слезы.
— Это было наказание? — спросила она, чуть не плача.
Глаза Джафа сощурились.
— Наказание? Так вот что значит для тебя мой поцелуй. — (Лизбет отвернулась.) — Отвечай же! Мои губы отвратительны для тебя? Что-то в тебе точно изменилось. Но не к лучшему. Ты млела от одного моего прикосновения. В своих мечтах я слышал, как ты кричишь от удовольствия. Я просыпался и плакал, оттого что тебя нет рядом. И ты хочешь сказать, будто для тебя этот поцелуй стал всего лишь наказанием?
Лизбет сцепила руки на коленях.
— Я же не говорила… — начала она, но так и не смогла найти подходящих слов.
Джафар сидел скрестив руки и глядел на нее, как суровый судья.
Она было отвернулась и уставилась в окно. Последние лучи предзакатного солнца омывали облака, окрашивая их в розовое золото, а дюны бросали волнистые тени на песок, что создавало впечатление таинственности.
Когда-то Джафар сказал ей, что она непременно полюбит пустыню.
— Так значит, ты намеренно прислала мне вот это? — произнес он после долгой паузы и вытащил набитый до отказа бумажник. Джафар расстегнул его и высыпал документы ей на колени.
Лизбет дрожащей рукой взяла одну бумажку. Внимательно изучила ее. Потом другую. Они все были похожи — чеки на имя шейха Джафара аль-Хамзеха, подписанные Лизбет Рейн Макартур.
Когда Джаф заявил, что она должна переехать к нему, это стало началом конца. Лизбет и раньше не нравился его собственнический характер. Вот теперь он пожелал, чтобы она жила в его доме. Если она позволит ему это сделать, то таким образом даст понять, что он властвует над ней и отныне его голос всегда будет решающим.
Лизбет вполне устраивало ее временное жилище. Она снимала огромную студию на верхнем этаже старинного дома в северном районе Лондона. Конечно, это слишком далеко от центра, но зато помещение было настолько просторным, что лучшего и желать не приходилось.
Ей было совершенно невыгодно менять квартиру. А что будет, если они с Джафом разбегутся?
Так что молодая женщина твердо стояла на своем. Спасибо за любезное приглашение, но она лучше останется там, где живет.
Однако вскоре дом продали людям, которые хотели отреставрировать его и превратить в уютное семейное гнездышко. Так Лизбет вынуждена была срочно искать новое жилье.
Конечно, Джафа она просить не стала.
Промотавшись несколько недель в поисках пристанища, молодая женщина наконец решила, что лучшим для нее в этой ситуации было бы снимать жилище совместно с кем-то. Но неожиданно ей удалось найти квартиру в отличном районе, с видом на Примроуз-Хилл. Эти места она давно любила.
Как объяснил агент, владелица, часто ездившая в командировки, хотела, чтобы в ее отсутствие кто-то присматривал за квартирой, ухаживал за растениями и протирал пыль.
Лизбет едва могла поверить своему счастью. Конечно, придется чем-то пожертвовать. Комнатка оказалась такой маленькой, что она с трудом в ней разместилась. Но сама квартира была пределом мечтаний. Красивая и со вкусом обставленная. Окна были высокими, и комнаты заливал свет. А вся терраса была уставлена цветами.
Правда, Джафа это не устроило.
— И как мы будем заниматься любовью на этой узкой кровати? — поинтересовался он. — Она даже меньше, чем в твоей предыдущей квартире. Не понимаю, как можно быть счастливым в такой маленькой комнате.
— Ты просто испорчен роскошью, — заявила Лизбет. — Ты не имеешь представления о том, как живут обычные люди. Я была бы счастлива и в крошечной кладовке. А каждые три недели у меня будет возможность пользоваться всей квартирой безраздельно.
Тогда он пожал плечами и помог перевезти вещи. Он, возможно, хотел услышать слова благодарности, но не на ту напал. Все его действия Лизбет воспринимала в штыки. Каждый раз, как Джафар аль-Хамзех вмешивался в ее жизнь, она становилась настоящей фурией.
Дело в том, что Лизбет чувствовала, какую власть он имеет над ней. Но она все равно хотела самостоятельности в своих решениях…
Молодая женщина уже давно знала, что мужчина, который покушается на твою независимость, не стоит доверия. Как-то она вдруг представила себе, что он не остановится ни перед чем, даже перед беременностью. И тогда повторится история ее родителей.
Поэтому первое, что она сделала, поселившись на новом месте, — выдворила оттуда Джафа… А он взял и выкупил квартиру.
Лизбет пару минут сидела и созерцала подписанные ею же чеки. Потом собрала их в стопку, не глядя на Джафара.
— И что ты хотела этим сказать? — спросил он резко.
Она вздернула подбородок.
— Это сумма, которую я платила каждый месяц хозяйке квартиры.
— И что же? Хочешь оттолкнуть мой дар? Да, похоже. Когда ты встретила Роджера?
— Ро?.. — начала в смущении Лизбет, потом вспомнила о своем мифическом женихе. — Не собираюсь тебе о нем рассказывать.
— Он занимался с тобой любовью на той же кровати? И на тех же простынях? Он целовал тебя на той же подушке, на которой прежде лежала моя голова и на которой мы вместе смеялись? Вот почему ты прислала мне плату за квартиру? — Он сжал пачку в руке. — Чтобы очистить свою совесть?
— Теперь все ясно, — заявила она бодро. — И это лишь доказывает, что я права. Ты купил эту квартиру ради одной только цели: контролировать меня! Хочешь, чтобы я чувствовала за собой вину каждый раз, как приглашаю в гости очередного друга, Джаф? Наши отношения окончены. Так неужели я должна отказаться от встреч с другими мужчинами только потому, что живу в приобретенной тобой квартире? Сколько лет воздержания от секса устроило бы тебя?
— Не будь дурой!
— Да, да. А теперь ты приезжаешь за мной на великолепном «роллс-ройсе» и поешь песню «Ты не хочешь меня, а я хочу тебя и заставлю». Спасибо, но я не желаю быть пленницей.
Джаф разорвал чеки на кусочки и выбросил в окно, развеяв по ветру. Маленькие бумажки разлетелись белыми бабочками по пустыне.
— Если ты пришлешь мне хоть еще один чек, Лизбет, — пообещал он грозно, — я перечислю на твой счет миллион фунтов. Вот тогда ты точно почувствуешь себя пленницей.
Они приближались к маленькому городку, крыши которого прятались под пальмами. Лимузин скользнул на шоссе и двинулся по ровной дороге уже быстрее. Проехав совсем немного, они нырнули во двор небольшого домика. Над дверью красовалась надпись на арабском языке.
— Так вот где мы будем обедать? — догадалась Лизбет в удивлении. Она-то ожидала, что Джафар привезет ее в дорогой отель, что было бы для него естественнее.
— Здесь отлично кормят, — отозвался он весьма сдержанно. Похоже, он изо всех сил старался не выказывать гнев и презрение к ней.
За крошечным вестибюлем виднелась просторная, довольно темная комната с нависающим потолком. Повсюду лежали экзотические ковры. Керосиновые лампы стояли на низеньких столиках, а одна большая спускалась с потолка.
Очень похоже на палатку бедуинов. Тихо и таинственно. Лизбет невольно улыбнулась, когда появилась пышнотелая темноволосая женщина.
— Господин! — радостно воскликнула она и, приближаясь к Джафару, сложила обе руки вместе и поклонилась ему. — Благоденствия вам.
— Салам алейкум, Мариам.
Пару минут они беседовали на арабском, как старые друзья. Потом хозяйка повернулась и посмотрела
