Женщина поднялась и Блейк, не удержавшись, задержал взгляд на аккуратных коленках и туфлях- балетках, которые скрывали миниатюрные ступни. Он вспомнил статуэтку из черного ларского дерева, которая стояла в доме его матери на какой-то пыльной верхотуре.
- Стряпня здесь неважная, - сказала ларская статуэтка и улыбнулась. Через мгновение она уже пропала за матовым стеклом двери.
В соседнем бистро было людно и жарко, здесь горланили и стучали кружками. Блейк уселся рядом с жирной спиной в полосатой рубашке. Жирная спина колыхалась, с видимым усилием резала мясо, забрызгивая деревянную сервировочную доску, и шумно домогалась внимания единственной офицантки.
Уже над полной тарелкой Блейк стал раздумывать, откуда ему знакомо имя Ясдани. Где-то он видел его, не слышал, а именно видел, выведенное кокетливыми буквами, откуда-то он знает, что в конце там – аккуратный росчерк... и был еще затейливый вензель с буквой «Я» на салфетке... Блейк вспомнил. Ну что за ерунда?
Он поднялся, распихал стулья, протиснулся мимо жирной спины и выскочил на площадь. Ему не почудилось. «Ясдани» - гласила белая вывеска с завитушками над давнишним рестораном.
Губернаторский прием по случаю явления в Порт-Сауре высоких гостей был устроен в опере «Виктория». Блейк выбрался из такси, шагнул ко входу и едва успел окинуть взглядом круглые башенки по углам здания, лицедейские маски на подсвеченном фронтоне и сетчатые, красно-коричневые скаты крыши. Людской поток тут же подхватил его, затянул между высоченных резных створок, протащил вверх по стертым мраморным ступеням, ткнул раз или два локтем в бок, дал по глазам вспышкой фотоаппарата, шибанул невозможной смесью клубничных духов и суконного пота, доброжелательно отдавил ногу и, наконец, оставил в покое посреди яркой овальной залы.
Зала была полна туго накрахмаленных воротничков и открытых плеч. Весь город, кажется, собрался поглазеть на делегацию из метрополии. Дома Блейк слыхал выражение «вращаться в кругах». Перед ним, надо понимать, были «круги».
Круги скользили по паркету оттенка жухлого золотарника, церемонно раскланивались и свойски хлопали по спинам, задирали двойные и тройные подбородки, называли имена и титулы, устремлялись куда-то с таинственным видом, сопровождаемые любопытными взглядами. Все глядели по сторонам, будто сомневались, что примкнули к нужному кружку. Все озирались в нервной тревоге: вдруг настоящее событие, без непосвященных глупцов и пустого трепа, происходит по соседству.
Блейк вздохнул и вознамерился нырнуть вглубь, чтобы разыскать знакомых, но тут его настойчиво взяли за локоть. Блейк обернулся.
На него приветливо щурился майварец в пиджаке такой белизны, что у Блейка пошло пятнами в глазах. К пиджаку прилагались броский алый галстук-бабочка и алый же кушак. Был незнакомец небольшого роста, с подвижным худощавым лицом. Впрочем, почему незнакомец? Блейк знал эти черты по снимкам в личном деле, которое он несколько раз проглядывал перед отлетом. Это был...
- Грэм Катта, - Блейку крепко стиснули руку. Блеснули запонки в форме полумесяцев. – Вы Блейк Эдвардс, я ведь не ошибся?
Повезло, подумал Блейк, сейчас я сэкономлю себе полтора часа толкотни.
- Господин полковник! – проникновенно сказал Блейк и сразу осекся. Ну и ну. Не успел открыть рот, как тут же прокололся. Кажется, в широких зрачках господина полковника что-то мелькнуло. Впрочем, улыбаться он не перестал, зато стал махать руками:
- Без чинов, без чинов.
- Господин Катта, - сказал Блейк и отвесил себе пару воображаемых затрещин, - Рад знакомству. Удивительно, как вы меня нашли.
- Гостя легко опознать, - Катта задумчиво огляделся, его улыбка стала слегка рассеянной. - Вы прилетели сегодня, верно? И еще не успели перенять здешние манеры. Я имею в виду манеры крокодила, поджидающего стадо у водопоя. И потом, о вас уже говорят. Учтите, завтра в бульварных листках наверняка будет ваша фотография.
Блейк слегка опешил. Не считая армейских разведчиков, которые занимали на челноке половину кают, вместе с Джоном Отербриджем в Порт-Саур прибыли шестнадцать человек. Если чья-то фотография и должна была появиться завтра в бульварных листках, то это должна была быть фотография Джона Отербриджа.
- Катта, - сказал Блейк, - почему...
Катта словно ничего не слышал.
- У губернатора на водопое сегодня людно, всякий ждет, что ему бросят шмат, - сказал он и ухмыльнулся. – Впрочем, я прошу прощения, неприлично так говорить о лучших людях города. Приличия требую задать вам два вопроса. Сколько дней занял полет? Как вам нравится Порт-Саур?
- Полет я лучше не буду вспоминать, - сказал Блейк. – А в городе я еще ничего не видел. Может быть, вы что-то посоветуете?
Катта наклонил голову и немного помедлил.
- Для начала я посоветую не выходить вечером одному за границы дипломатического квартала, - сказал он. – Да и днем тоже. Вам это небезопасно.
Катта взял Блейка за плечо и начал какой-то сложный маневр, имеющий целью увлечь гостя по наиболее выгодной траектории.
- Катта, представьте меня генералу Каркумме, - сказал Блейк.
Имя непосредственного начальника оказало на Катту неожиданное действие. Он помотал головой и тут же стряхнул своей светский задор. Улыбка треснула, а через мгновение и вовсе рассыпалась.
- Блейк, - сказал Катта, - я с удовольствием вас познакомлю, но...
Он предупреждающе вскинул руки, словно не желал слушать возражений. Блейк открыл было рот, и тут заметил, что два пальца у полковника будто скошены под линейку – безымянному и мизинцу на левой руке не хватало крайних фаланг, а культи были прикрыты серебряными наперстками. Блейк даже забыл, что хотел сказать.
- Я не буду спрашивать, за каким делом вам понадобился генерал Каркумма, - продолжал Катта. – Вам все равно придется говорить неправду, а это невежливо – вынуждать человека говорить неправду. Да и, в любом случае, интересы вашего ведомства – это нам здесь не по росту.
- Спасибо, - торопливо вставил Блейк.
- Пойдемте, - сказал Катта. – Я просто опасаюсь, что беседа вас разочарует.
Блейк двинулся вслед за Каттой, через тесную говорливую духоту, иногда нажимая плечом, кивая направо и налево, подхватывая по дороге любопытствующе взгляды и краешки непонятных сплетен.
Навстречу полковнику выжидательно вскидывались, заступали дорогу – но он только разводил руками и отмахивался: потом, потом. Наконец, они достигли арочного окна. Блейк увидел, что на площади совсем темно, и в этой темнате посверкивают огоньки машин.
У окна стоял ореховый курительный столик на тонкой высокой ножке. Возле столика расположились двое в парадных белых кителях, с пестрыми наградными планками. Они заметили Катту и повернулись.
- Крейг, - сказал Катта, - ты хотел увидеть нашего гостя.
Глава войсковой группы Федерации генерал Каркумма возвышался над Блейком на целую голову и выглядел куда старше, чем на фотографиях. Шрам, который рассекал генералу бровь и некогда придавал ему разбойничий вид, стал менее заметен. Чайного цвета глаза смотрели на Блейка оценивающе.
- Добрый вечер, Блейк, - сухо сказал Каркумма.
- Рад с вами познакомиться, господин Каркумма, - сказал Блейк и повернулся ко второму кителю: - Блейк Эдвардс, помощник сенатора.
Китель молча смотрел на Блейка. Был он грузен, цветом и формой лица походил на спелый помидор,
