а от его белых волос осталось лишь несколько прядей.
- Блейк, - наконец сказал китель, с легкой издевкой в голосе, – мне говорили. Вы приехали настраивать силовые установки. Вам не обидно, что вас заслали в такую дыру?
Китель широко усмехался, показывая мелкие зубы. Его и без того широкая помидорная физиономия расплылась в стороны.
- Господин Гаттан, - в тон ему ответил Блейк, - говорят, вы приехали бомбить Порт-Пилар. Наверное, вам обидно уже пятнадцать лет ждать в этой дыре приказа.
Катта закашлялся. Помидор стремительно превращался из спелого в перезрелый, прямо у Блейка на глазах. Он явно не ожидал, что его узнают. Каркумма молча слушал обмен любезностями.
- У меня скромная роль, - сказал Блейк, обращаясь к Каркумме. – Настраивают установки местные инженеры, я только корректирую. Не думаю, что у меня будет много работы.
Каркумма покивал головой.
- На нашей базе есть своя станция, - сказал он, - там один блок, старый, но надежный. Правда, мы ни разу не получали предельную мощность. Гравитационный полюс на Нордике дрейфует по замкнутой спиральной траектории. Какой режим конверсии вы бы нам посоветовали?
Блейк почувствовал, как его окатывает жар. Последний раз с ним такое случалось, когда на экзамене в институте ему дали вопрос, на который он не мог ответить даже приблизительно. Однако, - подумал Блейк. - Вот тебе и шеф войсковой группы Федерации. Знает, что у силовых установок есть какие-то режимы конверсии. Я не знаю, а он знает. Черт, неужели краснею? Будет обидно, если краснею.
- Трудно сказать, - проговорил он, - Давайте я приеду к вам и разберусь на месте. Заодно, если вы не возражаете, я бы хотел посмотреть...
Каркумма и перезрелый помидор переглянулись.
- Конечно, конечно, я так и думал, - сказал Каркумма. – Приятно познакомиться с вами, Блейк. Прошу меня извинить, но моему начальнику штаба сегодня лететь...
Он насмешливо прищурился и продолжил:
– Бомбить. Перед тем, как он отправится на поле заправлять свой бомбардировщик, нам нужно закончить разговор.
Каркумма отвернулся к Гаттану, и Блейк отошел, чувствуя себя довольно глупо. Надежда заручиться расположением войскового начальства растаяла. Помешать они ему не могут, но могут вставлять палки в колеса, требовать допуски. Такой допуск и эдакий допуск. Неужели придется пробиваться через секретарей? – подумал Блейк. Ужасно не хочется. Через три дня в Порт-Сауре будет уйма важного народу. Официальные переговоры. Большое событие. Черта с два тогда кто-то найдет для меня время.
Катта снова подхватил его и потянул в толпу, но Блейк едва это заметил. Мысли о коротком, но не самом удачном разговоре с генералом Каркуммой набились в голову ватными комками. Через минуту Блейк уже стоял в тесном круге и все силился поднять глаза, чтобы посмотреть вокруг. В поле зрения маячили тонко выделанные туфли коричневой кожи и узкий подол черного платья, расшитый серебром.
- Друзья, - сказал Катта откуда-то сбоку, подпустив в голос немного торжественной бронзы, - позвольте я представлю вам помощника сенатора.
- Господин Эдвардс, - сказал кто-то слева, - Говорят, вы уже успели отличиться. Поколотили сына Гасседака, самого богатого порт-саурского наркоторговца. У маленького стервеца отвратительный характер. Да и у папаши не лучше.
- Неужели. Как так вышло? – спросил знакомый женский голос.
Блейк раскидал из головы ватные комки и поднял глаза.
Перед ним стояла ларская статуэтка.
Блейк открыл рот, а потом закрыл его. Катта вежливо прислушался к его невнятному мычанию, потом сказал что-то про сегодняшнюю газету и все зашумели.
Блейк разглядывал недавнюю знакомую, которая стояла напротив. Была она в платье с открытыми плечами, волосы собраны в косу, коса перевита серебряными нитями и с деланой небрежностью переброшена вперед, на грудь. Грудь поднимал вверх простой черный корсет. Внизу платье плотно обтягивало бедра. По краям платья шитые серебряные львы кувыркались в луговых травах.
- Яника, - представилась она.
Обладатель коричневых туфель назвался Шаннаром. Был он молод по виду, а по профессии – профсоюзный адвокат. Кроме того, в кружке оказались сунгарский посол, местный банкир и господин верховный судья Порт-Саура.
- Блейк, - сказал судья, - Это правда, что вместе с вами на базу прибыли пополнения?
- Я бы не назвал это пополнением, - ответил Блейк. – Всего один взвод. Разведчики. Я знаком с их лейтенантом еще по метрополии. Он сказал, что они здесь на девять месяцев, не больше.
Тут сунгарский посол и банкир переглянулись, а судья покачал головой и сказал:
- Каждый раз, когда в Порт-Саур прибывают войска Федерации, город стремительно полнится самыми дикими слухами.
- Ну что вы, Ирвин, - сказала Яника, - в городе всегда рады военным из метрополии.
- Не сомневаюсь, - ответил судья, глядя на Янику – Мне-то не знать, как рады их появлению в наших лупанариях. В конце концов, военные из метрополии – идеальные клиенты. И не только потому, что в карманах у них деньги Федерации, когда все остальные расплачиваются портовыми талассами.
Блейк непонимающе вертел головой. Спросить он ничего не успел. Светский гул вокруг притих и в наступившей тишине явственно прозвучал знакомый Блейку басовитый сенаторский рык.
Вокруг оборачивались, привставали на цыпочки, вытягивали шеи и всматривались поверх голов. Блейк стал протискиваться. Он тоже привставал, вытягивал и всматривался. Через мгновение он увидел хорошо известный ему профиль.
В центре залы прочно укоренился сенатор Отербридж в компании трех человек. По левую руку от сенатора стоял полный мужчина с дряблой шеей в красных пятнах и порезах. Без сомнений это был Дастидар, губернатор Порт-Саура, - он переизбрался три года назад на второй срок и собирался переизбираться на третий. Губернатор явно только что побрился и при этом очень спешил. Рядом с Дастидаром скрестил руки на груди Дони.
А возле Дони стоял человек с коротко остриженными темными волосами и внешностью хищной птицы. Человек этот едва не выпрыгивал из дорогого костюма, так, что материя потрескивала в плечах. У него была смуглая кожа, нос горбинкой и широко расставленные глаза коричневого цвета. Даже на трех шагах было видно, что в них кипит едва сдерживаемое бешенство.
Короткий палец с Отербриджа упирался прямо ему в грудь.
- Если я скажу перекрасить фабрики, вы их перекрасите, – сказал сенатор. - А если я скажу освободить работников, вы их освободите. Вы можете купить хоть весь город, Ярай. Но иметь рабов мы вам не позволим. Порт-Саур пока еще принадлежит Федерации. Мои избиратели этого не потерпят.
- Ты дурак или хорошо притворяешься? – сказал Ярай. – Не в курсе, что рабство и сервитут это разные вещи?
Сенатор раскрыл рот и забыл его закрыть.
- Я тебе объясню, - сказал Ярай. – Двадцать веков назад бедняки твоей метрополии нанимались в Европе и ехали работать на новый континент. Туда, где потом изготовили твой перстень. Ехали без денег. А билет с одного континента на другой отрабатывали пять-шесть лет. Они построили страну, с которой потом началась твоя гребаная Федерация.
Отербридж, наконец, опомнился.
- Хотите вернуть начальные века? – сказал он, - Я верну вам начальные века, Ярай.
Губернатор Дастидар, все это время вполне бессмысленно колыхавшийся телом из стороны в сторону, осторожно взял Отербриджа под руку.
- Джон, - сказал Дастидар, - с вами очень хочет поговорить президент Второго саурского. Насчет того федерального кредита, помните?
Направляемый губернатором, Отербридж отвернулся к седому старику, туго затянутому в черную пару с красным галстуком. Гомон вокруг стал набирать прежнюю силу. Блейк ступил на пару шагов вперед. Ярай яростно тер подбородок. Смотрел он невидящим взглядом куда-то мимо Дони.
- Сегодня все торопятся оказать сенатору услугу, - сказал Ярай. - И дрожат, чтобы этой услугой не
