оказывался не готов, к выполнению этого задания не допускали.
Как следствие, потери личного состава в процессе проведения операций сократились до нуля. Бывали лёгкие ранения, но случаев гибели людей больше не было. Наука здорово помогала. То, что происходило сейчас, несколько отличалось от того, с чем я уже был знаком. Наверное, кое-что доработали. Наконец Палыч отозвался:
— Я так и знал! Теперь всё придётся ампутировать, особенно вот эту часть тела, в просторечии именуемую мозгом.
— А я щаз разнесу эту халабуду в дребезги пополам! Мало того, что из меня тут все секретные сведения вытянули, так ещё и умным обозвали! — возмутился я.
— Вы, Сёма, ещё за тот случай не отсидели, — утихомирил меня
Палыч. — А теперь серьёзно. Диаграммы показывают, что, в общем, вы готовы к заданию в психологическом плане. Физическую и боевую готовность подтянем. Не слишком сложно будет напомнить то, что уже и так известно.
— Я, наверное, что-то пропустил за время своего отпуска, — вставил я.
Моё ощущение, что что-то изменилось за прошедший месяц оказалось верным, хотя на первый взгляд всё было обычно. 'Почему всё не так, вроде всё, как всегда?.' Когда только успевают? А, главное, откуда это всё приходит?
Я только было открыл рот, чтобы задать вопрос, как Палыч продолжил:
— Наверное. Хотя программа эта относительно новая, всё же не первый день мы ею пользуемся. Возможно, в отдалённом будущем станет общедоступной, но пока это гениальное достижение отечественной науки используется только в очень редких случаях. В основе метода лежит постулат о том, что человек никогда не забывает ничего, что видел, слышал, ощущал и так далее. Иногда проблема в том, что он, этот человек, вспомнить не может. Вот мы, группа альтруистов, и помогаем вспомнить, а так же настроиться на задание или процесс обучения.
— Альтруист Павлович,с тем что в голове находится — понятно, а как быть с мышечной памятью, рефлексами, физическими способностями? Я думал, что нахожусь в неплохой физической форме, это к слову о том, что вы подтяните мне физическую форму, — поинтересовался я.
— Вот сыпет профессор! — всплеснул руками Палыч. — Тут немного похитрее будет, но тоже не бином Ньютона. Рефлексы можно улучшить, мышечную память восстановить, собственно, не восстановить саму память, а восстановить связи между отдельными элементами. Физические способности можно развить, в определённом смысле.
— Здорово, значит я всё-таки буду кацманафтом!
— Лена, давайте ему всё-таки вырежем чего-нибудь, уж больно ехидный клиент попался! — предложил Палыч.
— Но, но! Нечего замахиваться на достояние Республики, а то наши придут ... — стал грозить я.
— Знаем, знаем! — беря меня под локоть и подводя к другому креслу, сказал светило. — Но эти, таки наши, кто они такие, есть ли у них мандат, батенька? А у меня разрешение есть, и с начальником я дружу. Так что не пугайте нас, людей нервных, своими друзьями, не то худо будет!
Я сел в кресло и обиженно замкнулся, старательно оттопыривая губу. С чувством юмора у этих ребят всё в порядке. С техникой и теорией здесь тоже полный порядок. Кое-что об исследованиях в этом направлении я слышал, а так же о дебатах типа 'есть ли жизнь на Марсе', но чтобы так просто сесть в кресло и закачаться на радостных волнах воспоминаний, не ожидал. Нравиться мне эта лаборатория, и Палыч — мужик весёлый.
Елена приладила мне на голову схожий обруч с проводами, одела на запястья всё те же провода и расставила по всему телу в произвольном порядке провода на присосках. Я стал похожим на электроёжика.
Мне дали выпить какую-то жидкость мутного цвета с нейтральным вкусом. Я приготовился отключиться, но ничего подобного не произошло. Тихо гудела аппаратура. Я ощущал лёгкую вибрацию всем телом, но и только. Позже стал чувствовать, как если бы все мышцы стали гудеть. Это продолжалось довольно долго. Я сумел задремать, расслабившись и разомлев.
Очнулся я от того, что Палыч тряс меня за плечо.
— Просыпайтесь, мы закончили. Теперь всё от вас зависит. На данный момент нам нечего добавить.
— И на том спасибо, — поблагодарил я.
Я поднялся с кресла и вышел на улицу. Судя по положению солнца было что-то около трёх часов по полудню. Приходилось определяться по солнцу, так как свои часы я сдал вахтёру вместе со всеми своими вещами, коих было не так уж много: часы, водительские права, немного мелочи и ключ от квартиры, где могли бы находиться деньги.
Вся моя группа должна была пройти через этот медицинский осмотр. Я отправился на стрельбище. Там, помимо бойцов моей группы, к своему удивлению обнаружил Микульского. Я удивился ещё раз, когда увидел результаты его стрельбы. Чего-чего, а такой приличной стрельбы от профессора я не ожидал. Светило науки выбил восемь десяток и две девятки по силуэту из стечкина на десятиметровом рубеже. Странный казачок!.
Я встал у стенда и начал с ВСК на стометровом рубеже, потом перешёл на стечкина и ГШ-18 на десятиметровом, потом на двадцатиметровом рубеже. Результаты были стабильными — все десятки, только вот в дырку от первой пули уложить все остальные мне никак не удавалось.
После стрельбища мы ушли в наши 'казематы' изучать разведданные и оперативные сводки. Меня не оставляло чувство, что меня разыгрывают. Какая-то чертовщина с планетами, мирами, профессорами! На кой козе баян, если она и так весёлая?! Какой может быть профессор на задании? Какой космос, что за бредни?! Я попытался отогнать отвлекающие меня мысли и решил посмотреть чем всё это кино кончится.
На следующее утро мы бежали свои обычные восемь километров. С нами рядом гарцевал профессор, ничуть не отставая от нас. Я, признаться, не ожидал, что человек науки способен на такое. Может он и не профессор вовсе? Надо бы приглядеться к нему поближе. Просто так Палыч нам его не сунул бы. Интересный экземпляр . . .
Потом опять были стрельбы, затем снова у экранов компьютеров мы изучали лица известных нам боевиков. Многие из них должны были находиться в интересующей нас банде.
Вечером Микульский разложил перед нами карту местности, где нам предстояло проводить операцию. Признаться, я опешил, когда увидел её. Ничего подобного я раньше не встречал. Карта была вроде голографической. На неё можно было смотреть под разными углами, и горы выглядели, как если бы были выполнены в миниатюре и в объёме. Потом профессор стукнул указательным пальцем по полю карты и изменил тем самым масштаб. Теперь всё на карте, выглядело намного крупнее. Я видел деревья, покрывающие склоны гор, дома посёлка, речку. Я почти слышал её журчание, на столько натурально это всё выглядело.
Посёлок, в котором нам предстояло работать, носил поэтическое название Каменка. Оно и понятно, находясь в горах, деревушка была окружена огромным количеством больших валунов. Местные жители, как и везде, склонны давать всему незатейливые названия. Например пустыня Сахара. В переводе на наш язык Сахара и означает — пустыня. Вот и всё, никакой лирики и поэтики.
Микульский рассказывал о том где содержатся заложники, где находятся посты. Увеличив ещё раз изображение, он указывал на фигурки людей. Они двигались! Но как?! Как такое было возможно?! Я покосился на профессора. Ничего себе пельмень! Впрочем, эмоции в сторону, потом разберёмся, сейчас надо было сконцентрироваться на задании.
Мы задавали ему вопросы о количестве людей, планах зданий, их структуре, толщине стен и тому подобной необходимой информации. Иногда Пан Директор отвечал сразу, иногда задумывался, потом давал ответ, иногда он просто что-то перебирал на полях карты и просто показывал нам желаемое изображение.
Постепенно вырисовывался план операции. Сама по себе акция не представляла особой сложности. Все меры охраны, принятые боевиками, были рассчитаны на местное население, никогда не знавшее войны.
