Коту кочевая жизнь, видимо, шла на пользу. Он стал упитанным, лоснился и был очень доволен, казалось, он просто наслаждается путешествием. Порой он покидал собак на часок-другой, но эти отлучки перестали их беспокоить, так как рано или поздно, кот всегда возвращался.
Животные шли главным образом по старым заброшенным тропинкам, которых было удивительно много в этом, фактически необитаемом краю. Иногда же они покидали тропинки и прокладывали путь напрямик через лесную чащу.
На их счастье индейское лето было к ним милостиво. Редкая короткая шерсть не смогла бы предохранить терьера от холодов. Правда, у него стал расти густой подшерсток, но и он не защитил бы пса от уже недалеких морозов. Шерсть кота также стала гуще, отчего выглядел он крупнее.
Лабрадор же был приспособлен к любому климату; его густая плотная шерсть отлично защищала и от воды и от холода. Днем, когда Солнце стояло высоко, было еще тепло и приятно, но ночи заметно похолодали. Однажды вдруг ударил крепкий мороз, и старый пес так продрог, что вскоре после восхода луны животные покинули неглубокую яму, где устроились на ночлег, и весь остаток ночи шли дальше. Зато почти все следующее утро они спали, греясь на солнце. Листва на деревьях поблекла. Многие деревья почти облетели. Вдоль тропинки еще пестрели терн и голубика, да дикие астры и дурман стояли в полном цвету.
Большинство лесных птиц улетело. Те, что остались, собирались в большие стаи, оглашая воздух щебетом и гамом.
Путешественники редко встречали других животных: робких обитателей леса издали пугал шум, производимый собаками, и они заранее прятались. Те же, что попадались им, были настолько заняты подготовкой к зиме, что не проявляли никакого любопытства к пришельцам. Встретили они еще одного медведя, он был гладкий и лоснился от жира, благодушный и сонный. Очевидно, он уже мысленно пребывал в зимней спячке и ничем не интересовался. Когда путешественники его заметили, медведь сидел, греясь на солнышке, на пне и, сонно поглядев на них маленькими глубоко посаженными глазками, зевнул и продолжал лениво скрести ухо. Тем не менее, кот после этой встречи почти целый час сердито ворчал.
Кролики и ласки оделись в белые зимние шубки. Кое-где появились пуночки. Несколько раз животные слышали далекие, ликующие крики диких гусей и, глядя вверх, видели над головой длинные черные косяки, летящие к югу. Гости покидали северные края, а те, кто оставался, готовились к предстоящей долгой зиме. Жизнь начинала замирать; скоро земля покроется мягким снегом, и звери заберутся в берлоги, норы и пещеры, и погрузятся в глубокую спячку, вплоть до наступления весны.
Как бы понимая, что означают все эти приготовления, друзья стали идти быстрее, насколько допускали ограниченные силы старой собаки. В особенно удачные дни они делали миль по пятнадцать.
С тех пор, как позади остался индейский лагерь на берегу камышового озера, животные ни разу не встретили человека или хотя бы признаков его существования. Однажды ночью, в поисках прибежища, они обнаружили мусорный ящик. Он лежал в глубине зарослей, подле заржавленной походной кухни, оставшейся от покинутого лагеря. Недавно тут побывали мародеры-медведи: их тяжелый, противный запах до сих пор висел в воздухе, и кот отказался подойти ближе. Старый пес наблюдал, как его молодой товарищ опрокинул тяжелый ящик и пытался носом сдвинуть крышку. Ящик с грохотом застучал по камням. Собаки не заметили, как позади них, в каком-то темном строении, открылась дверь. Неожиданно грянул выстрел и заряд дроби, угодивший в ящик, откинул крышку и его содержимое вывалилось на старого пса. Мгновение он, ошеломленный и оглушенный, стоял, встряхивая головой, но в следующую секунду вновь лязгнул затвор и пес опомнился. Схватив из рассыпанного мусора кость, он поспешно бросился за лабрадором и несся так быстро, что даже обогнал его. Раздался второй выстрел, дробь обожгла им зады и заставила прибавить прыти. Скоро собаки оказались под защитой кустов, но прошло еще много времени, пока они остановились на ночлег. Старый пес так измучился, что проспал до рассвета. Боль была несильной и кратковременной, но все же молодой пес стал теперь еще более осторожным и осмотрительным: он был все время начеку.
И несмотря на это, через несколько дней произошла еще одна непредвиденная встреча.
Как-то в полдень они пили из неглубокой речки, пересекающей заросшую дорогу, которая вела на выработанный серебряный рудник. Вдруг, на противоположном берегу среди папоротника, мелькнул серый кролик. Лабрадор бросился в воду, окатив обоих спутников, переплыл речку и погнался за кроликом. Старый пес и кот смотрели, как убегает кролик от собаки, пока те не скрылись за деревьями.
Тогда терьер отряхнулся и забрызгал кота; тот, рассерженный, надменно удалился.
Старый пес остался один, предоставленный самому себе, и решил этим воспользоваться. Счастливый, он разгуливал по покрытым лишайниками камням, по мшистому берегу, обнюхивая все своим чутким носом. Он с досадой сбил у нескольких больших желтовато-коричневых грибов шляпки, потом заметил блестящего черного жука и долго преследовал его, как ищейка. Наконец, псу это надоело и он уселся на жука, позевал, поскреб ухо, потом лениво покатался по земле и, наконец, улегся неподвижно, раскинув лапы и повернув голову к дороге. Внезапно терьер насторожился, поднял большое ухо и внимательно прислушался. Кто-то шел сюда через кусты. Пес вскочил на ноги и радостно забил хвостом.
На тропинке, тихонько разговаривая сам с собой, появился старик с холщовой сумкой, бультерьер выступил ему навстречу и стал ждать. Маленький, согнутый, старичок, не останавливаясь, проковылял мимо, быстро приподняв над седой головой потертую войлочную зеленую шляпу, на ходу кивая собаке и кротко ласково улыбаясь. Его сопровождали, порхая над ним с ветки на ветку, две маленькие серо-белые синички-черноголовки. Старый пес удовлетворенный пошел следом. Скоро вдалеке показался и кот. Он догонял их, не спуская глаз с синичек, а далеко позади кота шел с торжествующим, но чрезвычайно недоверчивым видом лабрадор, держа в зубах кролика.
Вся эта процессия двигалась по лесной прохладной дороге около полумили. Наконец, деревья поредели и они вышли к небольшой хижине, стоящей в конце расчищенной от леса поляны, на территории брошенного рудника.
Животные гуськом проследовали за стариком по небольшому аккуратному садику, между бурыми кустами малины и облетевшими яблонями и поднялись по лесенке на крылечко. Здесь старик положил на ступеньку свою сумку, постучал в зеленую дверь, обождал, потом сам же открыл ее, вежливо отступив в сторону и жестом приглашая своих спутников пройти вперед. Старый пес, за ним кот и следом человек вошли в хижину. Молодой пес нерешительно стоял у обочины дороги и глядел недоверчиво, не выпуская добычу. Но, видимо, отворенная дверь его успокоила, он аккуратно положил кролика под куст, засыпал его опавшими листьями и последовал за остальными.
Животные выжидающе стояли посреди хижины, наполненной восхитительным запахом жаркого. Они следили, как старик почистил поля своей шляпы и повесил ее на вешалку, затем подошел, прихрамывая, к маленькой растопленной печурке и подбросил в нее полено, неторопливо помыл руки из рукомойника над тазиком. Наконец, он поднял крышку кипящего на плите горшка и все трое облизнулись в предвкушении угощения.
Когда старик взял из поставца четыре тарелки с золотым ободком, из-за голубого кувшина, стоявшего на полке, появился бурундук. Он взбежал по руке человека и уселся на его плече. Зверек возбужденно пищал, сердито глядя на незнакомцев блестящими ревнивыми глазками; его маленькое полосатое тельце тряслось.
У кота засверкали глаза, он с силой забил хвостом, но все же сдержался из уважения к окружающим.
Старик ласково пожурил бурундука и дал ему корочку, которую тот сразу заложил за щеки. Затем хозяин расставил тарелки и положил на каждую из них по маленькому кусочку тушеного мяса. Бурундук все так же сердито пищал и бегал с плеча на плечо старика, продолжая тем временем следить за котом.
Старый пес подвинулся к столу. Старик, которого почти не было видно за стулом с высокой спинкой, постоял немножко, закрыв свои чистые голубые, как у ребенка, глаза. Его губы шевелились. Потом он пододвинул стул и уселся. Он огляделся нерешительно, потом снова поднялся и подвинул к столу два оставшихся стула и скамейку; лицо его прояснилось.
– Садитесь пожалуйста! – сказал он и трое животных, подчиняясь знакомому приказу, послушно уселись на полу, за его стулом.
Старик ел медленно и аккуратно. Две пары глаз заворожено следили за вилкой; кот продолжал
