– Вы уж не давайте ему команду, хорошо? – попросил Максимов.
– Хорошо, не буду, – покладисто согласилась девчушка. – Я где-то читала, что в Израиле запретили этих очаровашек. Подвергают насильственной стерилизации. Представляете, какие изуверы! Якобы малосский дог набросился на толпу из двенадцати человек, всех покусал, двое потом в больнице скончались. Врут, наверное. Наш Тяпа совсем не такой. Правда, бульку недавно во дворе порвал, но булька сама напросилась, да и хозяин ее – последний дурак…
– Вы знаете, я, пожалуй, пойду, – пробормотал Максимов. – Дела надо делать, все такое…
– А как же чай? – обиделась девчушка.
– Да пил уже, спасибо… Вы не ответили насчет домофона.
– А мне плевать на домофон, – махнула рукой девица (собачка с интересом покосилась на хозяйку – мол, что, можно начинать?). – Вот придут хозяева, пусть и разбираются. Вечерком загляните, ладно? А вы точно не хотите чаю?
Ситуация ясна до икоты. Выбравшись на площадку, он с облегчением перевел дыхание. Тяжелое, оказывается, занятие – обивать чужие пороги.
В шестнадцатой квартире, как ни странно, кто-то был. За дверью пошуршали, помялись, но открыли. Объявился юноша в майке, с наглым взором. Челюсть уступом, прическа… комбинированная – на макушке вроде ежик, а виски тщательно выбриты. Под нижней губой – клок волос. Борода, с позволения. Честность на роже так и светится.
Сын Малеевых – Дима. Тот самый. Благодарный потомок. В пальцах сигарета. Пузо чешет пятерней. Ногти на ногах можно стричь, не снимая носков. Из института домой вернулся (если был в институте). Повесть Носова: «Дима Малеев в школе и дома». Или там Витя был? Осмотрел Максимова цепко и подозрительно.
– Вспотели, – показал пальцем на лоб.
– Собачка, – объяснил Максимов. – В четырнадцатой квартире. Надо же такому страшилищу уродиться…
– Гы-гы, – заржал Малеев. – А тебе чего надо-то, мужик?
В квартиру приглашать незнакомца явно не хотелось. Максимов повторил заученный текст – про Марь Семеновну, про домофон, про немыслимые удобства, что придут с установкой этого чуда прогресса и столпа безопасности. И всего лишь полторы тысячи рублей с квартиры…
– Чё ты гонишь, мужик? – нахально заявил юноша. – Какие полторы тысячи рублей? У корифана за восемьсот ставили.
– А это в девятиэтажном доме, – не растерялся Максимов. – Там квартир больше – тридцать шесть. А у вас всего двадцать – да и то в пяти квартирах отказались наотрез, придется остальным доплачивать.
– На фиг твой домофон, мужик, – отмахнулся Малеев. – Не буду ничего подписывать, на кой хрен мне это надо? Проблемы лишние – бегать к трубке, снимать, опускать… Впрочем, мне по барабану, предки с отпуска вернутся, тогда и приходи, уламывай их.
Затягивать пустой разговор было опасно.
– Всего доброго, – распрощался Максимов, насилу сдерживая позыв врезать малолетнему хаму по челюсти.
– Угу, – прожевал отрок и внимательно уставился сыщику в спину. Как клешней царапало позвоночник. Тупая публика – почему не понимают, что в тюрягу сядут не на неделю? По статье 126-й – похищение человека группой лиц, предварительный сговор, в отношении заведомо несовершеннолетнего – от восьми до двадцати лет… Максимов не спеша отправился наверх – якобы по списку. Дверь захлопнулась. Выждав пару минут между этажами, он спустился во двор и позвонил Екатерине.
– Судя по голосу, наш начальник вышел на след, – завистливо хмыкнула Екатерина. – Скучать некогда, Костик?
– С осенним сплином подождем, – согласился Максимов. – Слушай и не возражай. Немедленно садись на шею Завадскому – пусть трясет операторов сотовой связи. Малеев Дмитрий Сергеевич – адрес известен. Имеется ли сотовый телефон, где зарегистрирован и сколько времени уйдет на добычу распечатки.
– Стоп, – воскликнула Екатерина. – А если он звонил сообщнику с домашнего телефона?
– Давай без «если», – рассердился Максимов. – Он мог позвонить с домашнего, но вряд ли. Парень мялся у двери, а телефон держал в руке. Проще нажать одну клавишу, чем бежать к домашнему телефону и набирать одиннадцать цифр. Не было у него времени. И память от волнения отказала.
– Умница ты наша, – похвалила Екатерина. – Слушаю и повинуюсь, о, мой хозяин.
Он задумчиво вывел со стоянки потускневший за пять месяцев «Меган», доехал до ближайшего просвета между знаками «Остановка запрещена» и встал к бордюру с целью перекурить. Удивительно, как быстро стала его раздражать собственная машина! Изменилась жизнь (причем не в лучшую сторону), появилась масса поводов для беспокойства. Нужен рулевой блокатор, нужен парковочный радар (имеющий свойство игнорировать круглые ограды – луч за них не цепляется!). Расходы на платные стоянки и парковки приближались к былым расходам на такси, а затраты на бензин десятикратно перекрывали смешные цены на маршрутки. Трудная штука – красивая жизнь! Дважды приходилось менять колеса и чинить хлипкие «дворники». Анонимные хулиганы свинтили с капота фирменную эмблему «Рено» – пришлось купить новую, а поскольку этот жалкий кусочек пластика стоил практически тысячу рублей – хранить в кармане, а прикручивать на машину только в экстренных случаях, когда того требовала важность поездки.
Несколько минут он сидел с закрытыми глазами, проигрывая ситуацию и прислушиваясь к гласу интуиции. Не было причин не подозревать Диму Малеева. Естественный козел и стопроцентный кандидат на членство в бандитской шайке. А шайка обязательно должна быть! Не по зубам одному отроку провернуть киднеппинг. А кто, помимо Малеева, может членствовать в шайке?
Логичное решение явилось само собой. Он выбросил окурок, прикинул кратчайший маршрут и запустил двигатель.
Белый «БМВ» выпрыгнул из переулка, как чертик из коробочки. Закрыл проезд и встал как вкопанный. Первая мысль – хотят избавить от судорог жизни. За что? А неважно – за старые грехи. Вторая мысль – одни из тех парней, что подставляют бока, а затем стригут деньги. Но он даже не тронулся с места! Двое вышли, позевывая. Постарше и помоложе. В джерси одеты, не в шевье… Направились к Максимову, и он напрягся, готовясь к прыжку пантеры через правую дверь, а дальше по асфальту и в кусты…
– Максимов Константин Андреевич? – спросил, который постарше.
Максимов приоткрыл дверцу. Ну, надо же какая близорукость – работника знаменитой конторы перепутать с наемным смертоубийцей. У них печать на лицах – большая, круглая и казенная. Бытует мнение, что скоро в ФСБ вольют ФСО, Службу внешней разведки и образуют новое государство в государстве, озаглавив его на манер первых послевоенных лет – МГБ.
Он вышел из машины и сдержанно кивнул. Чем обязан?
– Майор Федеральной службы безопасности Березин, – улыбнулся службист, доставая корки.
– А стоит ли утруждаться? – пробормотал Максимов. – Не слепой.
За спиной злобно тявкнул сверкающий «Паджеро» с ультрамодным спойлером. Какой-то несообразительный требовал проезда. Вылез мясистый брателла, сделал стойку.
– Убери его, – небрежно бросил через плечо чекист. Коллега не спеша отправился разбираться, вынимая удостоверение. Водитель шутливо поднял руки – дескать, сдаюсь, товарищ, не трамвай, объеду.
– Прогуляемся? – предложил рыцарь плаща и кинжала.
«БМВ» беззвучно сгинул в переулок, а Максимов с новым знакомым прошлись по аллее.
– Два слова, не волнуйтесь, – суховато успокоил Березин. – Вы работаете по поручению начальника районной криминальной милиции – над проблемой некоего гражданина Каляжного. Не надо возражать.
– Трудно что-либо возразить, – усмехнулся Максимов. – Собираетесь отстранить меня от дела? А смысл?
– Да бог с вами, – покачал головой чекист. – Отнюдь. Проблема гражданина Каляжного по-человечески понятна и заслуживает всяческого сочувствия. И заниматься этой проблемой обязан человек, имеющий опыт в деликатных расследованиях. Такой, как вы, например.
Максимов воздержался от комментария. Давно бы мог догадаться, что фигура руководителя крупнейшей
