куртке спешно проводил Блейка мимо лестницы на верхние этажи, провел в правое крыло, ловко распахнул перед ним дверь в номер и тут же пропал, не дожидаясь чаевых.
Номер был аккуратный, светлый и невыразительный, с малиновым торшером и малиновым узорчатым покрывалом на небольшой двуспальной кровати. Как и все гостиничные номера, он навевал мысли о том, что сменить одного человека на другого так же просто, как перестелить постельное белье. Да ну, к черту – подумал Блейк, - надо было сказать сенатору спасибо и поехать куда собирался, в этот самый клоповник, как там его, «Старик Шан». Чтобы мешала спать скрипучая рассохшаяся лестница на второй этаж, на стенах красовались разводы от недавнего дождя и тянуло подгоревшим тестом из соседней лавки. Но что ты скажешь, здесь и правда будет проще работать.
Блейк задвинул сумку под кровать и навалился на балконную ручку, сдвигая вбок массивную стеклянную панель.
Балкона, в общем-то, не было. Сразу за порожком имелась хорошо разрыхленная клумба, усеянная мелкими желтыми цветками. За ней плотно и глухо шумел парк, расчерченный тонкими гаревыми дорожками. В глубине, в неясных искрящихся просветах, угадывалась набережная, доносились отголоски дневной суеты, смутные вопли зазывал перемалывались в утробном гудении машин.
Где-то поблизости наверняка имеется рынок, куда рыбаки стаскивают утренний улов - сообразил Блейк и сразу вспомнил, что ужасно голоден, просто до ломоты в животе. Почему бы и нет? – подумал он, – всех нужных людей увижу его на вечернем приеме, а до него еще уйма времени.
Блейк соскочил прямо на клумбу. Минуту отняла возня с балконной защелкой. Еще через полминуты, слегка оцарапанный, Блейк выбрался на улицу.
Рынка, однако, не оказалось. Оказалась небольшая, на сотню шагов, оживленная площадь, с брусчаткой, заставленной автомобилями и полосатыми ресторанными зонтиками.
Блейк двинулся наугад, под белую вывеску с завитушками. К дверям матового стекла пришлось протискиваться между двумя машинами. Слева щерился спортивный болид, со спесивыми обводами и таким клиренсом, чтобы было совершенно неясно, как он не сел намертво в первой же выбоине. Справа исходил масляным жаром черный, похожий на носорога представительский седан.
Внутри ресторана оказалось просторно и на удивление пусто - кроме Блейка здесь была только парочка, сидевшая у широкого витражного окна, да несколько официантов в синих фартуках сосредоточенно выжидали у барной стойки.
Блейк в раздумьи покачался на носках, шагнул вперед и втиснулся за круглую столешницу. Скатерть была накрахмалена до морозного хруста. На белом полотне стояла небольшая, но массивная пепельница, а рядом с ней - перевернутые винные бокалы, с салфетками, повязанными на тонких ножках на манер галстуков.
Блейк сделал вид, что читает страницу с горячим и принялся разглядывать мужчину и женщину, сидевших от него в пяти шагах.
Парочка была необычная. Напротив Блейка елозил и дергался коротко стриженый парень, с виду моложе него на несколько лет, в щегольской розовой рубашке и жилетке, блестевшей, словно икра. Из-под рукавов рубашки выползали язычки какой-то затейливой татуировки. Щуплое запястье обхватывал массивный хронометр в корпусе из белого металла. Грудью парень навалился едва ли не в тарелку, с торчащим из нее рыбьим хвостом, скалился и неразборчиво шипел через стол.
Лицом к нему, спиной к Блейку, сидела хрупкая черноволосая женщина. Пряди ее были прилежно собраны в клубок и заколоты короткой серебряной спицей с ярким рубиновым проблеском на конце. Узкие изящные плечи скрывало черное платье со стоячим воротником, по которому змеилось тонкое серебряное шитье.
Блейк по привычке примерился к своим соседям. Семейная сцена? – подумал он, и пробежал глазами первые строчки в меню. - Похоже. Жаль, разговаривают на варском. У мальчика испачкались подголовники в машине и он просит маму... нет, мачеху, чтобы та уболтала отца купить ему новую. Впрочем, нет, какая мачеха. Тетка. Тетка только что сообщила племяннику, что пока он не сведет татуировки, она ни при каких обстоятельствах не может сделать ему...
Татуированный резко поднялся на ноги, с грохотом опрокинул стул, уватил тарелку и швырнул ее в стену, так, что битый фарфор полетел в одну сторону, а рыбий хвост - в другую. В следующее мгновение он уже наклонился над женщиной и поймал ее руку в захват. В кулаке парень сжимал бокал. Бокалом он ударил о стол – теперь в его ладони лежал стеклянная игла зазубренным венчиком на конце – и стал заносить руку. Официанты словно испарились.
...Протекцию – Блейк оторопело докрутил в голове остаток мысли. – Вот тебе и протекция. Даже поесть не успел.
- Эй, племянничек! – крикнул он. Татуированный даже не дернул головой и начал опускать руку. Блейк швырнул в него пепельницу. Увесистый хрустальный медальон ударил парню в плечо.
Племянник покачнулся, вскрикнул, выронил свое орудие и развернулся к Блейку. Ладонь ему начало заливать красным, пятнать манжеты и капать на светлый досчатый пол – кажется, он нечаянно сломал в руке стеклянную ножку. Глаза у парня были черные и совершенно безумные. Блейк начал вставать и как-то сразу стало ясно, что он головы на полторы выше своего противника. Племянник перевел взгляд на женщину и что-то заорал на варском. Потом он вскинул локоть, так, что с рубашки у него отлетела пуговица, и упер в Блейка палец.
- Я тебя запомнил, шонка, - просвистел он сквозь зубы.
- Ладонь перевяжи, - сказал Блейк.
Парень бросился к выходу, сшибая со столов стекло. Воздух напитывался запахом перечного масла из разбитой бутыли. За окном истерически завизжал мотор, и через секунду стало тихо. Колыхнулись тени и в зале таинственным манером материализовались офицанты, - выросли и застыли соляными столпами. Как это у них получается? – подумал Блейк и обернулся к женщине.
Та глядела на него спокойно и насмешливо.
- Отличный бросок, - сказала она, поправляя заколку. – Вы что, не знаете, как его зовут?
Горло у Блейка слегка перехватило, он пропустил вдох или два. В глазах у женщины плясали задорные огоньки, маленькие изящные пальцы колдовали над смоляными прядями, спина гибко изгибалась. Была она необыкновенно хороша – с челкой наискосок, острым подбородком и жемчужной улыбкой.
Блейк сделал три неуверенных шага, поднял стул и сел напротив.
- Я предпочел бы узнать ваше имя, - сказал он, переводя дух.
- Ясдани, - сказала женщина. Она закончила манипуляции со своей прической и аккуратно положила руки на колени.
- Ясдани, я знаю, что невежливо мешать чужому разговору, - сказал Блейк, - Но у вашего собеседника манер еще меньше.
Женщина засмеялась, слегка запрокинув голову. Блейк посмотрел на ямочку у основания ее горла и вдруг представил себе, как эта ямочка переходит в ключицы. Его бросило в дрожь.
- Ясдани – это имя молодого человека, которому от вас досталась пепельница, - сказала женщина. Теперь она глядела на него выжидательно.
- Первое, что легло под руку, - сказал Блейк и в затруднении двинул плечами. - Ваш племянник назвал меня незнакомым мне словом. Что оно значит?
- Мой племянник? – кажется, это развеселило ее еще больше. – Думаете, это был мой племянник? Вам повезло, что он не захватил с собой «Шершень».
- Я думал, что в Порт-Сауре запрещено носить оружие, – сказал Блейк.
Женщина помолчала.
- Запрещено, - сказала она, задумчиво глядя на Блейка, - Вы ведь нездешний, да? Он мог взять «Шершень». Или охрану. Но не взял. Не хотел, чтобы донесли папочке.
Тонкие брови дрогнули, подвижные глаза стрельнули на официантов:
– Только папочка все равно все узнает, - сказала она. - Дорогой мой, я бы с удовольствием объяснила вам, как спешно вам следует покинуть Порт-Саур, но вы, кажется, не поймете, а у меня совершенно нет времени. Простите, правда, совсем нет.
Кажется, ей и в самом деле было жаль.
