– Вот и надо в нем все исправить! – вскричал кудесник, и глаза его засветились, что у кота. – Давно, давно пора! Ой, давно! Давным-давно! И древние книги о том твердят, возьмем хотя бы Коркиса-Боркиса того же, «Доктрину циклов»…
Тут он и в самом деле вытащил на стол небольшую книгу, весьма ветхую. Буквы в ней были мелкие, но такие ровные, что нынешним писцам нипочем так не смочь.
– «…За бесконечный период число вероятных сочетаний будет исчерпано и Вселенная повторится, – горячился старец. – Ты вновь выйдешь из чрева, вновь окрепнет твоя кость, вновь в твои, те же руки попадет та же самая страница, и ты вновь все переживешь, вплоть до своей немыслимой смерти…»
«К чему лишку смерть поминать? Шары бы повылазили у твоего Коркиса-Боркиса, – затосковал Жихарь. – И у тебя заодно. И страницы твоей мне даром не надо, потому что надо мне вот что…»
– Отец, а не найдется ли маленько хмельного? – робко и жалобно вякнул он.
– Мудрость веков надлежит постигать на свежую голову, – огрызнулся Беломор.
– Так, теперь обратимся к более свежим источникам. Вот что гласит Аркан Четырнадцатый: «Люди думают, что все вечно встречается, что одно проистекает из прошлого, а другое – из будущего и что время – это множество кругов, вращающихся в разные стороны. Пойми эту тайну и научись различать встречные течения в радужной струе настоящего».
«Жаль, у нас на столе никаких течений, никаких струй», – вздохнул богатырь, а вслух сказал:
– Отец, а когда пьяный мед подолгу стоит, он ведь и прокиснуть может!
Беломор намека не понял, да и не услышал, он не на шутку разошелся, книги сами летели к нему в руки и раскрывались в надлежащих местах. Мудрые слова были Жихарю в основном знакомы – каждое по отдельности, а собранные купно, причиняли голове нестерпимую боль.
– Познай главную тайну! – вскричал старец, и Жихарь навострил уши: «С этого бы и начинал! Чего людей мучать?»
А Беломор продолжал:
– «Мы не знаем, какое сокровище мы ищем: то, которое зарыто нашими предками, или то, которое будет зарыто нашими потомками», – так гласит Аркан Девятый…
– Да хоть сто девятый, – сказал Жихарь. – Да хоть аркан, хоть петелька.
Какая разница? Если зарыли люди – значит, надо вырыть…
– И-эх, ничего-то ты не понял, – простонал Беломор. – Вот из-за таких-то нам и суждено вечно бродить по кругу, будто слепая лошадь на крупорушке…
– Так у тебя и крупорушка есть? – обрадовался Жихарь. – Давай кашки заварим, пока печка теплая! Ладно кашки-то на ночь глядя поесть, кишки веселятся…
– Бревно ты, бревно и есть, – чуть не заплакал Беломор. – Я же тебе о судьбах Подвселенной толкую! А ты про кашку да про брюхо свое! Неужели тебе ничего в мире не чудно и не удивительно?
Богатырь прикинул.
– Да меня, отец, всего-то две вещи и удивляют на всем белом свете. – И показал два пальца, чтобы мудрец не сбился со счета. – Первое – это почему на небе горят частые звездочки. А второе – отчего я такой добрый и терпеливый при моей-то тяжелой жизни? Другой бы на моем месте давно всех убил, один остался…
– Глумись, глумись над Категорическим Императивом, – сказал кудесник. – Доглумишься…
– Да я и духа с таким именем не знаю! – отрекся Жихарь, подумав: «Язык наш – враг, а рот – губитель!» И сделал, уж постарался, лицо глупое-глупое, так что даже глаза из голубых стали пустые и прозрачные.
Беломор поглядел в эту пустоту с последней надеждой, потом похоронил ее там и махнул рукой.
– Вижу, что у тебя в уме закостенело все от бездумья! Не обойтись нам нынче без Мозголомной Браги – только наутро уж не плачь!
«Как славно тупорогим-то прикинуться – непременно все, что желается, получишь!» – похвалил себя Жихарь.
Мозголомная Брага жила в прозрачном сосуде и была такая крепкая, что даже ужас. Она не то что из живота – прямо изо рта бросилась в голову и стала кидаться там из стороны в сторону, ломая умственные подпорки и укрепы.
Каждое слово, изреченное Беломором, она тут же подхватывала и укладывала, словно кирпичик, на нужное место.
Жихарь не стерпел и согласился на все сразу.
– Поломаем Колесо Кармы! – рычал он. – Заплещем Змею Мировому все бельма Полуденной Росой! И пасть порвем! И время выпрямим! Эх, всех убью, один останусь!
– Вот и молодец, вот и умница, – приговаривал старик.
Ободренный похвалой, богатырь наклонился к Беломору и таинственным образом спросил:
– Дедушка, да ты знаешь ли, кто я? И, не дождавшись ответа, отправился врать. Тут и Беломору настал черед охать, ахать и дивиться. В самых страшных и ложных местах своего рассказа Жихарь даже хватал кудесника за плечо – не грохнулся бы старый с лавки от испуга.
– Ножки, говоришь, были по колено в серебре, а ручки по локоть в золоте? – не верил Беломор.
– Ага, а во лбу – светлый месяц, по затылку же – ясные звезды!
– И куда же оно все делось?
– Злые люди ободрали, – заныл Жихарь. – Сироту всякий норовит обидеть…
– Тебя обидишь, – хмыкнул старец.
– Дедушка, – не унимался Жихарь. – А где же мой народ, родня-то моя вся где?
– А не было – ты их сам себе придумал.
– Нет, не придумал! Нет, не придумал! Я проверял – все соседи на месте, даже партизане, а моего племени нет, чужие люди кругом живут…
– Вот видишь. – Беломор решил обратить Жихаревы домыслы себе на пользу. – Это ОНИ у тебя все отняли!
И во гневе указал долгим пальцем в самый темный угол избы.
– Кто? – Жихарь грозно уставился в обвиненное место, ища обрести там своих грозных обидчиков и немедля покарать. Но в углу было темно и пусто, трепетал один клочок набитой пылью паутины, а сам паук, должно быть, давным-давно подался отсюда, где ловить ему было решительно нечего.
– Культяпый Мироед всех съел! – объявил старец.
– Как же так? – растерялся Жихарь. – Такая большая была земля… Как это в песне-то поется… А, хоть три года скачи, ни до какого царства не доскачешь… А народу-то, народу!
– Вот Мироед с вашего края прикусывать и начал, – сказал Беломор. – Скоро и до всего остального доберется… Но ты ведь ему воспрепятствуешь, так?
– Истинно так! Истинно так! – подхватил Жихарь и начал воевать тут же, не покидая избы. Заговорили горшки, замелькали ухваты. Чучела под потолком от страха сбились в кучу.
– А ну, стой! – заорал старец, видя разор. – Ко мне, сюда, о Косорот, Косогор, Филиал, Преднизолон!
Протрезветь богатырь не протрезвел, но слегка очухался: «Нашел кого призывать на ночь глядя!»
Беломор достал кусок мела и быстро, не глядя, начертал на столешнице замысловатую фигуру на пять углов. Белые линии засветились, между ними восстали ниоткуда маленькие, но очень противные существа, пучеглазые и скалозубые.
Богатырь решительно полез под стол с твердым намерением не даваться живым.
– Успокойся, дурачок глупенький, – сказал кудесник и выволок Жихаря обратно на лавку. – Наперед помни: пугаться таких не следует, они плоские, живут на две мерки, знают лишь длину и ширину, а о высоте и не помышляют и даже нас с тобой не видят…
– Мы-то их видим! – закрывался руками Жихарь.
– Это уж проекция такая, – развел руками старец.
Гадкие создания шипели, плевались и выкрикивали непонятные, но скверные слова.
– Станешь много пить, они всегда появятся! – предупредил Беломор и рукавом стер начертанное. Поганцы, обиженно визжа, вернулись в плоскую свою вотчину.
Жихарь перевел дух, наполнил самовольно кружку, выпил и словно нырнул в нее, в пустую.
