Светоотражающие темные двери открылись перед ней автоматически, и она шагнула за территорию, где прежде была в абсолютной изоляции. Тяжелый спертый воздух ударил ей в лицо и сдавил грудь. Она попыталась вдохнуть его, но закашлялась.
— Думала, за тысячу с лишним лет здесь ничего не изменится? Я тоже так думал. Привыкай: чистый воздух здесь большая редкость.
Она подняла глаза и в первый раз не через стекло своей комнаты взглянула на этот мир. Высотные зеркальные здания, потоки машин, мчащиеся над головой в бесконечном числе рядов, вздымающихся вверх за самую границу облаков. Здесь не было ни деревьев, ни зелени, только стальные, бетонные, зеркальные и блестящие здания, холодные и величественные хозяева этого чужого мира.
— В городе есть парки?
— Есть, но очень мало. Как-нибудь я свожу тебя в один из них.
— Где твоя машина?
— Сейчас подадут.
Они подошли к дороге, и в следующее мгновение перед ними оказалась черная блестящая машина с известным Кате логотипом 'Мерседес'. Со стороны водительского сидения вышел один из тех, кого она часто встречала в Центре.
Они все по странной прихоти своих конструкторов казались очень похожими друг на друга. Гладкая стальная 'кожа', большие красные глаза и приветливое лицо с имитацией носа и губ. Они обладали мимикой, и каждое запрограммированное движение на их лицах смотрелось очень искренне, будто их обладатели действительно могли испытывать какие бы то ни было эмоции.
Робот подошел к ней и, улыбнувшись, представился:
— Мое имя — Ено. А Ваше — Катерина?
— Без акцента?
— Это одна из моих программ. Если Вы захотите, я смог бы с вами поговорить на русском.
— Это лишнее, тем более, что русским языком больше никто не пользуется.
— В Вашем голосе я различаю нотки депрессивного настроения. Мне стоит беспокоиться?
— Ено, тебе стоит замолчать и больше меня ни о чем не спрашивать.
Робот склонил голову на бок и улыбнулся.
— Как пожелаете.
Ее усадили на заднее сидение автомобиля. Ено и Маркус сели впереди.
— Почему ты сел за руль, а не робот?
— Потому что это моя машина, а не Ено. Поедем по земле. Боюсь, к полетам ты еще не готова.
— Меня не укачивало в самолетах.
— Поверь, свою первую поездку в атмосфере на автомобиле ты запомнишь навсегда.
Она только хмыкнула в ответ, после чего пристегнулась пятиточечным ремнем безопасности и окончательно расслабилась.
По ее меркам, Маркус водил машину отвратительно. И даже не смотря на скоростной режим, предписывающий двигаться со скоростью не более девяноста километров в час, для езды на такой машине по пустынным асфальтированным улицам города, где все движение концентрировалось над головой, Маркус, казалось, не был готов.
— Почему здесь нет машин?
За Маркуса ответил Ено:
— В атмосфере скорость передвижения не ограничена, тогда как здесь существует свой лимит.
— Поэтому все полагают, что доберутся по воздуху быстрее?
— Конечно.
— Как долго нужно обучаться, чтобы получить права?
— Если в прошлой жизни у тебя были права, то для наземного транспорта их получать не обязательно: всего лишь следует обратится в архив, чтобы Центр криогенезации подтвердил это документально.
— А при чем здесь Центр?
— В его архивах хранятся все личные дела вновь пробужденных. Они засекречены и принадлежат Центру.
— И мое тоже?
— И твое тоже.
— А какие у меня права? Кто я вообще в этом мире?
— Тебе не объяснили элементарных вещей? — удивился Маркус.
— Наверное, я не слишком упорствовала с вопросами.
— Пока ты не прошла тест на интеграцию, за тебя несет ответственность Центр или доверенное лицо. Тебя не могут арестовать, осудить или подвергнуть наказанию, потому что ты не являешься гражданином этого общества.
— А ты гражданин?
— Да. Три года назад я сдал все экзамены и защитил диплом даниила второго уровня.
— Судьи?
— Да, судьи.
— А кем ты был в прошлой жизни?
— Прокурором.
— Мне не понятно устройство этого общества. Я привыкла к тому, что судебная власть — это отдельная ветвь власти. А здесь нет полиции, только даниилы, которые и расследуют и выносят приговор.
— Не все так просто. У каждого даниила есть определенный уровень правовой власти. Я пока защитил только второй и могу осуждать за нетяжкие преступления. Даниилы первого уровня не могут выступать обвинителями, точно так же, как и выносить приговор.
— А высший может убивать?
— Осудить на смерть может даниил и третьего уровня. Четвертый уровень — самый высокий среди нас. Эти даниилы вершат суд за самые тяжкие преступления. Высшим уровнем обладает только один человек в стране — Верховный даниил. Он-то нами всеми и руководит.
— В общем, суть дела не изменилась. Разница в том, что сегодня кто-то — дознаватель, а завтра — судья.
— Ты все правильно поняла.
— За мной должен был приехать некий Гийон Самари. Какой у него уровень?
— Четвертый.
— И я нахожусь в его юрисдикции?
— Да, пока не станешь гражданином, или он не передаст опеку кому-нибудь другому.
— И когда я смогу увидеть своего опекуна?
— Завтра, скорее всего, когда выйдешь на работу.
— Ненавижу все эти дела…
— Тебе уже доводилось работать аналитиком?
— Теперь это так называется? — засмеялась она.
— А как это называлось в твое время?
— 'Приведите сюда Катерину. Немедленно!', — вот как это называлось.
— То есть, ты не была следователем?
— Нет, не была.
— А кем тогда была?
— Что, в личном деле не написано?
Маркус замялся.
— Ага, почитать, значит, не дали, — сделала вывод она.
— Материалы твоего личного дела засекречены. С ним знаком только Гийон.
— Ну, тогда у него и спроси, кем я была.
Тем временем они въехали в совершенно другой район города, который разительно отличался от
