геометрически громоздились вокруг.
Похвалялись мобильниками. У кого там камера, у кого плеер с радио, а у кого и шагомер!
Обсуждали роликовые доски и велосипеды, как на них прыгают, больно ли падать - стараниями рекламных агентств, помешанных на «урбан стайл» и всяческом «индастриале», тема, накрепко приклеенная к газировке, пиву и шоколадным батончикам, была в моде.
Неостановимо сквернословили.
Каким образом Тата попала в эту компанию, не знает даже всеведущая Королева Жезлов.
А вот задержалась она там из-за долговязого мальчика по имени Олег. Он был старше Таты на три года и, несомненно, относился к худшей разновидности людей, несущих на себе стигматы масти мечей. Влюбленные взгляды Таты он принимал трезво и расчетливо - как ценную находку, которую предстоит выгодно продать, а деньги - лихо прогулять. Он всерьез обсуждал с друзьями возможность близких отношений с Татой и в далекой перспективе даже совокупления. Те называли Тату «Малой» (эта кличка к ней вскоре пристала) и благоразумно советовали Олегу переключиться на сверстниц. Олег, однако, продолжал любезничать с Татой - в том понимании слова любезность, которое доступно зверятам: показывал «приколы» на эк-ранчике своего телефона, норовил угостить «Клинским», игриво душил.
Когда Тата уходила домой (происходило это ровно в девять, как велела Алиса), Олег и компания, по недостатку других тем, обсуждали Тату.
- Приколитесь, Малая сказала, что после школы пойдет в университет! - лелея прорезавшуюся в голосе хрипотцу, говорила девушка Анжела. Устроив между резцами пузатую, с белой полосой семечку, она хищно разгрызла ее.
- Работать? - спрашивал Веталь, восьмиклассник с безбровым лицом и шрамом на стриженной ежиком белявой голове.
- Дурак, учиться.
- На кого?
- На биолога, говорит.
- Брешет.
- А чего, у нее родаки богатые.
- Богатые? Да у нее даже мобилы нету!
- А деньги есть. Я ее вчера попросила занять две тысячи рублей, дала.
- Тоже мне - две тысячи.
- Олежа вот не дал, - Анжела кокетливо прищурилась. Получилось шлюховато.
- Да он и так всем должен. Будет он еще тебе давать. Да, Олежа?
- Разбежалась, - басил Олег, вырисовывая прутиком на песке скалящуюся рожу.
Так они и беседовали, оставляя после себя черную подсолнечную шелуху, неумелые, напитанные слюной окурки и плохие воспоминания.
- А давайте над Малой приколемся? - предложила однажды Алла, обладательница взрослого, по-бабски угрюмого лица с широким непородистым носом.
- Типа? - с особой, вопросительно-утвердительной интонацией поинтересовался Веталь.
- Типа Олежа ей назначит свидание. Эта придет. А мы будем смотреть и прикалываться.
- Ив чем прикол? - в голосе Веталя звучал скепсис, который апологеты рабочего класса склонны звать здоровым.
- Ну… не знаю.
- Вот если бы Олежа не пришел… на это свидание… вот это был бы реально прикол! - улыбнувшись углом рта, сказала Анжела.
- Да ладно. Подождет пять минут и чухнет. Всего прикола, - стоял на своем Веталь.
- Малая? Пять минут? Да ты ее не знаешь! - взвилась Анжела. - Будет час ждать, а потом еще разревется!
- Ну и толку?
- Проучим ее.
- Хоба, а можно круче! - оживился девятиклассник Мичин, его все звали по фамилии. Чувствовалось, он не на шутку разгорячен идеей. - Пусть Олежа забьет ей стрелу в Магазине. Она туда внутрь зайдет. Мы засов задвинем. Посмотрим, что она будет делать.
- Обделается, наверное, - хмуро усмехнулся Веталь. - Будет орать: «Олежек! Любимый! Спаси меня! Мне так страшно!», - последние слова Веталь произнес тоненьким голоском, небесталанно изображая девичье отчаяние.
- Может, ну его к бесу? - вяло возразил Олег. Большими пальцами обеих рук он щупал клавиатуру мобильного - пока товарищи спорили, отстреливал летящие из правого верхнего угла экранчика звездолеты мутантов.
- Ты вообще сиди. Твое дело только ей сказать, - задумчиво изрек Мичин и в качестве последнего неотразимого довода добавил: - Ты мне должен вообще, забыл?
К своему первому свиданию Тата готовилась в вихре деятельного исступления - будто собиралась в школу к самому первому Первому сентября. Впрочем, ведь и свидание - первый класс взрослой жизни.
Прыщ над бровью был с горем пополам выдавлен, ранка прижжена водкой, найденной в холодильнике (Алиса держала ее для компрессов). Ногти - вычищены и подпилены. Волосы вымыты, причем дважды. Тата даже выстригла себе челку - кромка получилась косой, но так даже актуальней, успокаивала себя она.
Набег, совершенный поутру на косметический столик Алисы, принес Тате несколько полезных трофеев: тональный крем (им Тата собиралась замаскировать ранку от прыщика), перламутровую помаду и лак для ногтей. Правда, маникюра, несмотря на полтора часа мытарств, у Таты не получилось - кисточка в неумелых руках облизывала что попало и помимо собственно ногтей золотисто-оранжевый колер приобрели также и нежные беленькие кутикулы. Насупившись, Тата свела лак вонючим ацетоном.
Примерно два часа Тата крутилась перед зеркалом, примеряя уведенные из шкафа бабушкины торжественные платья времен щедрых премий за проектирование газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. Поначалу задумка явиться пред очи Олега а-ля Королева Кубков казалась ей прекрасной. Но потом, вспомнив заветы Анжелы и Аллы («слишком навороченных пацаны стремаются!»), Тата остановилась на джинсовом сарафане и полосатой кофточке, каковая, впрочем, вскоре обнаружилась в корзине для грязного белья. Пришлось согласиться на футболку с надписью «§пагт-е1-§пеШ». Старая Алисина клиентка, владелица агентства недвижимости Варвара Петровна, презентовала эту футболку на Татин день рожденья.
В молодости главбух Варвара гадала на любовников, затем переживала за оболтуса-сына, то и дело ввязывавшегося в мутные истории с давящими очертаниями казенного дома на заднике, а после пятидесяти открыла для себя вечные ценности в виде мохнатого кобеля по кличке Бендер, свежевыжатых овощных соков и отдыха на морях по системе all include. Теперь Варвара Петровна приходила редко, в основном, чтобы подстраховаться перед особенно важными сделками. Алису она уже давно, и отчасти заслуженно, воспринимала как соавтора собственной судьбы. А гонорары всегда подзвучивала подарками и прочей милой мишурой женского приятельства.
Прежде чем покинуть дом, Тата выдернула из розетки видавший виды бабушкин «Локон» - попытка подкрутить кончики волос окончилась очередным за этот день фиаско.
Она почистила зубы, в восьмой раз надушилась и, на ходу пообедав шоколадной вафлей и помидором, бросилась вниз по лестнице.
Сердечко Таты стучало громко.
«Магазином», где назначено было Татино свидание, называлось гадкое и глухое место - один из отрогов построенной еще при царе Леониде станции, обеспечивавшей очистку сточных вод городской канализации.
С высоты полета стрижа станция напоминала бетонную черепаху - раскинувшую лапы, вытянувшую навстречу не поймешь чему тупую башку и, словно рулевым веслом, помогающую себе обрубком хвоста.
С наступлением капитализма коммунальное тело города ссохлось и одряхлело. Окраинная станция- черепаха, неподалеку от которой, считай, оканчивался город, не составляла исключения. Зимой в облупившихся помещениях станции ночевали бомжи, на подступах к ней сводили счеты беспризорные
