Сергей Носов
Франсуаза, или Путь к леднику
Роман
Москва
Астрель
Автор считает необходимым признаться, что все герои этого повествования и все события, здесь описанные, плод его воображения. Пусть никого не введет в заблуждение обилие бытовых и прочих подробностей. Нет в реальности таких путешественников, психотерапевтов, детских поэтов, художников, аудиторов, грумминг-мастеров, отставных инспекторов дорожного движения, учителей и драматургов... Таких детей и таких родителей, таких мужчин и таких женщин. И таких собак.
Ну разве что Индия есть. И то - как посмотреть.
Да, пожалуй, все-таки Индия.
Индия и Франсуаза.
1.
На Луне я не был ни разу, так что прости.
Пусть другие сравнивают эти земли с лунным ландшафтом.
А при чем здесь Луна? Кто сказал про Луну? На Луне - прыгай себе в скафандре, как надувной мячик, а здесь ногам тяжело. Голове - тяжело. Здесь и воздух тяжелый, хоть и говорят, что разреженный. Хочется оторвать зубами воздуха шмат и проглотить, не жуя. И еще: камни, вот что меня поражает. Неимоверное число камней всевозможных форм и размеров. Трудно поверить, что земля способна городить столько камней, проще поверить, что ими, камнями, однажды осыпалось небо. Меня предупреждали, что здесь легко сносит крышу. Ничего, у меня пока не снесло. А с тобой что стряслось?
Испугалась? Обиделась?
Не ответишь?
Или это твой новый каприз?
Хочешь, наверное, чтобы я о тебе сказал: «не узнаю тебя»? Так? А вот я как раз тебя узнаю. Очень для тебя характерно!
Позавчера в нью-делийском аэропорту ты вполне на себя походила. И вчера, когда мы на местном аэрокрафте прилетели в этот знойный горный город Лех, где с меня пот льет ручьями и где наш с тобой биограф (даже он!) ходит с открытым ртом, а высокорослая Люба так и норовит прилечь куда-нибудь в тень, ты ну очень на себя походила.
Ты была вполне ничего, и я еще подумал, что ты единственная в нашей компании, на ком не отразился никак перепад высоты. Нет, еще Командор держался вполне молодцом, - ну так он уже не первый раз в Гималаях.
Тебе, конечно, интересно знать, как я провел ночь без тебя. Нормально. Можешь не волноваться. Если я и не выспался, так только потому, что не привык засыпать в такую рань, а здесь нам придется ложиться с заходом солнца. Кстати, разница по времени вполне щадящая, местное отличается от московского всего на полтора часа, не на час и не на два, а на полтора почему-то. Может, знаешь ты, почему?.. Ну так вот, около двух завыла предположительно собака. Где-то там, со стороны королевского дворца. Собака ли это, я не уверен, тут что угодно может завыть, но днем я видел много собак, спящих в дорожной пыли на жаре, - почему бы не ей? Вспомнил, что приходил в наш хост-хаус последним и не закрыл во дворе то, что мы бы назвали калиткой, а хозяин просил за собой закрывать, иначе во двор приплетутся блуждающие коровы. У меня, ты знаешь, фонарик. Здесь, ты уже поняла, вырубают свет по ночам. Дизельные электростанции и днем работают с перебоями. Какие-то цветы, синенькие, растут во дворе. Не знаю - ирис? Пахнет не цветами в городе, а иногда керосином, но это днем, ночью - не так. По счастью, цветы уцелели, коровы к нам не забрели, я пошел и закрыл на задвижку калитку-ворота. Помнишь, мы хотели с тобой увидеть гималайские звезды. Я лично хотел. Но какие звезды, если такая луна! Ничего, увидим, увидим. Теперь уж не здесь, не в Малом Тибете. А когда будем южнее. В новолуние мы все будем гораздо южнее. У меня нет сомнений, ты возвратишься. Но пожалуйста, не подумай, что я страдал без тебя. Только не это.
О чем это я?
Было бы очень смешно, если бы я оказался прав: ты ушла к англичанину. К тому, с неопределенной татуировкой на шее. Он к нам вчера подошел в ресторанчике, где мы всей компанией ждали, когда нам принесут так называемую тхукпу, суп с лапшой, и прочие блюда. Он любопытствовал, когда мы приехали и куда поедем, а главное, как отсюда выедем. Если двигать на Шринагар там, говорят, действуют партизаны, нет? Может быть, сказал Командор, но мы поедем по дороге на Манали. Не переношу высоты, сказал Джон. Он спрашивал, надо ли получать разрешение властей, или как тут все говорят пермит, на преодоление перевалов. Мне было слишком муторно, я не участвовал в беседе и мысленно уже отказался от предстоящего ужина. Джон хотел прокатиться по монастырям, спрашивал, сколько стоит джип и нельзя ли заказать индивидуального гида. Почему-то именно мне, с ним не общавшемуся, он решил подарить значок - эмблему какого-то дурацкого клуба. Я был в легких штанах, футболке, сандалиях. Кроме одежды, обуви и загранпаспорта в чехле-тайнике под футболкой на пузе, у меня ничего предметного при себе не было, и я вдруг вообразил себя сутенером (это жара): вот, мол, бери, если хочешь, мою в обмен на значок, обладай, мне не жалко. Так я подумал. А ты бдительна. Ты, конечно, мои мысли превосходно читаешь. Я подумал, ты ударишь в спину меня – твой любимый прием. А ты промолчала.
Ты ушла, не предупредив. Просто исчезла.
Здесь - в чужом, почти что сказочном городе.
Оставила меня одного.
Господи, зачем я к тебе обращаюсь, если тебя нет? Господи! Я не к Тебе обращаюсь. Ты - есть. Я к ней.
Зачем я к тебе, когда тебя нет, - зачем обращаюсь?
Нет, это гипоксия, горная болезнь. Туман перед глазами.
Мне есть с кем поговорить. Нас много. Нас четверо. Тут.
Не лучше ли с самим собой? Не естественнее ли?
Привет, Адмиралов.
Да, Адмиралов, привет.
Голова трещит. Высота, это все высота. Спятить можно.
2.
Все говорят, пиявки, пиявки.
Много ли мы о пиявках знаем?
И жизни путь пройдя до половины, а скорее всего, как он сам полагал, гораздо дальше продвинувшись, Адмиралов до сего дня имел о пиявках весьма отдаленное представление.
Кровососы. Черненькие такие. Живут в воде. Очень подвижные, юркие. Помнились детские опасения, когда купались в дачном пруду, впрочем пиявками не населенном. А все равно - боялись купаться. Или вот еще раньше, из совсем уж раннего детства - это когда он узнал, что тетя Шура по фамилии Брут от чего-то лечится посредством пиявок. Само зрелище банки с пиявками подействовало не так сильно, как это известие. Пятилетний Адмиралов стал тетю Шуру страшиться, как будто после пиявок она превратилась в другого кого-то. Он даже конфеты отказывался брать у нее, когда угощала.
Сегодня Адмиралов, вняв рекомендациям физиотерапевта, приобрел в платной поликлинике абонемент на десять процедур; сегодня же, в обеденный перерыв, прошел первую.
Адмиралов месяц как уволился, поэтому «обеденный перерыв» был для него уже не актуальной и достаточно условной временной категорией.
Но даже если бы он продолжал работать в своем Теплоэнерго, на работу после обеда он бы не вышел, потому что не смог бы.
