мысли:
— У меня есть немного съедобного для живых, на всякий случай храню для наших. Они обычно приходят без предупреждения. А вот вина нет. Зато есть консервированный сок.
— Обойдемся и консервами, — согласилась Милка, припоминая, в каком из её многочисленных карманов припрятана заветная фляжка с чистым спиртом, изначально предназначенным, естественно, не для питья.
…в темном и гулком от многолетней пустоты, но удивительно чистом подъезде едва ли не второй на их совместном пути многоэтажки, долла, шедшая впереди странной вертлявой походкой разболтанного подростка, предложила:
— Можешь положить мне руку на плечо, мне темнота не помеха.
— Мне тоже, — хмыкнула Валькирия, с любопытством разглядывая ровные прямоугольники дверей, раскрывший свой зев просторный, видимо, грузовой лифт, будто подсвеченные откуда-то со стороны неярким, но сильным зеленым прожектором.
— У тебя ночные линзы? — поинтересовалась Ада, прокладывая путь через просторный вестибюль, мимо явно синтетических пальм и фикусов к узкой служебной лестнице.
— У меня кошачье зрение, темнота мне тоже не помеха, — пояснила Милка, вспомнив, что это зрение появилось у нее, как побочный результат улучшения внешности по методу студента и по совместительству наркоторговца Гейнца.
— Ты и правда странная живая, — говорила, неторопливо подымаясь по лестнице, долла. — Живые из первого «Кольца» не любят и боятся темноты, не обсуждают с доллами, где им удобнее говорить, да и, вообще, стараются поменьше общаться с нами, будто специально хотят причинить неудобства.
— Тебе неудобно… нет, тебе плохо без общения? — поинтересовалась Валькирия, которую потихоньку начала раздражать медлительность аборигенши на ступеньках — каждую проходит, будто ловушку, явно давая время своей спутнице приспособиться, разглядеть преграду, не споткнуться.
— Доллам плохо без информации, — пояснила Ада. — А любое общение — это просто бездна, кладезь живой и непосредственной информации. Конечно, в базах данных все разложено по полочкам, удобно и аккуратно. Но мне нравится так, как у живых — визуально, вербально, тактильно получать новую информацию во всей её первобытности.
«Красиво излагает, и не скажешь, что это — не человек», — успела подумать Милка, но тут они добрались до места. Тесная, едва двоим поместиться, площадка, высокая дверь, маленький коридорчик с единственным поворотом налево, и уже обширный, благоустроенный предбанник перед четырьмя дверями. Долла остановилась напротив одной из них на пару секунд, явно сосредоточившись и будто медитируя до того самого момента, пока не щелкнул входной замок, и дверь гостеприимно не приоткрылась навстречу девушкам.
— Меня научил один живой так кодировать замки, чтобы открывать по радиоканалу, — пояснила Ада, входя первой и совсем по-человечески отыскивая на ощупь выключатель где-то очень высоко у нее над головой.
Свет вспыхнул сперва едва заметный, тусклый, оранжево-красный, с каждой секундой разгораясь все ярче и ярче, желтея и светлея. Долла прошла через маленький коридорчик в под стать ему такую же небольшую комнатку и, широким приглашающим жестом обводя голые, но какие-то теплые и мягкие на вид стены, сказала:
— Мое жилище…
Парочка высоких ортопедических матрасов в углу, невысокий столик на трех ножках, пяток стульев возле него и у стен, широкий, тусклый, неработающий экран вместо окна и несколько разнообразных размеров и фасонов розеток на панели у самого пола, выползая из них, змеились вдоль плинтуса длинные провода с какими-то своеобразными штекерами-разъемами — на первый взгляд, человеческим жильем квартирку доллы назвать было трудно, как, впрочем, и на второй, и на третий тоже.
— Здесь можно общаться, отдыхать, хотя доллам этого не нужно по технологии жизнеобеспечения, здесь есть телевидение, выход в Большую Сеть, — перечислила Ада, останавливаясь у стены и будто превращаясь в предмет интерьера — этакий забавный манекен, выряженный по местной моде под девочку-подростка.
— У тебя уютно, — сама не понимая зачем, польстила Милка, демонстративно озираясь. — Только где здесь эти самые… сантехнические удобства?
В туалет ей не так, чтобы очень хотелось, но срочно требовалось взять паузу и в одиночестве обдумать, «уложить» в голове, как само событие встречи, так и её продолжение.
— Я уже давно общаюсь только с нашими живыми, — похоже, так извинилась долла. — А ты не знаешь типовой планировки? Это слева от входа, в сторону столовой, ею доллы тоже не пользуются, и живые из первого «Кольца» — тоже лишь изредка, только очень большие любители домашней еды. Рядом есть ванная, будешь принимать душ? Если хочешь, я могу тебе помочь.
— Помогать — это, пожалуй, лишнее, — улыбнулась Валькирия. — А сами доллы — не моются, не едят, не ходят в туалет — совсем-совсем?..
— Есть очень похожие на живых имитационные модели, — серьезно, как на лекции о противопожарной безопасности, начала Ада. — Они могут делать все, совсем, как живые, но это — слишком дорого и неэффективно для серии. Это только, как спецзаказ для мизантропов или при иных отклонениях от нормы у живых.
— Ладно, не скучай тут… я недолго…
С опаской устроившись на низеньком, выглядевшем, как хрупкая стеклянная игрушка, унитазе, Милка, будто забыв, для чего, собственно, она сюда зашла, задумалась. «Странная планета, странное общество, в котором кукол-киборгов, вполне себе разумных существ, выбрасывают на помойку или забывают возле магазина, как какие-нибудь перчатки или зонтики, — вспоминала Валькирия инструктаж на семьдесят седьмой базе. — И еще страньше, как много ресурсов затрачивают здесь на поддержание пустых кварталов — и автоматические уборщики домов и улиц, и хоть слабенькое, но освещение, и все эти водопроводы, канализация, электричество… это же не просто — подвел и забыл, надо содержать, проверять, контролировать, вовремя ремонтировать. Аборигенам из живых, как говорит эта кукла-подросток, просто деньги некуда девать… Особенно, если вспомнить рассказы Купера о полностью опустевших городах, хоть и поменьше размером, чем этот, считающийся чем-то вроде планетарной столицы…» Поднявшись на ноги и натянув приспущенные брюки, Милка растерянно оглядела хрупкое устройство, пытаясь сообразить, как же тут слить воду, но с удивлением заметила, что унитаз сияет девственной чистотой, как и в тот момент, когда стажерка вошла в помещение, да и специфический запах — пусть и не такой противный от самого себя — совершенно отсутствовал. «Вот это технология! Красота внеземная, — подумала Валькирия. — Вот такую бы сантехнику в университетскую общагу, а то там даже женскую часть туалетов, кроме, как сортиром, назвать невозможно…»
В комнате, вытянувшись вдоль стены по струнке, даже, кажется, касаясь её затылком, замерла в неудобной позе долла Аделаида. Живые и мыслящие, светло-лиловые глаза девчонки стали стеклянными, как у самой настоящей куклы.
— Я… не рассчитала… ты… должна… в душ… почему… ты… не пошла… — долла выговаривала слова через значительные паузы, будто кто-то изнутри мешал ей говорить. — У меня… рутина… обновление… функциональных… программ… от производителей… недолго…
— А все живые идут в душ после туалета? — сделав вид, что обновление функционала киборгов для нее — дело такое же привычное, как и само общение с ними во время этого процесса.
— Живые… идут… после… улицы… в душ… обязатель… но… — пояснила Ада и в этот момент ожила, будто очнувшись от дурного полусна-полуяви, вздрогнула и, ловко сунув руку куда-то на поясницу, отстегнула приковывающий её соединительный кабель, небрежно уронив его на пол. — Вот и все. Если тебе было неприятно видеть меня такой — извини, это моя ошибка и недочет.
— А ты каждый день так обновляешься? — поинтересовалась Милка без задней мысли.
— Нет, раз-два в неделю, когда приобретенный функционал забивает базовый, это происходит, когда много и в разном режиме двигаешься, — попробовала пояснить долла, но вышло совсем уж непонятно. — В последнее время я двигалась очень много, я любопытная, это было предусмотрено еще в серийной комплектации.
