основную часть своей энергии выбросило на лестничную площадку, так у него оставался шанс уцелеть. Взрывного устройства тоже не оказалось. На месте была и тонкая шелковая нить, натянутая на уровне щиколоток.
В квартире индикаторов не было, кроме того, что у Антона заведено всегда класть вещи на строго определенное место. Ну, и, конечно, замаскированный объектив камеры наблюдения, направленный на входную дверь и соединенный с датчиком движения. В случае его срабатывания на мобильный телефон поступил бы сигнал, и тогда Антон на экране увидел бы то, что показывает камера в квартире. Датчик сегодня не срабатывал.
Проверив, насколько плотно задвинуты шторы на окнах, Антон, наконец, переоделся, умылся и занялся приготовлением ужина. Неприхотливый ужин из полуфабрикатов, неизменный сок, просмотр местных новостей по телевизору. Антона такой размеренный режим жизни в своей «норе» не угнетал. У него даже кровать была на высоких ножках, которая не позволяла подложить под нее взрывное устройство. Это была жизнь-борьба, и, как всякая борьба, она требовала от него собранности, силы духа и выносливости.
Антоном двигала ненависть. Не ослепляющая безрассудная ярость, не гнев, из-за которого люди теряют над собой контроль, а холодная рассудочная ненависть к людям, с которыми он боролся. Он так решил. Наказав того, кто убил его мать, теперь он должен наказать других таких же. Тех, из-за которых гибнут неповинные люди, невинные сидят в тюрьмах, кого пытают и унижают в камерах отделов полиции пьяные оперативники и участковые. Один случай с насилованием бутылкой из-под шампанского чего стоил. Об этом говорили по телевизору уже третий день.
Антон ненавидел этих нелюдей в полицейской форме и решил посвятить свою жизнь борьбе с ними. В память о матери. И он готов был жить такой жизнью годы, десятилетия, если ему будет столько отпущено. Готов был отрешиться от всех земных благ ради собственной борьбы.
Глава 2
Антон спрашивать не стал, но фигура его помощницы Полины явно говорила об увлечении спортом. Невысокая, стройная, крепко сбитая. И икры ног спортивные, и согнутая невзначай рука показывала прокатившийся под кожей крепенький бицепс, и вся она была какая-то правильная, ухоженная, строгая. Если бы не эта строгость в движениях, во взгляде, ее можно было назвать вполне симпатичной девчонкой.
– Так не пойдет, – наконец сказал Антон, когда они шли по скверу. Он взял девушку под локоть и усадил на свободную лавку. – Ты слишком бросаешься в глаза, за тебя взгляд цепляется.
– Что? – удивилась Полина, и ее глаза блеснули негодованием. – В каком это смысле?
– Вот чего ты сразу ерепенишься? – поморщился Антон. – Ты же оперативник, должна сама думать, в зеркало глядеться, прежде чем отправляться на задание.
– Ну, знаешь! – щеки Полины вспыхнули гневным румянцем. – Я, между прочим, про тебя могу такое сказать…
– Не надо! – оборвал ее Антон. – Ничего про меня говорить не надо. Твое дело помогать мне и слушаться меня. Ты своим внешним видом напоминаешь аспирантку, ушибленную наукой. Причем почему- то в голову сразу приходит юриспруденция. Одним словом, ты похожа на девушку, которую, кроме науки, ничего в этой жизни не интересует, а должна быть похожа на сотни других девушек, теряться среди них.
– Я что, размалеванная должна ходить? – продолжала протестовать Полина.
– А вот это перебор, – усталым голосом ответил Антон и откинулся на спинку лавки. – Знаешь, что! Давай-ка я попрошу Быкова сменить мне напарника. Слишком ты самолюбивая и обидчивая. Забываешь за мелочными обидами о деле, ради которого мы пришли в полицию, а главное – о конкретном деле, которым сейчас занимаемся. Как ты думаешь, Алексей Алексеевич прислушается к моему мнению относительно тебя?
Полина сразу сникла и насупилась. Антон с усмешкой покосился на нее и решил немного помолчать. Пусть эта капризуля немного отойдет и включит мозги вместо эмоций. Пары минут ей хватит, чтобы понять, что Быков проскрипит в ее адрес нечто не очень лестное и посадит за бумажки. И прощай романтика розыска, прощай громкие сложные дела и еще кое-что, ради чего она пришла работать в полицию.
– Ладно, – проворчала Полина, – чего ты от меня хочешь?
– Смени образ, – посоветовал Антон. – Внимательно посмотри по сторонам и подумай. Постой перед зеркалом и примерь на себя несколько картинок, которые тебе подошли бы по твоему характеру, стилю мышления. С новым образом ты должна слиться органично, а не демонстрировать его. Сейчас ты похожа на переодетого полицейского, а должна походить на… Вспомни, кем в детстве мечтала быть или, например, кем бы стала, если бы не пошла в полицию?
– Юристом, – пожала плечами Полина. – Адвокатом, судьей.
– Нет, не пойдет, – усмехнулся Антон, стараясь говорить дружелюбно. – Это все тот же образ. Ты представь, пофантазируй. Вообще из другой области! Стюардессой, например, поваром, дизайнером, мастером маникюра…
– Фу! – прыснула она. – Скажешь тоже! Ну, если уж фантазировать, то… не знаю, может, путешественником. Или зоологом, ботаником, но обязательно, чтобы ездить по экспедициям, выискивать новые виды, изучать их мир, который так похож на наш и так сильно не похож. Лазить на четвереньках с лупой, разглядывать букашек или лежать неделями в шалаше и снимать на камеру жизнь обезьян.
Антон улыбнулся. Удалось-таки ему расшевелить эту засохшую куклу. Вон как глаза блестят, даже задорные детские ямочки на щеках появились. Есть ведь в ней жизнь, настоящие тайные страсти и эмоции, присущие нормальному человеку. А то вся эта строгость, как на допросе закоренелого уголовника.
– Вот-вот! – положил он руку на девичий локоток. – Ухватила образ? Поживи в нем, представь, что все твое и сейчас. Какая ты? Вся в букашках, в экспедициях! А сейчас вернулась, пишешь отчеты, взахлеб общаешься с восхищенными твоими коллекциями коллегами, готовишь выступление на семинаре. А еще тебе приятно, что твоей работой интересуется один молодой человек, какой-нибудь очкастый «ботаник». И на тебя он смотрит нежно и загадочно. И ты вся какая? Летишь по улице с распущенными волосами песочного цвета, потому что они выгорели на солнце, на тебе удобные джинсы или летние брючки, удобная обувь на низком каблуке, сумочка через плечо, темные очки. Ты любишь природу, и она любит тебя. Ну? Представила?
Полина удивленно посмотрела на Антона, потом на себя. Ее строгий костюм, черные туфли-лодочки и собранные в хвост на затылке волосы никак не соответствовали тому образу, что нарисовал сейчас ей напарник. Странный он какой-то, этот Антон Копаев. Холодный, высокомерный, замкнутый, а тут вон как проявился. Может, это он специально дистанцию раньше держал, может, у него несчастная любовь была? И мышление у него образное, и душа. А все-таки он интересный парень! И Быков к нему относится серьезно, хотя Антон всего лишь лейтенант, такой же молодой сотрудник, как и сама Полина. Интересно, а за что Быков его так ценит?
Они встретились через четыре часа в людном торговом центре. Антон не стал ничего объяснять, но на самом деле он хотел убедиться, что Полина в новом образе не будет выделяться в толпе своей академической строгостью. Они договорились, что девушка сходит в салон красоты, поменяет гардероб, а потом покажется Антону. Перемены его поразили. Он ее почти не узнал и отметил это для себя с большим удовольствием. Полина шла размашистым шагом и глазела по сторонам, бросая взгляд на витрины то одного бутика, то другого. Мастера в салоне здорово схватили суть второго «я» девушки, вытащили наружу то, что она старательно прятала за ненужностью.
Полина была одета в светло-голубые брючки, чуть зауженные книзу, на ногах синие «балетки», светлый топик под распахнутой летней курткой приоткрывал загорелый плоский животик, стильную сумочку на тонких длинных ремешках она задорно забросила через плечо. Волосы Полине осветлили, чуть завили, и они весело кружились вокруг ее лица, которого он не узнавал. Дело было даже не в легком дневном
