людьми они, в общем-то, не ради издевки или веселья, что Ярай не первый и, наверное, не последний. Но тут за спиной Ярая возник низкорослый плотный человек из народа вар и протянул телефон. Телефон был несообразно длинный, пузатый, с толстой антенной спутниковой связи. Из телефона зашелестело, и на лице Ярая появилась хищная улыбка. Он вскочил на ноги.
- Самое время, - сказал Ярай. – Поехали, я знаю место получше.
Теперь он выудил брелок с ключами и не вполне твердой рукой открывал машину. Блейк посмотрел вправо, где затягивался сигаретой Ядав. Ядав молча выщелкнул из пальцев окурок и полез во внедорожник. Черт бы тебя побрал, подумал Блейк, и сел на переднее сиденье.
- Понеслись, - сказал Ярай.
И они понеслись. Мимо неоновых вывесок, которые на трех языках обещали все блага на свете. Мимо мутных, бельмастых витрин, пустых столиков и лавок с морской снедью. Мимо жилых домов, с облупленными дверьми и придверными ступеньками, облитыми водой и блестевшими во тьме. Мимо совсем уж страшных лачуг, с палками для сушки белья, торчащими из окон. Мимо целого стада автобусов, припарковавшихся на ночлег за невысоким сетчатым забором.
Ярай расплескал несколько луж на крутых поворотах и выскочил на улицу, плохо освещенную и тесно застроенную. Улица отчаянно петляла, но верно уводила их в сторону Медвежьего холма. Через минуту Ярай уже затормозил возле приметного двухэтажного особняка, с высокими узкими окнами и плоской крышей. Тротуары вокруг были заставлены машинами. Вход в особняк сторожили два каменных льва с разинустыми пастями и высунутыми языками. Ставни на окнах были закрыты, но то, что в особняке даже не собираются ложиться, было слышно с порога.
У входа скучали два худощавых человека, из народа вар, в белых рубашках. На поздних гостей они будто и не взглянули. Ярай и Блейк пошли внутрь.
Полутемный зал на первом этаже был полон распаренных мясистых затылков и уставлен низкими круглыми столиками – словно кто-то невиданно щедрый высыпал пригоршню мелочи из кармана. Музыканты в углу дули и барабанили, воздух колыхался и трепетал в неслыханном разгульном ритме.
Всюду крутились девушки в юбках длиной не больше ладони. Были они все, как одна, с густыми прядями цвета молока, распущенными и переброшенными на грудь, и когда Блейк присмотрелся, то увидел, что кроме юбок и молочных прядей ничем больше они не прикрыты. Еще одна девушка с белыми волосами выкручивалась и изгибалась на сцене, разматывая со своих бедер длинную кумачевую тряпицу.
Бровастая пожилая тетка переваливалась по залу с подносом в руках – на подносе исходили холодом и влагой носовые платки, скатанные трубочками. Один из мясистых затылков повернулся, запустил на поднос руку, взял носовой платок и приложил ко лбу. Блейк узнал в мясистом затылке Гаттана.
Ярая, впрочем, это зрелище не заинтересовало. Он сделал знак рукой, нырнул под барную стойку. Блейку ничего не оставалось, как последовать за ним: мимо равнодушного бармена, в железную дверь с круглым оконцем, на кухню, где лихорадочно гремели сковородками и стучали ножами, мимо ящиков с овощами и деревянных палет для хлеба, - пока, наконец, они не вышли в узкий корридор с тремя дверьми и лестницей на второй этаж.
В корридоре обнаружился еще один жилистый человек из народа вар, в белой рубашке, судя по невозмутимой физиономии – родной брат тех, что стоял у входа. Он сунул Яраю небольшой конверт, тот запустил пальцы внутрь, а потом открыл дверь в комнату по левую сторону и шагнул в полумрак.
В небольшой комнатке было тихо. Мерно бил лопастями вентилятор у потолка, коренастые столы сияли новеньким зеленым сукном, у стен переминались с ноги на ногу зеваки. Глухо стучали кости с цветами и драконами, высились горки черных и золотых фишек.
Ярай подошел к одному из игроков, сидевшему за ближним столом и с треском, одним движением, развернул к себе, вместе со стулом. Никто не двинулся с места, но в комнате стало как-то безлюдно.
- Раскажи-ка еще раз, как тебе не платят, - сказал Ярай.
Ну и ну, - подумал Блейк. За столом горбился паренек, который выскочил на сенатора во время визита на фабрику. Белые его патлы с утра пришли в еще больший беспорядок.
- А-а... э-э... – сказал паренек.
- Продешевил ты, братец, - сказал Ярай. – За такой паспорт на Воловьем мосту вдвое больше дают.
В руке у Ярая белел небольшой пластиковый прямоугольник.
Блейк узнал парня, но парень явно не узнал Ярая. Зато он хорошо видел темные волосы, смуглую кожу, нос с горбинкой и широко расставленные глаза.
- Ты чего лезешь? – сказал парень, - Иди себе...
Тут парень перешел на варский. Ярай выслушал его молча, а потом выудил из-под пиджака хромированную штучку, о которой Блейку доводилось читать только в книгах – с волнистой насечкой, внушительным барабаном и курносым рыльцем. Живот у Блейка наполнился холодными камешками.
- Подожди, - сказал Блейк и сделал шаг вперед. – Стой. Так нельзя.
- Почему? – спросил Ярай, не поворачивая головы.
- Нельзя убивать людей, - сказал Блейк.
Ярай рассмеялся и посмотрел на Блейка. Зрачки у него были размером с сувенирный таллер.
- Я все время забываю, что ты у нас первый день, Блейк.
Блейк почувствовал, как от злости у него начинают дрожать кончики пальцев. Сколько раз ему за минувшие сутки напомнили, что он ни черта, в сущности не понимает? Раза три, не меньше. Блейк поднял к лицу левое запястье, где как ни в чем ни бывало тикал «Пилот Рашион», сжал кулак и немного отвел руку.
- Уже полтора часа как второй, - сказал Блейк.
Он целил Яраю в локоть, но ничего не успел – он прыгнул и ударил на мгновение позже, чем было нужно. Ярай спустил курок и стал разворачиваться к нему. Лицо Блейку забрызгало горячим, и вместо того, чтобы подсечь руку с револьвером он заехал Яраю точно в подбородок.
Они свалились друг на друга под треск досок и дробный стук – это сыпались на пол игральные кости. Ну все, подумал Блейк. Сейчас поднимут крик, скрутят Ярая, здесь будет полно полиции, а у меня полно неприятностей.
Скрутили Блейка. Кто-то схватил его сзади, швырнул в сторону, прижал к стене. Блейк опомнился и увидел, что его держит невесть откуда взявшийся Ядав. Рядом Ярай не спеша поднимался на ноги.
- Надо валить, - сказал Ядав, повернув к нему голову. – Место чужое.
Вот так, подумал Блейк. Интересно какое будет лицо у Ярвуда, когда он будет читать мой отчет. Впрочем, может статься, он не мой отчет будет читать. А, скажем, информационную справку. Где в подробностях будет описана канава, откуда вынули труп человека, похожего на помощника сенатора.
Ярай сунул револьвер обратно под пиджак и стал теребить встопорщившийся воротник. Потом бросил на Ядава короткий взгляд и Блейка опустили на стул. Блейк стал смотреть, как матово-черное озерцо растекается по полу и подбирается к его туфлям.
Ядав подошел к Яраю и заговорил что-то на ухо. Ярай слушал-слушал, а потом повернулся и вышел вон.
Блейка крепко взяли и повели наружу. Снаружи кричали и размахивали руками, заводили моторы. В сторонке шумно блевали и отфыркивались. Перед Блейком, едва он вышел на воздух, открыли заднюю дверцу ядаевой машины. Увильнуть не было никакой возможности. На заднем сиденье его плотно стиснули, словно баранью вырезку между лепестками электрического гриля. Ядав сел за руль. Всю дорогу он жевал потухшую сигарету.
Доехали быстро. Блейк неловко выбрался на тротуар. Перед ним был портик и карусельная дверь его гостиницы, блестела медная окантовка на гранитных ступенях, и едва слышно пахло нашатырем, которым только что протирали стекла.
Малиновый диван в холле оккупировал хорошо одетый постоялец, зевавший над вчерашней газеткой. Паренек в синем фартуке драил журнальный столик. Портье мерно стучал по клавишам терминала, сняв форменную фуражку. Его белые пряди, аккуратно уложенные завитками на лысине, сияли под светом янтарных ламп.
Ядав повертел головой, выбросил свой чинарик в пепельницу, достал новую сигарету и дернулся в сторону постояльца с газеткой. Двигался он с плавно и уверенно, но почему-то зацепил Блейка плечом.
