еще или «крышу» в лице отмороженных бандитов, или подкармливать милицию — иначе ничего не добьешься. Или налогами задавят, или аудиторов натравят, или за решетку кинут, или, что совсем хреново, покрошат в собственной машине из АКСов купленные киллерюги.
Вновь организованный банк, разумеется, свое прикрытие уже имел: небольшую, но очень мобильную преступную группировку, известную в Москве как очаковская.
…И потому нам просто хочется узнать: за вами кто?нибудь есть? — завершил «деловой костюм», придавив собеседника тяжелым взглядом.
Управляющий сглотнул некстати набежавшую слюну — острый кадык заходил над узлом трехсотдолларового галстука.
Вы хотите выяснить, кому платим?
Вот–вот, — вставил «кашемировый пиджак». — Кому отстегиваете за крышу?
Деньги за охранные услуги мы перечисляем фирме «Арнольд», это в Очаково. — При воспоминании об очаковских хозяин кабинета невольно поморщился: эти ублюдки всегда относились к нему с показным пренебрежением, называя за глаза не иначе как «коммерсюга жирный».
Понятненько, — ощерился «деловой костюм». — И как — нормальненько у вас с ними все получается? Никаких непоняток?
В смысле? — насторожился управляющий.
Ну, проблемы там какие?нибудь. — «Деловой костюм» вяло пошевелил пальцами.
Проблемы, конечно, были, и немалые. С первых же недель своей «деятельности» очаковские повели себя нагло: заставили подшефный банк перевести несколько десятков тысяч долларов своему бизнесмену, а когда банкир выяснил, что кредит невозвратный, и попытался протестовать, поставили его на «понятия» и потребовали неустойку в пять штук баксов «за неуважительное отношение к братве».
Но не рассказывать же об этом бандитам, тем более что они пришли только для того, чтобы прощупать!
Нет проблем, — ответил управляющий, скривившись, словно от зубной боли.
Вот и хорошо, — неожиданно улыбнулся «деловой костюм» и, пружинисто поднявшись из?за стола, протянул руку на прощание: — Ну что, Сергей Анатольевич, извините за беспокойство, успехов и процветания вам и вашему банку. Всего наилучшего!
Минут через пять «четверка» сидела в просторном салоне джипа. Рыжее мартовское солнце сильно припекало, слепило глаза, но непроницаемо–черные тонированные стекла бандитской машины не пропускали лучи в салон, отбрасывая их озорными солнечными зайчиками во влажный весенний воздух.
Ну чо, пацаны, скажете? — Неторопливо закурив, сидевший за рулем «деловой костюм» обвел троицу пристальным взглядом.
А чо говорить, Гаврила? — скривился «кашемировый пиджак». — Очаковские, бля, наших бизнесменов конкретно кидают, а мы с ихними за ручку, как с нормальными…
И чего теперь? — Тот, кого «кашемировый пиджак» назвал Гаврилой, стряхнул в окно сигаретный пепел.
Да и так видно, что этого банкира на «кабанчика» растят. — Под «кабанчиком» бандиты обычно подразумевают бизнесмена, которому сперва дают спокойно работать, а затем рвут на части. — Ну, еще год, от силы полтора, и раздербанят этот Авиамаркетинвестбанк. Тьфу, бля, язык сломать можно!
Так чего, Буба, щас дербануть предлагаешь?
А то! Тут весь вопрос в том, кто первый дербанет — мы или очаковские. Или еще кто?нибудь себе эту тему найдет.
Переговоры были недолгими, но результативными. Вот уже несколько недель две организованные преступные группировки стояли на грани открытой войны: недавно очаковские внаглую наехали на подконтрольные коньковским фирмы.
«Мы — пацаны, а то — барыги, мы их раздербанили, а лавье по–честному слили на общак, — ответили очаковские на стрелке, назначенной им возмущенными коньковскими. — Что взято, то свято…»
Коньковские справедливо сочли такой ход откровенным беспределом и ответили пробивкой «чужого» банка.
Короче, пацаны, решено: кидаем им за окружной дорогой стрелу, приезжаем и валим всех на хер, — заявил напоследок Гаврила. — А после…
Силовое решение, по бандитской логике, не было лишено оснований. После недавних отстрелов нескольких лидеров конкурирующей группировки и повальных арестов низовых исполнителей, так называемых «быков», очаковские переживали не лучшие времена. В результате массового завала среди последних неминуемо начался бы полный раздрыг: гибель пацанов, как правило, усиливает внутренние раздоры в любой бригаде. И если коньковские победили, и это самое главное, многие солидные фирмы, в том числе и этот банк, автоматически перешли бы под их контроль.
Игра стоила риска, и Гаврила настаивал на войне.
— Короче, так и скажем старшому: пробили, мол, выяснили, кто за этим банком стоит, есть смысл кинуть стрелу и завалить очаковских на хрен. — Гаврила завел двигатель, и джип, выкатив с места парковки, медленно двинулся по неширокой московской улочке.
Стрелка, или деловая встреча, в жизни российского бандита явление такое же обычное, как и перечисление «дани» подшефным бизнесменом или снятие свидетельских показаний милицейским следователем. Стрелка может назначаться по любому важному или не очень важному поводу. Стрелу кидают, чтобы разрешить некую проблему, возникшую между группировками, выяснить, не мухлюет ли тот или иной бизнесмен, кандидат на раздербан, то есть на отбор всех его средств. На стрелке решаются вопросы войны и мира, совместного наезда на фирмы и банки, раздела и передела сфер влияния, заключаются и разрываются временные союзы.
Подобные встречи все чаще и чаще заканчиваются тотальным взаимоистреблением договаривающихся сторон.
А потому, отправляясь на встречу с представителями другой бригады, можно ожидать чего угодно: от приятных известий и дружеских бесед до пули в живот.
Стрелки очаковским назначили сразу же после пробивки нового банка: по мнению коньковских, лучшим местом для нее была пустынная местность за кольцевой автодорогой, неподалеку от Можайского шоссе. Шиферные крыши сельских домиков слева от дороги, глубокие торфяные карьеры, заполненные зеленой застоявшейся водой, справа, ковш заржавленного экскаватора, похожего на доисторическое чудовище, редкие придорожные заросли, лужи в разъезженных колеях, ртутно блестящие под пасмурным небом, — все это навевало уныние и тоску. Зато тут, всего лишь в нескольких десятках километров от столицы, стояла тишина и можно было не опасаться свидетелей.
Солнце уже клонилось к закату, когда на обочине неширокой асфальтовой дороги остановилось несколько навороченных тачек: серебристый «бьюик», темно–синий «мерс» и неброский серый «пежо». Следом за кавалькадой дорогих машин тормознул белый «рафик» с кроваво- красной надписью по всему борту: «Скорая медицинская помощь». Это были машины очаковских. Дверца «мерса» открылась, и из?за руля вылез невысокий мужчина с болезненно–бледным лицом, видимо «бригадир», о чем свидетельствовала золотая цепь на его шее. Осмотревшись по сторонам, он подошел к «рафику» и открыл заднюю дверцу. В этой карете «скорой помощи» приехали не врачи да санитары в белых халатах, а крепко сбитые молодые парни в камуфляже, вооруженные короткоствольными «Калашниковыми» и помповыми ружьями.
Так, пацаны, — бросил бригадир, поднимаясь в салон, — базарить, как положено, буду я. Верняк, коньковские сперва права начнут качать, возникать, а потом, глядишь, и стволы достанут. Так что откатите на километр, стойте и слушайте — в случае чего мы вас по рации вызовем.
На то мы и «скорая помощь», — ухмыльнулся один из бандитов.
Закрыв дверцу микроавтобуса, «бледный» двинулся к «бьюику» и, наклонившись к водительскому месту, еще раз проинструктировал сидевших в машине. Затем подошел к «пежо».
Порядок? — спросил он.
Нормалек, — послышалось из салона.
Ничего, не бздимо, прорвемся, — успокоил бригадир своих «быков» и, закурив на ходу, направился к
