Коллоп издал свой характерный смешок, и Бартон понял, что он шутит.
Они пересекли равнину и вышли к подножиям холмов, где стояли хижины; перед каждой на маленькой площадке, выложенной камнями, пылал костер. Большинство мужчин и женщин накинули толстые покрывала, чтобы защититься от пронизывающего утреннего холода.
— Какое угрюмое и промозглое место, — сказал Бартон. — Странно, что кто-то живет здесь.
— Большинство местных — финны и шведы конца двадцатого столетия. Они привыкли жить в высоких широтах. Однако, вы, должно быть, счастливы, что очутились тут. Я помню, вы питали жгучее любопытство к полярным районам и имели кое-какие соображения относительно них. Здесь побывали и другие — те, кто подобно вам спустился вниз по Реке в поисках своего золотого Эльдорадо или сказочного Туле на краю света. Но все они либо бесследно пропали, либо вернулись назад, устрашенные тяготами дальнейшего пути.
— Какими именно? — возбужденно спросил Бартон, схватив Коллопа за локоть.
— Дружище, вы сломаете мне руку... Итак, во-первых, цепь грейлстоунов кончается и вы лишаетесь возможности наполнить свою чашу пищей. Во-вторых, равнина вскоре обрывается, и Река течет между скалистыми обледенелыми стенами. И, в-третьих, — то, что лежит дальше. Я ничего не знаю об этих препятствиях, так как никто не вернулся оттуда. Но я полагаю, что их постиг печальный конец — как всех, кого обуревает дух непомерной гордыни.
— На какое расстояние к северу продвинулись те, кому удалось вернуться?
— Примерно на двадцать пять тысяч миль, если следовать изгибам речного русла. Под парусами туда можно добраться примерно за год. Но один Вседержитель знает, какой путь нужно пройти потом, чтобы достигнуть конца Реки. Вероятно, раньше вы скончаетесь от голода — ибо откуда вы возьмете пищу, когда последний грейлстоун останется за кормой вашего корабля?
— Есть только один способ проверить все это... — задумчиво произнес Бартон.
— Значит, ничто не остановит вас, Ричард Бартон? — тихо спросил Коллоп. — Вы будете продолжать бессмысленную погоню за зримыми тайнами мира сего, пренебрегая духовным совершенством?
Бартон снова схватил Коллопа за руку.
— Вы сказали — Бартон?
— Да. Ваш друг Геринг не так давно открыл мне ваше истинное имя. И он поведал мне еще кое-что из вашей истории...
— Геринг здесь? — прервал его Бартон.
Коллоп кивнул и произнес:
— Он попал к нам года два назад, живет в миле отсюда. Вы сможете повидаться с ним завтра. Думаю, вас порадует произошедшая с ним перемена. Он справился с душевной болезнью, что началась из- за употребления Жвачки, и стал совершенно другим человеком — гораздо лучшим, чем тот, которого вы знали. Теперь он, фактически, является руководителем Церкви Второго Шанса в нашей местности. Итак, мой друг, пока вы занимались поисками таинственного грааля в мире физическом, он открыл Священный Грааль в собственном сердце. Он почти сгубил свою душу безумием, толкнувшим его на путь зла, которым он шел в земной жизни. Но благодаря милости божьей и своему искреннему желанию доказать, что он достоин этой второй возможности спасения, Геринг... ну, впрочем, вы все увидите сами завтра. Я только могу молиться, чтобы вы последовали его примеру.
Коллоп принялся рассказывать историю Геринга. Немец встречал смерть почти столько же раз, сколько и Бартон; обычно он кончал жизнь самоубийством. Однако кошмары не покидали его; самоубийство давало лишь кратковременное забвение, и на следующий день его мучения продолжались. Наконец, он прибыл в эту область, где Коллоп, человек, которого он убил, сумел оказать ему помощь. И тогда Геринг выиграл свою духовную битву.
— Я поражен, — чистосердечно сказал Бартон. — И я рад за него. Но у меня — другие цели. И я хотел бы заручиться вашим обещанием никому не открывать мое истинное имя. Разрешите мне остаться арабом Абдуллой ибн Гаруном.
Коллоп заверил его, что будет хранить молчание. Он казался несколько обескураженным тем, что Бартон не жаждет увидеть Геринга и собственными глазами убедиться в том, что вера и любовь способны сотворить из самой безнадежной, заблудшей и развращенной души. Коллоп подвел Бартона к своей хижине и познакомил с женой — невысокой изящной брюнеткой. Она была настолько приветлива и дружелюбна, что даже решила сопровождать обоих мужчин к главе местной общины, валкотуккайнену (это слово на распространенном в области жаргоне значило «седовласый» или «старейшина»).
Вилл Ахонен, огромный мужчина с тихим спокойным голосом, терпеливо выслушал Бартона. Бартон поделился с ним только частью своего плана, заявив, что хочет построить судно и пройти на нем до самого конца Реки. Он не упомянул о том, куда двинется после этого. Но Ахонен, вероятно, не раз встречался с такими же, как он, беспокойными душами.
Старейшина понимающе улыбнулся и ответил, что Бартон может строить свое судно. Однако обитавший здесь народ хранил строгие традиции в части охраны окружающей среды. Запрещалось рубить дубы и сосну, так что единственным доступным материалом оставался бамбук. Но даже его можно было приобрести только за табак и спиртное; так что пришельцу потребуется некоторое время, чтобы накопить необходимый запас.
Бартон поблагодарил финна и отправился назад. Вечером он расположился в хижине, стоявшей неподалеку от обиталища Коллопа. Спать ему не хотелось.
Незадолго перед дождем он решил покинуть хижину, рассудив, что прогулка в горы ему не помешает. Он может переждать дождь под каким-нибудь скальным выступом; потом тучи разойдутся и неяркое, но почти незаходящее тут солнце обогреет его. Теперь, когда он был так близок к своей цели, следовало избегать неприятных сюрпризов. Вполне вероятно, что этики заслали в этот район множество своих агентов — и как ему показалось, подруга Коллопа была одним из них.
Он не прошел и полумили, когда первые капли дождя упали на его плечи и молния ударила в землю где-то поблизости. При свете ослепительной вспышки он увидел что-то мелькнувшее в воздухе футах в двенадцати над его головой.
Он развернулся и бросился под защиту деревьев, надеясь, что Они не заметили его и лесная чаша скроет его следы. В таком случае, он двинется в горы. И когда Они погрузят всех в этом районе в сон, обнаружится, что он опять сумел ускользнуть...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Нам пришлось долго и упорно охотиться за вами, Бартон, — произнес кто-то по-английски.
Бартон открыл глаза. Его перенесли сюда так неожиданно, что на секунду он растерялся. Но только на секунду. Он сидел в кресле из какого-то очень мягкого материала. Помещение, в котором он находился, имело правильную сферическую форму; сквозь его полупрозрачные бледно-зеленые стены Бартон мог видеть такие же сферические камеры, расположенные со всех сторон — впереди, сзади, вверху и внизу. Он вновь ощутил растерянность — остальные камеры не просто соприкасались с его сферой, они пересекали ее. Их стены проходили через оболочку его сферической комнаты и становились затем настолько бесцветными и прозрачными, что он едва мог различить их очертания.
На противоположной стене находился окантованный темнозеленым овал, кривизна которого повторяла форму поверхности сферы. В овале проступал призрачный лес; среди хрустальных деревьев скакал олененок, похожий на полупрозрачный фантом. Свежий запах сосны и кизила исходил от картины.
Напротив него, в таких же креслах, полукругом сидели двенадцать человек — шесть мужчин и шесть женщин. Все обладали приятной внешностью; почти все — кроме двоих — были брюнетами или очень темными шатенами с довольно смуглой кожей. У троих на веках можно было различить слабую складку эпикан-туса; волосы одного из мужчин завивались так сильно, что казались почти курчавыми.
Светловолосые — женщина и мужчина — в остальном почти не отличались от своих собратьев. Длинные, волнистые волосы женщины цвета бледного золота были чем-то заколоты сзади. Мужчина,
