неспешно и неторопливо прямо на бесчисленное, ощетинившееся копьями, ангельское воинство, на закованных в небесную броню серафимов и архангелов с огненными мечами, неуязвимых и непобедимых. Двинулся один, без всяких доспехов и без всякого оружия.
Он словно не видел их и не замечал, все они для Него словно не существовали. Он шел так, словно перед Ним никого не было. И по мере того, как шел Он своей плавной, скользящей походкой, тело Его дрожало, мерцало, переливалось, теряло четкие очертания и превращалось прямо на глазах в черный, бешено крутящийся, чудовищный вихрь, во вселенский смерч. И этот вихрь разметал и архангелов, и серафимов и вышвырнул их в бездну, в никуда, за пределы мироздания, как черная дыра вышвыривает звезду за пределы галактики в вакуум, в голую пустую бесконечность, где нет ни материи, ни времени, вообще ничего.
И вихрь этот все рос.., рос.., рос... готовясь поглотить все: планеты, звезды, галактики, всю вселенную! И не было в целом мире в тот миг силы и мощи, способной остановить Его!!!.. как вдруг все кончилось.
Он вспомнил, что есть у Него в этом гибнувшем мире еще один долг, который следует вернуть. Долг перед той, которая позвала Его.
* * *
— Что ты хочешь, любимая? Скажи, и Я сделаю это! Хочешь, Я потушу звезды, взорву галактики, остановлю для тебя время, и заставлю солнце светить ярче?!..
— Я хочу, чтобы Ты остался на эту ночь со мной...
Он знал, что нельзя этого делать! нельзя оставаться!! нельзя давать врагам эту ночь!!! — но Он остался. Он обещал выполнить любую ее просьбу — и Он остался. Он провел с ней эту ночь. И потом...
— И что было потом? — спросил у Люцифера Его Сын.
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— А потом родился Ты.
СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 71-й
И настал семьдесят первый день.
И сказал Люцифер:
— Убеждения и вера большинства людей легко ломаются при первом же жестком столкновении с действительностью. Сразу же разбиваются вдребезги.
СТРАХ
«Cupidine humani ingenii libentius obscura creduntur».
(«Человеческому уму свойственно охотнее верить непостижимому». — лат.)
1.
— Так Вы атеист?
— Да! — Забрин с досадой покосился на своего соседа. Элегантного, хорошо одетого мужчину лет сорока. Вот привязался! Он собирался почитать эти полчаса в метро, а не болтать неизвестно с кем о всякой ерунде. Абсолютно для него, к тому же, неинтересной! — Я только не понимаю, почему Вас это так удивляет?
— Ну как почему! — засмеялся мужчина. — Сейчас атеизм — большая редкость. Все кругом верующими стали. Посты соблюдают, в церковь ходят...
— Да чушь все это! — Забрин злобно захлопнул книгу (А-а!.. черт!) и повернулся лицом к своему собеседнику. Тот мягко и доброжелательно ему улыбнулся. — Лицемерие сплошное. Столько мы не верили, не верили, а тут вдруг поверили все сразу! Вот прямо сидит там где-то в облаках дедушка с бородой и все решает!.. Ага! Как же!..
— Ну хорошо, пусть не дедушка в облаках, — слегка подмигнул ему его сосед. — Но что-то ведь все-таки есть?.. Высшее?.. Или Вы считаете, что вообще ничего нет?
— Нет, ну что-то, конечно, есть, — нехотя вынужден был признать Забрин. — Какой-то высший разум. Инопланетяне какие-нибудь наверняка есть. Почему бы им не быть?.. Ну, не знаю, короче! — раздраженно бросил он. — Я вообще об этом не думаю!
— А почему? — вежливо осведомился мужчина. Лицо его было совершенно безмятежно. Он словно не замечал резкостей своего оппонента.
Забрину стало неловко за свою вспышку.
— А чего об этом думать? — тоном ниже буркнул он. — Вот прилетят на Землю — тогда и думать буду!
— Понятно, — мужчина задумчиво посмотрел на Забрина и медленно произнес. — Значит, в бога Вы не верите, а в инопланетян верите?
— Да! — с вызовом ответил Забрин, заподозрив некую скрытую насмешку в этом невинном на первый взгляд вопросе. — Ну и что?
— Ничего, — пожал плечами мужчина. — Только странно это как-то...
— А по-моему, как раз наоборот! — в свою очередь насмешливо посмотрел на своего собеседника Забрин. — Научно-технический прогресс!.. Телевизоры-компьютеры!.. Инопланетяне хорошо укладываются в эту картину, а бог — нет. Инопланетяне, при всем их техническом совершенстве, ясны и понятны, это просто гости из будущего, это мы завтра; а бог, с его чудесами, — это нонсенс! Это фактическое отрицание всех основ современной цивилизации, всего, что мы видим вокруг. Мы привыкли верить в логику, в причинно-следственную связь, в то, что все можно в конечном итоге объяснить. Логически.
И когда нас пытаются убедить, что это не так... — Забрин хмыкнул. — Согласитесь, что это трудно принять...
Да и с какой стати?! — начал постепенно горячиться он. Оппоненту все же удалось задеть его за живое. Он уже не жалел, что дал вовлечь себя в этот диспут. — Почему я должен верить какому-то человеку в рясе? Что он знает такого, чего не знаю я? Откуда?! Или пусть тогда представит доказательства!
— Ну какие же могут быть «доказательства» существования бога?! — ласково усмехнулся мужчина. — Равно, кстати, как и дьявола! Всегда все можно на инопланетян списать... Никаких доказательств тут нет и быть не может... Впрочем, не важно! Так Вы считаете, что бога нет?
— Нет! — категорически подтвердил Забрин. — В том виде, как учит церковь — нет. Высший разум, может, и есть, но он вряд ли вообще вмешивается в земные дела. Это нечто абстрактное.
— Поня-ятно!.. — протянул мужчина, с каким-то странным интересом разглядывая Забрина. Тому даже не по себе как-то стало. — Поня-ятно... Но взялась же она откуда-то?
— Кто?
— Ну, идея бога!.. Персонифицированного, я имею в виду. Не абстрактного.
— А-а!.. — пренебрежительно отмахнулся Забрин. — Дикари.., пляски у костра.., суеверия.., первобытные страхи... Идолы!.. Все же это общеизвестно. Ясно откуда!
— Так-так!.. — мужчина по-прежнему не сводил с Забрина внимательных глаз. — Телевизоры- компьютеры, значит, с одной стороны, и глупые суеверия и страхи — с другой? И Вы, конечно, считаете, что это несовместимо?
— Что? — не понял Забрин.
