– Так я и знала… До чего же похож!
– О чем вы? – не понял Кирилл.
Его все больше тревожил этот разговор. Женщина ему совсем уже не нравилась, особенно ее лихорадочный недобрый взгляд.
– Я твоя родная тетя, – неожиданно заявила она с еще большим напором. – Скажи, мама когда-нибудь объясняла тебе, почему твой отец не живет с вами?
Беседа становилась все более неприятной.
– В общем, да. Он уехал в Израиль, а мама не захотела. Мы скоро поедем к нему в гости, – Кирилл невольно защищался.
– Глупости! Тот человек был ее фиктивным мужем. По доброте душевной он согласился скрыть ее грех. Ты очень похож на своего родного отца, Кирилл. Просто одно лицо. Не ошибешься. Твой отец – офицер спецназа, десантник, орденоносец. И живет он здесь, в России. Сейчас служит в Рязани. Твоя мать ведь недавно ездила в Рязань? Правда? – Она продолжала пожирать его глазами.
– Да. Мама была в командировке в Рязани. Она журналистка.
Кирилл испугался. Женщина говорила очень уверенно, и он очень боялся, что она права.
– Это все ложь. Она встречалась с твоим отцом, я знаю это наверняка! – Женщина почти кричала. Глаза ее сверкали, узкие губы вытянулись в одну полоску, щеки покрылись лихорадочным румянцем. Теперь она не казалась ему красивой. Скорее, ее лицо было каким-то жутким, как у плохих героев в фильмах ужасов.
– Откуда вы можете это знать?
Кирилл чувствовал, как от волнения горло становится сухим и колючим, а в глазах закипают злые слезы.
– Твой отец – мой муж, майор спецназа Валерий Кириллович Немировский. Вот почему твои бабушка и дедушка, наши с Ольгой родители, перестали общаться со своей старшей дочерью. Потому что она родила ребенка от мужа своей младшей сестры. – Женщина вцепилась своей костлявой рукой в плечо мальчика. Котенок, притихший у него за пазухой, завозился, пытаясь выбраться наружу.
– Я вам не верю, – глухо выдавил из себя Кирилл, сразу же запутавшийся в родственных связях.
– Ты взрослый мальчик, ты должен понимать, что об этой истории знает множество людей, подобный грех не скроешь. Давай позвоним в Армейск, твоим дедушке и бабушке Русановым, они подтвердят все, что я тебе сказала.
Дина стала судорожно рыться в небольшой черной сумочке. Мальчик подумал, что она разыскивает свой мобильный.
– Нет, я их не знаю, вернее, не помню, – Кирилл сильнее прижал котенка. – Лучше спросим у Маргариты, маминой бабушки.
– Не думаю, что она скажет тебе правду. Маргарита – единственный человек, простивший Ольге ее проступок. Поэтому наш отец перестал общаться с ними обеими. Ты знаешь еще кого-нибудь, кто мог бы рассказать о жизни твоей матери?
Женщина не отпускала руку Кирилла.
– Да, знаю. У мамы есть подруга, тетя Наташа, она врач-терапевт, они давно дружат. Я ей позвоню. В соседнем дворе есть телефон-автомат. Отпустите мою руку, мне больно.
Кирилл освободил свое плечо и решительно направился в сторону арки, крепко прижимая к себе котенка. Женщина шла сзади, не отставая.
Разговор с тетей Наташей не внес ясности. Мамина подруга сказала, что ничего не слышала о существовании сестры и лично с отцом Кирилла не знакома. Однако мальчику послышались нотки растерянности в голосе тети Наташи, а последний ее вопрос: «Что случилось, Кирюша?», в котором звучало нешуточное волнение, и вовсе ему не понравился. Кирилл повернулся к стоящей рядом женщине, которая очень внимательно слушала его телефонный разговор.
– Она ничего не знает. Или не говорит. А вы? – вдруг оживился он. – Вы-то чем докажете, что не выдумали все это?
– Ну что ж, ты истинный сын своей матери. Ты уже торгуешься со мной. У меня есть доказательства, Кирилл. Вот, для начала посмотри фотографию. – Она достала из сумки снимок, завернутый в обычный целлофановый пакет, и протянула его мальчику. – Здесь мы всей семьей перед выпускным твоей матери. Кстати, они с твоим отцом учились в одном классе.
Кирилл рассматривал на фотографии улыбающихся людей. В центре, обнявшись, стояли две девочки. Одна высокая и красивая в вечернем платье (в ней угадывалась мама, несмотря на длинные пышные волосы, собранные в затейливую высокую прическу), другая девочка была младше и не такая красивая, совсем обыкновенная. Стоявшие сзади мужчина с женщиной были, по-видимому, родителями девочек. Их довольные лица светились гордостью и счастьем.
– Это и есть мои бабушка с дедушкой? – поинтересовался Кирилл, всматриваясь в лица незнакомых людей.
– Да, это наши папа и мама, – торопливо кивнула ему Дина. – Ты хочешь посмотреть фотографии своего отца? Вы с ним очень похожи.
– А почему вы раньше не приезжали? И почему решили мне обо всем рассказать сейчас?
Кирилл не хотел сдаваться. Если поверить этой странной женщине, рушился весь привычный, такой удобный и уютный мир. Даже наличие отца, героя-десантника, который существует где-то рядом в реальной жизни, не могло радовать в такой ситуации. Мальчик попытался заглянуть Дине в глаза. Она отвела взгляд, и он почувствовал очередной тревожный укол в груди. Что-то его настораживало. Похоже, он чувствовал опасность, но не мог понять, что именно его пугает.
– Ты мне не веришь или чего-то боишься?
Казалось, она читает его мысли.
– Я ведь всего лишь слабая женщина. А появилась в твоей жизни только теперь, потому что с годами прошла моя обида на сестру, мне стало жаль моего мужа, который всю жизнь мечтал о сыне. У нас с Валерием нет детей. Вот я и решила, что пора зарыть топор войны, нужно объединить семью. Я подумала, что ты мне поможешь. Разве нет, Кирилл?
Дина требовательно посмотрела в лицо мальчика и снова вцепилась в его руку. Кирилл не знал что делать и еще сильнее другой рукой прижал к себе котенка, своего долгожданного друга, гордо названного Джеком Воробьем в честь любимого героя, который ничего не боялся и умел находить выход из любой трудной ситуации. Он не хотел верить этой женщине, но каким-то седьмым чувством осознавал, что ее слова очень похожи на правду. Тем более мама ни разу толком не объяснила причины ссоры со своими родителями, она просто избегала разговоров об этом, а отец, живший в Израиле, никогда с сыном не общался даже по телефону, только передавал с оказией подарки ко дню рождения.
Мама говорила, что это из-за того, что он очень занят и его мучает сознание вины. Правда, мама обещала, что когда Кириллу исполнится двенадцать, они сами поедут в гости к доктору Краснопольскому. Раньше он думал, что именно так зовут его отца. Что скрывать, образ героического офицера-спецназовца, который живет и служит в России, был предпочтительнее, чем образ обыкновенного врача, живущего в Тель-Авиве.
Эта женщина, которая называла себя его родной тетей, обещала, что он сможет увидеться и со своим отцом, и со своими бабушкой и дедушкой. На старом снимке они показались ему симпатичными.
– У вас есть фотография моего отца? – решился он наконец.
– Конечно. Только не здесь. Пойдем со мной, я покажу тебе, – она еще крепче взяла его за руку и потащила прочь от телефонной будки в глубину соседнего двора. Кирилл еле успевал за ней. Дина на бегу очень быстро объясняла:
– Я не могла сразу, просто так, подойти к Ольге. Она, скорее всего, не стала бы со мной разговаривать. И Маргарита тоже… Я хотела сначала заручиться твоей поддержкой. Ты поможешь мне всех убедить: и Русановых, и твоего отца…
– А куда мы идем? – спросил мальчик, преодолевая вслед за своей прыткой тетей очередной лестничный проем в подъезде соседней многоэтажки.
– Я следила за окнами вашей квартиры с крыши этого дома, – призналась она, не оглядываясь и не снижая темпа.
