– Все дело в том, что это всегда мой выбор. Примерно так: ОК, ну все, я выхожу из себя! При этом я продолжаю чувствовать себя в полном согласии со своим миром, или как ты говоришь, умиротворенно. Просто гнев и ярость – это средства выражения себя и доказательства своей невиновности что ли, когда все другие аргументы исчерпаны. Хотя это же является и моментальным признанием обратного.
– Я могу попросить тебя рассказать мне о том, что случилось там, в Мюнхене? – спросила Оливия.
– Хочешь послушать мою точку зрения?
– Хочу услышать первоисточник!
Джорди удивленно повела бровями:
– Спасибо за доверие!
– Мы же договорились! – Оливия перевернулась на спину, приготовившись слушать. – К тому же горю от нетерпения узнать, чем же можно тебя так разозлить, что ты полезешь в драку с полицейским? – она шутливо ткнула локтем Джорди в бок.
– Ооо! Это очень просто! Лично тебе достаточно будет только попросить!
– И что ты сделаешь?
– И я полезу в драку с кем угодно и где угодно. Хочешь вот с господином Майером подерусь! Или с Энди!
– Джорди! Перестань нести глупости! Рассказывай!
Глава 13. Погружение в прошлое
Девушка глубоко вздохнула и начала:
– Был прекрасный весенний вечер! Воздух пах сыростью и едва начавшими распускаться нарциссами. Я шла по городу в поисках приличного заведения, где можно было бы перекусить.
– Например, МакДональдс! – вставила Оливия.
– Пусть будет МакДональдс, – согласилась Джорди.
– Нет, так не пойдет, я не хочу сказку. Я хочу правду! – возмутилась Оливия.
– Жаль огорчать тебя, но у каждого своя правда!
– Хорошо! Хочу твою правду! – Оливии отчего-то было очень весело. Может, от того, что рядом с Джорди она чувствовала себя необычно. Будто весь мир начинал вертеться вокруг нее одной.
– Тогда заведение не так уж важно. Важно то, что настроение было волшебным. Мюнхен очень красивый город, не мне тебе рассказывать. А когда ты просто проезжаешь мимо, не останавливаясь, не присваивая себе красоту какого-либо места, тогда она становится для тебя в сотни раз ценнее, потому что ты разговариваешь с этим местом на равных, понимаешь? Как две родные души, которые неизвестно, когда увидятся вновь, но никому от этого не грустно, потому что каждый счастлив своим счастьем.
– Джорди! У тебя даже самые страшные истории начинаются так волшебно? – Оливия недоверчиво посмотрела на девушку.
– Это не страшная история. Это история того, как я попала сюда. Это именно и есть волшебная история.
– А полицейские в ней злодеи.
– Не совсем. Полицейские – это добрые феи, ведь они привели меня к вам.
– Джорди! Как тебе не стыдно! Драться с феями! – Оливия вовсю веселилась.
– Не имею привычки стыдиться своих поступков! – ответила девушка, поражаясь поведению обычно сдержанной молодой женщины.
– Так что было дальше?
– Дальше по дороге, вдоль которой я шла, проехала полицейская машина. Мне не понравилось, как посмотрел на меня водитель.
– И? – спросила Оливия серьезно.
– Я показала ему средний палец.
– О Боже! – воскликнула Оливия. – За что?
– Сама не знаю. В принципе, я не хотела этого делать. Так вышло само собой.
– Дальше?
– Меня попросили предъявить документы.
– И ты, конечно же, отказалась, – Оливия покачала головой.
– Конечно! – Джорди невинно пожала плечами.
– Хорошо, что они хотя бы были у тебя с собой.
– Это точно. Потом один из них вышел из машины и еще раз в вежливой форме попросил меня предъявить документы, – продолжила Джорди.
Оливия закрыла глаза, в ужасе от того, что должно было последовать дальше.
– Я остановилась, мне стало интересно, чем все это закончится. Тот, который остался в машине, сказал, что они будут вынуждены препроводить меня в участок, если я откажусь. Я предложила ему попробовать. Они стали вызывать по рации женский патруль, чтобы у меня не было к ним никаких претензий. И чтобы облегчить им работу, я легонько ударила ногой колесо их машины и сказала, что это можно рассчитывать как нападение.
– О, Джорди! – прошептала Оливия.
– И даже после этого ни один из них не решился дотронуться до меня. Тогда я запрыгнула на багажник и попыталась разбить заднее стекло. И лишь в этот момент, тот, который был на улице, попытался остановить меня. Ну а здесь я уже полезла в драку. И хотя меня сразу скрутили, было очень весело. У меня даже синяков не осталось.
Джорди улыбалась, вспоминая тот вечер.
– Боже мой! Ну зачем тебе все это надо было? – Оливия не могла поверить в то, что только что услышала. – Как я могу доверять тебе Майкла, клиентов? – она поднялась, ошарашено глядя на Джорди, в ужасе от всего услышанного.
Девушка тоже села, не зная, что ей ответить. В ее голове проносились тысячи мыслей. Джорди хотела объяснить Оливии, что она любит людей и очень редко злится, что она готова навсегда отучиться от этого, если это вернет Оливии радостную и беззаботную улыбку, что это был единственный случай в ее жизни, когда она вот так вот без причины напала человека, и то, только потому, что тот был по определению сильнее. И даже при этом не испытывала злости. Но она молчала, понимая, что слова здесь бессильны.
– Это неправда, – наконец выдавила из себя Оливия.
– Да, и поэтому один в один совпадает с протоколом задержания, – горько улыбнулась девушка.
– Джорди, скажи, что мне делать! – Оливия беспомощно уставилась на нее.
– Доверять мне, как и раньше. Ты ведь знала все это, когда принимала решение об исправительных работах. Почему сейчас тебя это так пугает?
– Может, потому что ты говоришь об этом так спокойно, – Оливия смотрела в глаза Джорди, пытаясь отыскать в них следы ярости, но видела там лишь солнечный свет и притаившуюся улыбку.
– Почему ты улыбаешься? – спросила молодая женщина.
– Потому что ты смешная, когда напугана.
– А мне не надо бояться?
Джорди улыбнулась еще шире:
– Ты же не собираешься спрашивать у меня документы?
– А если тебе не понравится, как я на тебя смотрю, – не унималась Оливия.
– Максимум, что тебе грозит, это неприличный жест в свой адрес.
Оливия раскрыла рот от удивления.
