уже замерзли, и капитан, поглядывая на юг, то и дело глухо проклинал погоду. Мороз ударил совсем некстати.
Из-за белого безумия метели не видать даже кормы собственного ледохода. Какое уж там наблюдение за обещанными гостями. Но Монокль то и дело оборачивался, зная: шаман не ошибается. Если слепой Редан сказал, что 'нечто грядет с юга' — значит, оно, несомненно, грядет.
Вот только что это за 'нечто'?
Хорошо бы просто еще одна мертвая посудина. На борту неудачливых исследователей можно найти множество ценных вещей, которые потом легко продаются скупщикам в городах, и, главное, даже не заикаться при продаже, что вещь побывала за Южным Кругом. Иначе товар ляжет мертвым грузом в трюме и станет еще одной грудой бесполезного и опасного для жизни хлама.
С угрюмыми торговцами разговор должен быть коротким. Нашел во льдах, купил в соседнем городе, выменял у сумасшедших адептов Ледяной Цитадели — да какая, вообще, вам разница, джентльмены? Главное, что не с Южного Круга товар! Последние дни погода никак не хотела улыбаться 'Сорванцу'. Почти неделю за бортом бушевали метели, и удивительно, как впередсмотрящий вообще углядел тушу снежного кита. Но, слава Темному Богу, не пропустил добычу. Монокль улыбнулся. Мыслями он уже был дома, с поделенной добычей. После сегодняшнего улова он может смело возвращаться назад! Выручки хватит на мертвый сезон, а если подзатянуть ремень, то и больше. Хотя вряд ли он сможет так надолго оставить море… Оставить хруст льда под окованным носом, позабыть про холодный ветер в лицо и тарахтение двигателей, проталкивающих 'Сорванец' сквозь белоснежные просторы. Отбросить эти уютные вечера в кают-компании, и утренние вылазки в морозную свежесть. Ему действительно будет не хватать этих милых будней. Но, удивительно, отчего же именно сейчас ему так хочется домой? Во внутренний квартал 'Зеленой Станции', с видом на торговую площадь, под мягкое одеяло. Противоречие какое-то получается.
От дум его оторвал тревожный гудок, продравшийся сквозь свист вьюги. Барри встрепенулся, вслушиваясь. — … ал меня!…а тащи!…щи!! — донеслось снизу. И крик старпома тут же заглушил еще один гудок. Так и есть. 'Нечто с юга'. Капитан, придерживаясь за обледеневшие поручни, осторожно пошел на корму. Там он остановился у фальшборта, оперся на бесполезный сейчас прожектор, и, щуря глаза да чувствуя мягкие толчки ветра в спину, всмотрелся в мешанину снежинок. УУУУУУ! Прогудело ему в ответ. Через пару минут он увидел черное пятно, прорастающее сквозь метель. Небольшой ледоход, рассчитанный на команду не больше чем двадцать человек, поравнялся с тушей снежного кита и остановился. Монокль облизнул губы, сокрытые под тремя шарфами и скривился, проглотив волос, а затем осторожно направился к трапу. Его люди с подозрением косились на странный корабль. В этих краях и пиратские ватаги попадались, а с ними разговор недолгий должен быть. Либо их, либо они.
Старпом неторопливо отошел за спины столпившихся моряков. Что-то шепнул одному. Что-то сказал другому. Крюк выбирал ребят покрупнее да посмышленее и, не поднимая лишней суеты, готовился к бою.
Когда Монокль спустился на лед и, нацепив на валенки 'кошки', отправился к застывшей посудине, то в душе заплясал неприятный огонек предчувствия. Корабль был не из брошенных. И при этом он пришел с юга. 'Нечто грядет'… Темный Бог, только бы все закончилось хорошо. Со стороны гостя послышался лязг спускаемого трапа. — Капитан, — рядом оказался старпом. — Я оповестил благородных джентльменов, и мы порешили идти в атаку сразу же после вашей команды, милейший. Из-за метели ему пришлось кричать Моноклю на ухо. Моряки, отобранные Крюком, расходились полукругом, чтобы не загораживать друг-другу сектора обстрела. Сам старпом давно уже стащилдальнобойс плеча и теперь, ласкаярукоять, поглядывал на ледоход. — Пока не стреляем. Надо понять, кто это! — проорал ему в ответ капитан, и смело двинулся к незнакомцу.
Борт судна был узнаваемо изъеден водами Южного Круга. Знаковые отметины: кое-где металл запузырился, словно нагретый сыр. Название потекло, изуродовав и без того неразборчивые буквы. Лед в тех местах, где его проламывал нос корабля, почернел. Моноклю вдруг стало душно. Он неожиданно для себя узнал незнакомца. Поднял руку, запрещая соратникам стрелять. 'ИзоЛьда'… Неужели это 'ИзоЛьда'? По трапу неуклюже спускался закутанный матрос, похожий на смешного медвежонка. Он забавно переваливался с ноги на ногу. Так могут ходить только толстяки. — Светлый бог, как же я рад вас видеть, господа! — прокричал незнакомец. — Вас послала нам Судьба, не иначе!
Монокль отметил, что старший помощник оказался по левое плечо, и как бы невзначай направил стволдальнобояв толстый живот моряка. Но если это 'ИзоЛьда'… — Что за корабль? — крикнул толстяку капитан 'Сорванца'
— Исследовательский ледоход 'ИзоЛьда', — тот подтвердил опасения Монокля. Проклятье!
— Я капитан Эрварос! Прошу подняться на борт, дабы мы могли вести беседу в более подобающих условиях! — проревел, перекрывая вой метели, толстяк. Правой рукой он прикрывался от ветра. Монокль и Крюк переглянулись. Глаз старшего помощника не было видно за черными толстыми стеклами защитных очков. Интересно, о чем он сейчас думает? С исследователей ведь брать нечего. Но это же 'ИзоЛьда'! Сердце опасно ухнуло, и в глазах на миг потемнело. Разве бывают такие совпадения? — Мы согласны! — заорал Монокль.
Толстяк махнул им рукой и принялся карабкаться по трапу наверх. Путь обратно давался Эрваросу с большим трудом. Он то и дело останавливался, переводя дух, и наполняя душу Барри гневным отвращением. Потому что ему больше всего на свете хотелось оказаться наверху, в рубке 'ИзоЛьды'. Потому что там он… Позже! Внизу, у туши снежного кита, команда 'Сорванца' вновь принялась за работу. Моряки справедливо решили: раз обошлось без стрельбы, то и дальше ничего страшного не случится. А вот буря может закончиться, и кто знает, как далеко от туши бродят голодные стаи местных падальщиков? Встречать тварей лучше под защитой металлических стен, а не среди льдов. Эрварос открыл люк в рубку, с трудом повернув ржавый рычаг, торопливо вошел внутрь и замер на пороге, замахав гостям руками. Едва Крюк и Монокль оказались внутри — толстяк захлопнул дверь, и вой стихии мигом прервался, а в лицо ударила волна тепла.
Капитан 'Сорванца' принялся разматывать шарфы, осторожно поглядывая по сторонам. Внутри 'ИзоЛьды' было подозрительно тихо и пусто. И ощутимо чем-то воняло.
Короткий стволдальнобояпо-прежнему смотрел в пузо толстяка, и тот, оттянувший очки на затылок, занервничал, то и дело поглядывая на Крюка.
Старпом стащил с лица защитную маску и вежливо улыбнулся Эрваросу.
— Благородный джентльмен должен понимать, в какие лихие времена мы живем, и какие порядки диктует суровый мир ледяных морей.
Иногда манеры Крюка выводили Барри из себя. Но не сейчас.
— Где Вия? — не стал церемониться Монокль.
Маленькие глазки Эрвароса изумленно расширились.
— Что?! Простите?!
— Где Вия?!
— Простите, а откуда вы…
— Где Вия, долбанный ты мешок с дерьмом! — брызнул слюной Монокль.
Старпом отступил от капитана чуть в сторону, бросил на него странный взгляд. Хорошо, что хотьдальнобойне перевел.
— Вы знаете доктора Рубенс? — неуверенно улыбнулся Эрварос. Крюк осклабился. — Это моя жена, идиот! — рыкнул Монокль. — Где она? 'ИзоЛьда' ушла в плаванье два года назад. И, разумеется, пропала. Капитан 'Сорванца' Барри Рубенс умолял супругу, Вию, не плыть с той экспедицией. Просил взять его с собой. Но та лишь тяжело вздыхала, смотрела понимающе, грустно, но отрицательно мотала головой. Так вот и закончилась история их любви. Простить ее за то 'бегство', он так и не смог. — Доктор Рубенс… Больна… Но откуда вы… — Чем у вас тут воняет?! — вдруг спросил старпом. Он демонстративно потянул носом воздух и сам же вынес вердикт: — Гнильем? — Пройдемте, — очень тихо и печально сказал толстяк. Развернулся и засеменил по коридору прочь.
*** Вия его не узнала. Да и он, если честно, не хотел признаваться себе, что этот гниющий заживо сверток грязных бинтов, брошенный на кровать, на самом деле его рыжеволосая лисичка. Южный Круг
