французов, но я хорошо их помню. Две сестры-монахини и я водили их в лес, собирать ягоды. А в декабре мы обычно затевали веселый праздник, от Рождества до Двенадцатой ночи. Королева Жанна всегда приглашала нас к столу, потому что мы маленький орден. Как приятно услышать, что здесь снова будут жить две малышки, которые принесут в дом смех и веселье.
— Думаю, вы утешили мою дочь, — улыбнулся Роберт Боуэн. — Она впервые уезжает из Лейтона.
— Вот как? Тебе нечего бояться, дочь моя. Ты попала в прекрасное место и через несколько недель почувствуешь себя как дома. Ты любишь животных? В доме королевы всегда полно собак и кошек.
— У меня есть лошадь! — воскликнула Сисели. — Мой господин отец подарил мне кобылку. Ее зовут Гри, потому что она серая. У меня никогда не было собаки или кошки.
— А теперь, скорее всего, будет несколько, — жизнерадостно заметила монахиня. — Заходите! Сейчас как раз начнется вечерня. Не присоединитесь к нам? А потом поужинаем. Я знаю, что сестра Маргарет приготовила великолепный суп с овощами и кроликом. Я весь день принюхивалась.
Она взяла Сисели за руку.
— Но сначала мы должны пойти в церковь и поблагодарить Господа и его Пресвятую Матерь за благополучное прибытие.
Монастырь был, конечно, мал, зато ужин был ничем не хуже тех, что подавали в доме графа: душистый кроличий суп с овощами, теплый хлеб с хрустящей корочкой, а на десерт — яичный заварной крем с лавандой.
Постели были чистыми и свежими, без блох и клопов. А утром подали овсяную кашу со свежеиспеченным хлебом и маслом. Граф поблагодарил сестер и внес щедрое пожертвование на нужды монастыря.
— Надеюсь, мы очень скоро увидимся, леди Сисели! — крикнула на прощание монахиня.
— Как по-твоему, папа, я понравлюсь королеве? — спросила Сисели, когда они снова направились к королевской резиденции. А как насчет второй девочки? Ты знаешь, кто она?
— Леди Джоанна Бофор — дочь покойного графа Сомерсета. Его отцом был герцог Ланкастер, сын короля Эдуарда Третьего.
— Значит, она принадлежит к королевской семье? — нервно пробормотала Сисели.
— Да, — кивнул отец. — Но все-таки остается дочерью графа, как и ты.
Они приблизились к резиденции королевы. Когда они приезжали сюда вчера, все было тихо. Но сегодня двор и подъездная дорожка были заполнены повозками, лошадьми и суетившимися слугами.
Один из людей графа, выехав вперед, крикнул:
— Дорогу его светлости графу Лейтону!
Телеги и повозки были отведены к обочине дорожки. У дверей их встретил управитель. Вперед выбежали конюхи, чтобы принять лошадей. Роберт взял дочь за руку и знаком велел Орве следовать за ними.
Сердечко Сисели тревожно колотилось от страха. Она надела новое темно-оранжевое платье со стоячим воротничком и длинными, доходившими до земли, рукавами. На шее висела материнская цепочка с распятием. Пальцы были украшены кольцами. С венчика свисала тонкая батистовая вуаль, едва скрывавшая рыжее богатство волос.
Сисели наскоро огляделась.
Королева Жанна улыбнулась при виде девочки, показавшейся ей просто неотразимой. Нагнувшись, она прошептала стоявшей справа девочке:
— Вот, Джоанна, компаньонка, которую я тебе обещала.
Граф остановился перед стулом королевы и низко поклонился, как учила жена, узнав, что он предстанет перед королевой. Потом взглянул на дочь, и Сисели грациозно присела.
— Вот наконец и вы, милорд. А это ваша дочь, леди Сисели Боуэн, не так ли?
— Да, мадам. И позвольте мне снова выразить благодарность за ваше великодушие и доброту, с которыми приняли в свой дом мое дитя, — вновь поклонился Роберт.
Королева величественно кивнула и показала на Орву:
— Это няня вашей дочери? Выйди вперед.
Орва, растерявшись от неожиданности, выступила вперед и тоже сделала реверанс.
— Твое имя?
— Орва, мадам.
— Добро пожаловать, Орва. А ты, дитя мое, подойди сюда и позволь лучше тебя разглядеть.
Сисели немедленно повиновалась.
— Твой отец заверил меня, что ты говоришь на английском и французском, — начала королева.
— Да, миледи, — пробормотала Сисели.
— И считаешь?
— Да, миледи.
— Ты добрая христианка? Ходишь к исповеди регулярно? — продолжала королева.
— О да, миледи, — серьезно подтвердила Сисели.
Королева слегка улыбнулась:
— Как по-твоему, ты будешь здесь счастлива?
— Не знаю, миледи, — честно ответила Сисели. — Я впервые уехала из дома. Но мне сказали, что через несколько недель я освоюсь и перестану скучать.
Королева Жанна снова улыбнулась:
— Думаю, так и будет.
— О, миледи, вы оказали огромную честь мне и моей семье, — ответила Сисели. — Мой отец не из влиятельной семьи, и я очень благодарна за доброту.
Конечно, девочка повторяла сказанное отцом, но выглядела при этом совсем неглупой. И сознавала всю степень везения, выпавшего на ее долю.
Королева подтолкнула вперед вторую девочку:
— Это твоя новая компаньонка, леди Джоанна Бофор. Джоанна, это Сисели Боуэн. Вы будете делить комнату, у вас будет один учитель, и под моим руководством вы узнаете все, что подобает знать леди и хозяйкам дома. Милорд Лейтон, попрощайтесь с дочерью.
Граф встал на колени, обнял Сисели и расцеловал ее розовые щечки. Глаза его затуманились, когда она обхватила ручонками его шею.
— Я сделаю все, чтобы возвысить семью Лейтон. Клянусь именем мамы! — прошептала она.
Сердце Роберта сжалось.
— Я знаю, так и будет, — ответил он и, поцеловав ее гладкий лобик, поднялся. — Прощай, дочь моя. Обещаю, мы встретимся снова.
Поклонившись королеве, он повернулся и вышел.
Сисели смотрела вслед отцу, и ей хотелось плакать от тоски и одиночества.
Но ее ладонь сжали маленькие пальчики, и звонкий голос воскликнул:
— Мы будем лучшими подругами, Сисели! Я это знаю!
Повернувшись, она встретилась глазами с улыбающейся леди Джоанной Бофор.
— Он снова смотрит на тебя, Джо, — хихикнула леди Сисели Боуэн.
В свои четырнадцать она могла считаться настоящей красавицей: стройная, среднего роста, с вызывающими всеобщее восхищение волнистыми рыжеватыми волосами и прекрасными зеленовато- голубыми глазами.
— О, Си-Си, пожалуйста! — прошептала леди Джоанна Бофор. — Он пялится на меня вот уже
