На южной стороне моста коляска остановилась у ворот, чтобы пропустить фургон, едущий с противоположной стороны. Агнесс взглянула через парапет на серо-коричневый простор и увидела людей, копающихся в грязи в поисках того, что мог принести им прилив. Как раз в тот момент, когда она смотрела на их сильно уменьшенные из-за расстояния фигурки, нечто любопытное померещилось ей на юго- восточном берегу. Наверху, у полуразрушенной лестницы, ведущей вниз с пирса, где находились склады, стояла коляска.
Как правило, сюда заезжали только фургоны и телеги, которые использовались для разгрузки и загрузки барж. Сегодня, в воскресенье, никакого транспорта не должно было быть, и нахождение коляски в этом месте казалось необычным. Вскоре Агнесс различила неясные фигуры рядом с коляской. Там были мужчина и две фигуры поменьше ростом, явно дети, на одной из которых виднелось что-то красное. Пока Агнесс смотрела, фигура в красном побежала по пирсу и скрылась из виду.
Агнесс начала действовать немедленно. Опустив окно, она крикнула кучеру:
— Поезжайте по дороге к церкви Святого Олейва, затем сверните налево к пирсу. Я ищу темную коляску.
Кучер натянул вожжи в левой руке, заставляя лошадей и вместе с ними коляску повернуть. Но не успели они проехать и двадцати ярдов, как дорога превратилась в аллею, от которой другая, более широкая дорога вела направо. Кучер остановил лошадей, спрыгнул с облучка и открыл дверцу коляски:
— Дальше не проехать — негде будет развернуться.
Агнесс вышла из коляски и огляделась. Река — серебристо-коричневая сверкающая лента — едва виднелась за частоколом домов. Несколько смутно различимых фигур двигались по аллее, мимо пробежала бродячая собака, принюхиваясь к отбросам в канаве. Никаких следов коляски. Разум подсказывал Агнесс, что если ее кучер не может здесь проехать и если та коляска, которую она видела, действительно увозила Питера, то есть другая дорога до пирса. Но расстояние было невелико — и найти коляску будет легче пешком.
Все это время она не обращала внимания на Томаса Уильямса, который уже слез с запяток и, оглядевшись, стоял в некотором отдалении, рассматривая женщину, вывешивающую белье из верхнего окна.
— С вас шиллинг и шесть пенсов, — сказал кучер.
Агнесс сознавала, что с каждым мгновением она теряет надежду разыскать сына. Она сгорала от одного желания — сделать поскорее все, чтобы найти его. Достав из кармана пригоршню монет — значительно больше, чем требовалось, — Агнесс сунула их кучеру, обошла Томаса и коляску и побежала вдоль по аллее.
Через несколько минут Агнесс, тяжело дыша, добежала до пирса и принялась оглядываться в поисках коляски. За ее спиной поднимались здания складов и фабрик, чьи трубы выплевывали вонючий дым. Пристань на другом берегу была залита зимним солнцем, но здесь все затаилось в красноватой тени. Ни коляски, ни Питера нигде не было видно.
Через несколько секунд из другой аллеи немного выше по реке, ближе к лестнице Маринованной селедки, появился Томас и дико замахал руками, призывая ее к себе и указывая на реку, но Агнесс не понимала смысла его жестов. Сейчас, когда на кону стояла жизнь ее сына, она готова была принять любую помощь, даже от Томаса Уильямса. Она побежала вдоль пирса и, когда их разделяло расстояние не более десяти ярдов, крикнула:
— Что такое? Вы что-то видели?
— Я нет, но прачка видела коляску. Сказала, что из ее окна прекрасный вид и что коляска проехала мимо нее не более десяти минут назад. Она не рассмотрела, сколько человек в ней сидело, но точно видела девочку, мальчика и мужчину, которые вышли из коляски и направились в эту сторону.
Агнесс кивнула:
— А сейчас вы что-нибудь видите?
Томас повернулся, чтобы осмотреть пейзаж:
— Ничего. Но, возможно, нам следует спуститься вниз.
Резкий ветер вздымал волны на реке и проникал сквозь плащ Агнесс, заставляя ее дрожать. Она уже дошла до ступенек, ведущих на берег, и теперь начала по ним спускаться, не задержавшись, чтобы проверить, убывает или прибывает вода. Когда она дошла до последней ступеньки, справа перед ней открылся обнаженный причал. Его поддерживали массивные сваи, облепленные до ватерлинии ракушками, оливковозеленой слизью и лентами водорослей. Внизу простиралось полотнище грязи, слева резко спускавшееся к воде. Грязь была покрыта мусором, принесенным рекой, — обломками дерева, камнями, ржавыми цепями, кусками угля, пятнами слизи. В некоторых местах полоса грязи была не более ярда или двух шириной, в других она тянулась, подобно щупальцам, к коричневой воде. Местами поверхность пересекали ручейки дурно пахнущей воды — это стекали в реку городские отходы.
Плоский характер местности нарушался корпусами различных судов — рыболовецкими лодками, баржами, паромами, шхунами. Некоторые из них были на плаву, другие были выброшены на берег и лежали наклонно в грязи. На лодках не было заметно никаких признаков жизни, но вдоль всего берега копошились множество ободранных людей с корзинами в поисках хоть какой-нибудь добычи.
Агнесс пошла по грязи, рассматривая мусорщиков и другие темные фигуры. Через несколько секунд ее внимание привлекло неожиданное движение. Что-то возникло у пристани из тени, затем снова исчезло. Ей показалось? Она остановилась в ожидании.
Томас, увидев, как Агнесс остановилась и как изменилось выражение ее лица, крикнул сверху, с провисающей пристани:
— Вы что-то заметили?
Агнесс покачала головой. После похищения Питера ее гнев на него поутих, но она ничего не забыла и не простила. Агнесс ускорила шаг, все время вглядываясь в тень.
Шагов через тридцать она снова заметила движение: скрюченная фигура пробиралась под пристанью. Агнесс побежала вдоль берега так быстро, как только могла.
— Что там? — снова крикнул Томас.
— Вон там! — закричала она в ответ, от возбуждения забыв про плохое к нему отношение.
Томас упал на колени и распластался по пристани, но не смог ничего разглядеть. Агнесс была уже на некотором расстоянии от него, удаляясь все дальше. Он посмотрел вправо и влево и, не обнаружив лестницы, спрыгнул прямо в грязь, споткнулся и начал падать, но удержался, подняв каскад воды и грязи, забрызгавшей его чулки и бриджи. Его ботинки утонули в мягкой грязи, но он не обратил на это внимания, быстро вытер руки о пальто и бросился догонять Агнесс.
— В чем дело? — спросил Томас, поравнявшись с ней. — Что вы видели?
— Под пристанью… ярдов пятьдесят впереди… видите, вон они… огибают пирс? — запыхавшись, проговорила она. — Двое, один из них Питер.
Агнесс бросилась бежать, не обращая внимания на го, что ее ноги с каждым шагом увязают все глубже в грязи, а вода, подгоняемая усиливающимся ветром, поднимается все выше. Она бежала у самой пристани, огибая места со слишком жидкой грязью, через которые невозможно было перебраться напрямик. Она бежала, не обращая внимания на куски дерева, камни, вонючие ручейки и мусор. Ее сердце готово было выскочить из груди. Она знала, что Томас бежит за ней, но ни разу не оглянулась, чтобы в этом убедиться. Ее глаза были прикованы к двум фигурам впереди, она делала все, чтобы их догнать. И ей это удавалось — расстояние постепенно сокращалось.
Но, когда между ними осталось не больше тридцати ярдов, Питер обернулся и заметил ее. На секунду он замер, затем взглянул на своего похитителя, потом снова на Агнесс и молча протянул к ней руки. Агнесс поняла, что он хочет сказать: он умолял спасти его. Но похититель, обратив внимание на жест Питера, повернулся и, увидев преследующих их Агнесс и Томаса, вышел из-под пристани.
Несколько секунд мужчина стоял, расставив ноги и удерживая Питера за талию, и смотрел на них. Агнесс могла разглядеть, что он высокого роста и держится прямо. На голове у него была треуголка, надвинутая глубоко на лоб, а шея была закутана в шарф, закрывающий и нижнюю часть лица. Судя по движениям, он не был стар. Темный плащ развевался по ветру, ботинки, высокие, коричневые, были перепачканы грязью. «Кто это? Я наверняка его знаю», — подумала Агнесс. Но из-за надвинутой на глаза шляпы и шарфа на таком расстоянии она, как ни приглядывалась, никак не могла разобрать, кто это.
