Вылезаю из ракеты и выглядываю вниз. Раненая рука болит, и если я на нее опираюсь, то становится еще хуже, но я не обращаю на это внимания.
— Вот, возьми. Тут целая коробка бумажных платочков.
Даже не использованных.
Она шутит. Он сумел ее развеселить!
Спасибо.
— Давай поговорим о школе, Ханна. Так у меня появятся идеи, как мы — о, прости — как ты до этого дошла.
Хорошо.
Начинаю забираться на верхний уровень.
— Когда ты думаешь о школе, что первое приходит тебе в голову?
Учеба, наверное.
— Отлично.
Шучу.
Теперь очередь мистера Портера смеяться.
Да, я хожу сюда, чтобы учиться, но это не все.
— Тогда что еще?
Просто место, наполненное людьми, с которыми я вынуждена общаться.
Вот я на самом верху.
— Это нелегко для тебя?
Временами.
— С кем-то конкретным или со всеми?
С кем-то конкретным. Но также… со всеми.
— Можешь уточнить?
Держусь за металлический штурвал. Сейчас я выше деревьев, а луна светит настолько ярко, что на нее тяжело смотреть.
Это сложно, потому что я не знаю… понимаете… кто следующим нападет на меня. Или как это произойдет.
— Что ты хочешь сказать — «нападет»?
Речь совсем не о преступлении или чем-то подобном. Но у меня ощущение, как будто я никогда не знаю, какой черт и когда выпрыгнет из табакерки.
— И нападет на тебя?
Звучит глупо…
— Тогда объясни.
Сложно объяснить, если вы не слышали, какие слухи обо мне ходят.
— Не слышал. Учителя, а особенно психолог, стараются держаться подальше от школьных слухов. Не то чтобы у нас нет своих сплетен…
О вас?
Он смеется.
— Зависит от того, что ты слышала.
Ничего я не слышала, просто решила пошутить.
— Но обещай рассказать, если вдруг что-то просочится.
Обещаю.
Шутки шутками, мистер Портер. Лучше помогите ей. Пожалуйста.
— И когда из табакерки выпрыгнул… последний слух?
Смотрите. Не все из них слухи.
— Хорошо.
Нет, послушайте…
Ну послушайте ее наконец, пожалуйста.
Несколько лет назад за меня проголосовали в одном школьном опросе… Понимаете, о чем я говорю? Хорошо, это был не совсем серьезный опрос, так, чья-то глупая шутка, в результате которой появился список лучших и худших.
Он никак не реагирует на ее слова.
Она видит это? Он знает, о чем речь?
С тех пор это и началось.
— А когда ты оказалась в центре сплетен последний раз?
Слышу, как она достает платок из коробки.
Совсем недавно. На вечеринке. Клянусь, это была одна из худших ночей в моей жизни.
— Из-за того списка, о котором ты мне только что рассказала?
Частично, да, из-за него.
— Могу я поинтересоваться, что случилось на той вечеринке?
Это было не совсем на вечеринке, скорее после.
— Ладно, Ханна. Давай поиграем в «Двенадцать вопросов»?
Во что?
— Иногда сложно открыться другому человеку, даже когда ты знаешь, что все, что ты скажешь, останется между нами.
Точно.
— Так сыграем?
Да.
— На этой вечеринке проблемы были из-за мальчика?
Да, но повторюсь, это произошло не на вечеринке.
— Понял. Но нам же нужно с чего-то начать.
Договорились.
Он делает глубокий выдох.
— Я не хочу тебя судить, Ханна, но в ту ночь произошло что-то, о чем ты жалеешь?
Да.
Встаю и прислоняюсь лицом к прохладному металлу.
— Это как-то связано с тем мальчиком — ты можешь быть со мной совершенно откровенной, Ханна, — случилось что-то незаконное?
Вы говорите об изнасиловании? Нет. Не думаю.
— Ты не уверена?
Все слишком запутанно.
— Алкоголь?
Возможно. Но я не пила.
— Наркотики?
Нет, просто стечение обстоятельств.
— Ты думаешь о том, чтобы выдвинуть обвинение?
Нет…
Делаю глубокий вдох.
— Тогда чего ты хочешь?
Не знаю.
Мистер Портер, посоветуйте, как ей жить дальше.
— Как мы можем разрешить эту проблему, Ханна?
Наверное, никак. Все кончено.
— Но нужно же что-то сделать, Ханна. Что-то в тебе нужно изменить.
Знаю. Но какие у меня варианты? Может, вы что-нибудь предложите?
— О'кей, если ты не хочешь выдвигать обвинений, если ты вообще не уверена, что
