— Принято. Удачи. Солнце за нас! — произнес Сторожко ритуальный клич.
Гридень не ответил.
Прячась за машинами, запчастями, металлическими конструкциями непонятного назначения, гридень ползком медленно обогнул укрытие противника и зашел им со спины. Боги были милостивы — его не заметили. Спрятав стержнемет за спину, он вытянул меч из ножен, достал «глушилку» и затаился.
Буси было пятеро. Четверо сидели за истребителями и работали в два пулемета короткими очередями. А один находился у рации и, скорее всего, вызывал подмогу. Только вот помочь им вряд ли кто мог.
Успокоив дыхание и мысли, Всеволод вызвал Сторожко:
— Я сейчас шумну, вы не лезьте! Стрельбу прекратить!
— Есть! — отозвался десятник.
Всеволод сбросил колпачок предохранителя, досчитал до трех и метнул гранату под ноги пулеметчикам. Сам тут же закрыл глаза и отвернул голову в сторону. Раздался протяжный буц-бац… Гридень, выждав секунду, вскочил на ноги и кинулся вперед.
Оглушенные и ослепленные воины мотали головами, крепко обхватив их руками. Всеволод быстро оценил обстановку, заметив сбоку связиста — ему досталось чуток меньше, этот гад видел! И уже потянулся за стволом. Вот с него Всеволод и начал. Клинок коротко пропел и впился в грудь. «Эх, промазал», — подумал гридень и вторым ударом исправил ошибку. Сталь порвала шейный горжет доспеха и вошла в плоть. Буси упал, его пальцы сжались… прозвучал одинокий выстрел.
Гридень резко развернулся и, вкладывая в удар всю злобу, проткнул ближайшему Змею доспех, насадив его на меч, словно кусок мяса для жарки.
Затем резким ударом ноги в живот столкнул с лезвия тело в объятия третьего буси. Они оба кулем упали на пол. Четвертому противнику Всеволод вогнал меч точнехонько в глазницу маски, с каким-то диким удовольствием провернул его и засадил глубже. Пятый противник низвергал на головы нападавших сотни проклятий, ползал на четвереньках и, как слепой котенок, шарил руками в поисках оружия. Его рука почти дотянулась до многозарядной винтовки, но его остановил увесистый ботинок гридня. Голова татя от удара в маску высоко запрокинулась, а само тело неуклюже завалилось на бок.
— Сторожко! Пошли! — прокричал Всеволод, глядя, как один из пулеметчиков врага пытается выбраться из-под навалившегося на него трупа товарища.
Двое стрельцов и десятник живо оказались рядом.
— Быстро вяжите этих двоих, — отдал приказ Всеволод.
Это была удача. Двое пленных. Первых пленных за целый год. Они могут многое объяснить…
Двое стрельцов склонились и готовы были уже повязать добычу, но тут гридень спиной почуял опасность. Он инстинктивно согнулся, и над головой что-то пронеслось. Через мгновение раздался взрыв. Двое стрельцов упали, изрешеченные осколками. Затем чья-то рука оттолкнула гридня и почти над самым его шлемом прозвучала короткая очередь. Всеволод видел, как двое самураев в рогатых шлемах, с обнаженными мечами безжизненно свалились на палубу. Но в полумраке узкого коридора гридень различил еще одну фигуру.
— Отставить! — приказал он. — Этот мой!
Всеволод махнул рукой, приглашая противника на смертельный танец. Гридень выставил меч вперед и повторил пригласительный жест.
— Напрасно ты это затеял, Волков, — по-отцовски пожурил начальника десятник, — пару стержней ему в морду — и вся недолга.
— Отойди, — цыцкнул Всеволод. — Тебе не понять. — Старший гридень уже успел заметить, что осколками изрешетило и обоих пленных. Опять мимо! И этот вражеский командир мог стать еще одним шансом.
— Куда уж мне… — десятник скривил губы, но дальше спорить не стал, отошел.
Самурай принял приглашение и медленно вышел на площадку. Его стальная маска с прорезями для глаз и рта хищно улыбалась. Он встал в боевую позицию, высоко подняв меч над головой. И они сошлись. Взмах — сталь встретилась, оглашая отсек металлическим звоном. Отскок, еще взмах — есть! Меч Всеволода прошелся по руке противника. Но он как будто не заметил этого. Самурай с боевым кличем кинулся вперёд и достиг цели. Его чуть изогнутый на конце меч оставил глубокую борозду на доспехи гридня.
— Ах ты, сука!
Сошлись! Удар! Всеволод достал его в ту же руку. Еще два стремительных броска — и напор самурая стал ослабевать. Он тяжело дышал, кровь обильно стекала вниз. Но вдруг его словно подменили, он, дико заржав, усилил напор.
Змей, видимо предчувствуя свою скорую гибель, рубился изо всех сил, сосредоточенно, яростно. Его устрашающая маска-забрало отражала состояние его души. Она смеялась в лицо смерти, с этой улыбкой- оскалом самурай и принял смерть. Пропустив обманный выпад гридня, железномордый по инерции пролетел вперед, и Всеволод, схватив меч двумя руками, отрубил тому голову. Стальной шлем со страшным содержимым покатился по полу, а тело все еще бежало, пока не столкнулось со стеной и не грохнулось навзничь.
Короткая пауза. Всеволод восстановил дыхание. Вытер меч и убрал его в ножны.
А десятник открыл забрало шлема и смачно сплюнул себе под ноги.
— Вот сукины дети, весь десяток положили! Чтоб их Даждьбог заживо спек!
В коридоре раздались тяжелые шаги. Оба воина спешно перезаряжали стержнеметы.
— Всеволод, Сторожко! — из темноты явилось сияющее лицо Медведева. Он тоже был без шлема. — У нас все чисто! — И, уловив вопросительный взгляд гридня, добавил: — Шлем стервецы разбили, чтоб им пусто было.
Всеволод открыл и свой шлем, вдохнул полной грудью.
— Все проверил?
— Чисто все! Никого живым взять не удалось. Последний, падла, себя гранатой подорвал. Спасибо Кадую, да примут его душу предки, накрыл собой гранату… а то бы нас всех того…
Следом за стяжником из темноты перехода вышло десятка два стрельцов.
— Потери? — коротко спросил старший гридень.
— Десяток Пятака зачищает низ, а я к вам поспешил, как переговоры ваши услышал. Вижу, крепко вас пощипали, — Марун оглядел поле боя.
— Есть такое дело… — тяжело вздохнул Сторожко. Видно было, что хоть десятник бывалый, но здорово переживает гибель подчиненных.
— Значит, это все, — скорее утвердил, чем вопросил Всеволод.
— Все, — мотнул головой стяжник, — я еще пару летунов вызвал, чтобы они раненых приняли.
— Добро! Впереди должна быть капитанская рубка, — Всеволод вскинул оружие. — Ну чего замерли?! Продолжаем движение. Цель близка. Вперед! — скомандовал он и бросился дальше.
Два десятка стрельцов, пришедших с Маруном, двинулись следом. Замыкал группу Сторожко. С яростью он пнул отрубленную голову в самурайском шлеме, и она улетела далеко к шлюзу, разбрызгивая какую-то шипящую массу.
Капитанская рубка находилась палубой выше. Это расстояние белогородцы прошли без приключений. Такое ощущение, что самураи, заслышав их тяжелую поступь, прятались во все дыры и щели корабля. Но вот, на подходе к капитанской рубке, они увязли.
Капитана охраняли отборные воины. Вероятно, личная гвардия, или как там они их называют? Самые яростные и умелые бойцы. Гридень это почувствовал сразу, ибо враги были начеку, а вот он проявил беспечность. Полукруглая, ярко освещенная площадка встретила стрельцов ураганным огнем.
— Ложись! — проорал Марун и толкнул старшего гридня в спину.
Стрельцы моментально упали, но вражеские пули все же собрали обильную жатву, сразив зазевавшихся.
— Гранаты! — Всеволод нашел единственное решение в данной ситуации. Он даже не мог понять, сколько самураев ведут стрельбу, но, судя по ее плотности, не менее десятка.
