были привести ее в порядок сразу как только она, наконец, пришла в себя. Ты понимаешь? Кроме того, — она пожала печами, — подумала, что для тебя будет лучше, если ты сам расскажешь ей все детали.
Осязаемое напряжение заполнило воздух.
Коннор поднялся, выплеснул овсянку в огонь, и, поставив чашу, стал расхаживать взад-вперед. Наконец он остановился и посмотрел прямо на Кейт.
— Моя тетя пытается спасти меня от проблем. Но, если ты собираешься нам помочь, ты должна услышать все.
Теперь он точно завладел ее вниманием. По правде говоря, он завладел им, как только поднялся. Высокий. Больше шести футов. Его каштановые волосы ниспадали волнами на плечи, и немного вились у лица. С одной стороны Коннор носил маленькую косичку, что была теперь убрана за ухо. И двигался он с плавной мужской грацией, являясь воплощением силы и уверенности.
Тетя хотела спасти его от проблем? Кейт только задумалась, что может причинять неприятности такому мужчине как он.
— Семь лет назад, я вернулся домой и обнаружил, что моя невеста вышла за другого. — Коннор обменялся взглядами с тетей. — Я был очень зол, и возможно какое-то время вспыльчив. — Дункан хмыкнул, и Коннор замолчал, чтобы пристально посмотреть на него. — Что сделано, то сделано. — Он пожал плечами, и снова стал ходить взад вперед. — Я вошел в часовню…
— Ворвался прямо в середине церемонии и закричал на всю силу легких, — прервала Розалин.
— Очень хорошо. Я ворвался. А потом, дал клятву перед Богом…
— И перед всеми жителями деревней, — в этот раз вмешался Дункан.
— И всеми остальными, — раздраженно признал Коннор, прежде чем продолжать, — так как женщины лживы и ненадежны, я не хотел жениться ни на одной из тех, чья нога ступала на землю в тот день.
— Очень драматично, молодой человек, — Розалин и Дункан кивнули друг другу.
— Хватит. — Коннор определенно был недоволен вмешательством в свой рассказ. — Поэтому мы здесь. Мой дядя собирается выдать маленькую Маири за МакФерсона. За старого МакФерсона. Маири этого не хочет. Могу только повторить, если я останусь здесь, она будет жить под моей крышей и моей защитой. Но я состою на службе у короля, он посылает меня, куда ему захочется и когда захочется. Король согласен отпустить меня, только если я женюсь. И так, ты знаешь проблему, и знаешь, почему нужна ты. — Коннор прислонился к большому дереву и пнул землю носком сапога, пока другие кивнули соглашаясь.
— Вообще-то, нет, я все еще не понимаю, зачем вам я, — Кейт была сбита с толку. — Ты привлекательный мужчина.
Рот Коннора открылся, Розалин улыбалась, а Дункан закашлялся, словно скрывал смех.
— Серьезно. Уверенна, вокруг найдется куча женщин, которые будут более чем рады выйти за тебя. Не понимаю, почему надо было разыскивать сквозь время меня.
— Я дал клятву. — Коннор говорил медленно, словно она была слабоумной. — Моя честь требует, чтобы я строго соблюдал ее. На этой земле нет женщины, на которой я мог бы жениться. — Коннор пожал плечами. — В любом случае, не то что бы я очень горел желанием заполучить какую-то из них.
— Итак, ты собираешься… что? Говорить всем, что искал меня во времени, чтобы жениться?
— Нет. — В долине одновременно раздались три голоса.
— Господи, женщина, нет. Ты ни с кем не будешь это обсуждать. — Коннор сделал широкий шаг к месту, где сидела она, и, встав на колени рядом с ней, взял ее руку в свою.
Его прикосновение вызвало дрожь во всем ее теле, живо воскрешая в памяти его прошлое прикосновение, в зеленом шаре.
— Ты не понимаешь? Никто ничего об этом не должен знать. — Коннор развел руки, обводя место, где они сидели.
— Оставь ее, Коннор, ты ее пугаешь. Она дрожит. — Сделала замечание Розалин.
Коннор быстро отпустил ее руку, словно обжегся, и сел, но остался очень близко. Когда тетя продолжила, выражение лица его осталось замкнутым.
— Есть те, кто не… — Розалин замолчала, осторожно подбирая слова, — … не понимают моего дара. Нам не хотелось бы беспокоить их лишний раз.
Кейт задумалась. Если это действительно Шотландия тринадцатого века, то колдовство тут не поощряли. Это могло очень плохо для всех них закончиться.
— Мы скажем, что тебя прислали как подарок из заморской страны. — Подхватил Коннор, когда его тетка растерялась. — Дочь пэра, жизнь которого я спас в сражении в прошлом крестовом походе. Конечно, у меня нет выбора, как только жениться на тебе. — Он пожал плечами. — Это почетно.
Коннор выглядел очень гордым собой.
— Смотрю, мужское самолюбие не изменилось за последние семь веков. — Прошептала Кейт, и Розалин тихо засмеялась. — Итак, ты поклялся не жениться на женщине отсюда. Почему ты просто не привез жену с собой, когда возвращался в Шотландию?
Выражение лица Коннора посуровело.
— Так вот, тут могут решить, что я отказал женщинам из этой земли. Когда я клался никаких женщин, я имел в виду всех женщин. Нет места, где я мог бы жениться. С помощью магии я мог бы жениться, но у меня нет жены. Не было желания сковывать себя с какой-нибудь вертихвосткой.
— Но ты женишься, и как ты объяснишь мое неожиданное исчезновение?
— Мы скажем всем, что получили послание о плохом самочувствии твоей матери, и я отослал тебя домой, побыть с ней. — Выражение лица Коннора вернулось к самодовольной ухмылке. — Ты можешь быть даром, но даже я не такой жестокий человек, чтобы удерживать тебя вдалеке от постели больной матери.
— Итак, я буду подарком. — Кейт с отвращением подчеркнула это слово и глубоко вздохнула. — Из Святой Земли. Отлично. Но пойми, все вы поймите, я не умею врать.
В глазах Коннора мелькнуло недоверие?
— Серьезно. Я буду говорить настолько правдиво, насколько смогу, или все узнают, что что-то не так. И как я должна убедить всех, что я арабка? Я не говорю на их языке, не знаю их традиций, и определенно не выгляжу как они.
— Много Христианских рыцарей остались в Святой Земле после Похода, завели семьи и устроили свои жизни. Я бок о бок сражался с таким человеком. Ты легко можешь быть дочерью, такого, как он. Кроме того, нет никого, кто знает правду об арабах. И это поможет объяснить твои очень странные манеры и произношение. — Коннор поднял бровь в той самодовольной манере, что Кейт начала ассоциировать с ним. — И твою очень странную одежду.
Все трое кивнули в подтверждение.
В первый раз Кейт посмотрела вниз. Она все еще была в своей шелковой пижаме. Ее лицо покраснело, и жар распространился на шею. По крайней мере, она додумалась надеть рубашку от пижамы.
— Скажем, что ее корабль попал в шторм, а вещи смыло в море. Это объяснит, почему у нее с собой ничего нет. — Мужчины кивнули, когда Розалин сочинила историю.
— Подождите минутку. У меня есть кое-что с собой. Где мое платье? — Кейт вдруг вспомнила, что в последнюю минуту схватила свадебное платье матери.
— Твое платье? — Розалин стала чистить свою миску. — А, твое кружевное платье? Я сложила его в сумку. Пока мы едем в Дон Ард, оно будет в ней в целости и сохранности.
— Вчера вечером ты говорил, что твой дом называется по другому. — Кейт посмотрела на Коннора. Он поднял несколько сумок и вынес их из их лагеря.
— Потому что это не мой дом, — уходя, он резко бросил через плечо.
— Дон Ард — дом моего брата, Артура. Сейчас он лаэрд. — Розалин нахмурилась, глядя на Дункана, который издал жуткий звук. — Мы с Маири там живем, и мы должны там сделать объявление, что Коннор собирается жениться. Ты останешься в Дон Ард до свадьбы. — Она надолго замолчала, успокаивающе поглаживаю руку Кейт — Должно быть, Коннор упоминал Ситхен Фардах?
Когда Кейт кивнула, Розалин продолжала.
— Там Коннор останавливается, когда приезжает. Ситхен Фардах наше родовое поместье, он вырос
