Желтым воском, ладаном и смирной. Оттого-то дремой был охвачен 40 И спросонок уронил я чашу».
Свадьба в Кане
Фреска работы мастеров Михаилы и Евтихия в церкви сз. Никиты. Начало XIV в.
ЦАРЬ КОНСТАНТИН И САМОУЧКА
Государь Константин повелитель Славит славу святителя Юрья. Приказал он три стола поставить. Первый стол — из чистого злата,
А второй—из серебра литого.
Третий стол—из дерева простого.
За трапезой из чистого злата Архипастырей сели двенадцать И четыре старых патриарха, ю За столом из серебра литого Триста иноков, черных монахов;
За столом из дерева простого Триста послушников монастырских, Что еще обучаются в школе.
Среди них был один самоучка. Константин подымается с трона,
Меж столов проходит он накрытых.
Вот подходит к столу золотому,
Где двенадцать сидят архиреев го И четыре старых патриарха.
Царь,смиренно старцам поклонился,
И такое им слово промолвил: «Исповедуюсь я перед вами —
В этой жизни тяжко согрешил я,
Бил своих родителей и мучил;
Есть ли этому греху прощенье?» Отвечают епископы важно И четыре старых патриарха,
Не закону следуют господню, зо А царю усердно потакают:
«Константин, государь наш державный, На духу легко грехи отпустим.
Повели сковать из злата митры, Прикажи их, государь, украсить Самоцветами и жемчугами,
Подари ты епископам митры И святейшим твоим патриархам,
И получишь грехов отпущенье». Константин идет к столу другому.
«о За серебряным столом пируют
Триста черных иноков-монахов. Константин поклонился смиренно И такое им слово промолвил:
«Мне скажите, святые монахи, Исповедуюсь я перед вами —
В этой жизни тяжко согрешил я,
Бил своих родителей и мучил.
Есть ли этому греху прощенье?» Отвечают дарю черноризцы, во Не закону следуют господню,
А царю усердно потакают:
«Константин, государь наш державный, На духу легко грехи отпустим. Дарственные грамоты нам выдай, Триста грамот — тремстам черноризцам. Да построй монастыри большие,
Удели богатые угодья.
Будем за тебя мы все молиться,
И получишь грехов отпущенье». во Снова царь между столами ходит.
Он приблизился к трапезе нижней,
К рамой нижней, простой, деревянной, Где дьячки сидят с учениками,
Что еще обучаются в школе.
Среди них-то один — самоучка.
Царь и этим гостям поклонился И с такою речью обратился:
«Вы скажите мне, дьячки и дети, Исповедуюсь и перед вами — то В этой жизни тяжко согрешил я,
Бил своих родителей и мучил.
Есть ли этому греху прощенье?»
Ничего не говорят подростки.
Только встал ученик-самоучка,
Он царю не потакал усердно,
А по правде божьей говорил он: «Константин, государь наш державный, Мы тебе твои грехи отпустим: Деревянную построй ты келью, во И намажь ее смолой и салом.
В деревянную заприся келью И со всех сторон зажги лучиной.
С вечера пусть до утра пылает.
Если жив останешься ты в келье,
То получишь грехов отпущенье». Константин-государь омрачился —
Тяжко было слушать эти речи.
Строит он деревянную келью,
Дранки салом и смолою мажет, во И в нее он запер самоучку.
С четырех сторон поджег он келью.
До зари всю ночь она горела.
А когда, зарумянилась зорька;
Рано царь Константин встал с постели. Посмотреть захотел, что случилось.
Царь приходит к деревянной келье,
Но от кельи остался лишь пепел.
Посредь пепла сидит самоучка,
И в руках его псалтырь Давыдов, юо Молится он богу по закону.
Царь, увидя это, изумился.
Как остался в живых самоучка? Изумился он и испугался.
Быстро строит из дерева келью.
Мажет дранки салом и смолою.
Запирается сам в этой келье.
С четырех сторон поджег лучиной.
А когда зарумянилась зорька,
Рано встал ученик-самоучка, но Чтоб узнать, что с царем приключилось. Он приходит к деревянной келье,
Но от кельи остался лишь пепел.
Среди пепла ищет Константина.
Правую одну находит руку —
Освятилась царская десница.
Почему десница освятилась?
Ею он добра творил немало:
Он кормил голодных и убогих, Жаждущих поил в своих владеньях,
12о Голых и босых одел-обул он.
Нищих и сирот призрел бездомных —
Вот рука его и освятилась.
ВОЕВОДА ТОДОР
Кто стенает на заре воскресной,
В воскресенье до восхода солнца?
В белом граде Соколе кто стонет В злой темнице Марконича Перы?
То стенает, словно сокол сизый, Воевода Тодор благоверный.
Пособить ничем не может горю. Завтра должен Юрьев день он славить, Славить имя своего святого; ю Только нечем честь воздать святому. Вратаря он молит, словно брата: Молодой тюремщик, помоги мне,
Ради бога, отвори ворота.
Я отправлюсь к Пере-господарю, Упрошу я Перу-господаря На поруки отпустить на рынок,
На поруки праведного бога.
На базаре обойду торговцев, Попрошу их дать вина и хлеба, го Чтоб насытить узников в тейнице — Бога ради и святого Юрья».
Вратарь просьбу выслушал по-божьи, Отпускает Тодора на волю,
Отпускает Тодора и Перо На поруки истинного бога.
