принимает решения, я их выполняю. Если ее решения идут вразрез с моими желаниями, то бабушке ничего не стоит убедить меня в своей правоте. Ведь вы именно так подумали?
Он неопределенно пожал плечами, ощущая себя лягушкой, которую препарирует молодая лаборантка с внимательными глазами.
— Да, вы подумали именно так. Хорошую же роль вы мне отвели: этакий зомби женского пола, покорно выполняющий приказы господина.
— Ничего такого я не подумал, — возразил Аристарх, стараясь говорить помягче.
— Не деликатничайте. У вас всё на лице написано. А ведь вы не правы. Вы получили информацию из одного источника, возможно, заинтересованного в том, чтобы ее исказить. Информация неполная, даже скудная и, скорее всего, необъективная. Но вы впитали ее и, основываясь на ней, сделали определенные выводы. Подумайте, каков процент вероятности того, что ваши выводы верны? Процент ничтожен. Теперь же, основываясь на своих неверных выводах, вы готовы принять решения, которые заранее можно расценивать как ошибочные. Давайте, я угадаю, о чем вы сейчас думаете.
«Этого еще не хватало!» — мелькнуло в голове Аристарха.
— Вы подумали: «Этого еще не хватало» или что-то похожее. Это видно по вашей мимике: вы слегка опустили уголки губ и сделали движение глазами вверх, словно собрались их закатить, но передумали. Что ж, ваша реакция достаточно предсказуема. Это не очень хорошо, так как является слабой стороной вашего разума. Попробуем немного исправить положение. Забудьте о преждевременных выводах, которые вы сделали, и попытайтесь заново переосмыслить полученную вами информацию. Первое: я дала вам понять, что бабушка играет главенствующую роль в нашей семье. Чем я подтвердила эту тезу? Я рассказала историю моего имени, рассказала о том, что бабушка меня воспитала и что она приняла решение о моей спортивной карьере. Для убедительности я поведала о ее прекрасной спортивной форме. Согласитесь, что у немощной старухи в стадии маразма практически нет шансов контролировать молодую здоровую девицу вроде меня. Теперь попытаемся проанализировать полученную информацию и определить степень ее достоверности, что, возможно, поможет нам выяснить цель, которую я преследовала своим рассказом. Вы следите за моей мыслью? Прекрасно, продолжим.
— Продолжать не будем.
Эти слова раздались со стороны двери. Аристарх и Галина обернулись. В двери стояла пожилая женщина в кухонном фартуке, надетом поверх домашнего халата. Если Галина сказала правду о возрасте своей бабушки, то выглядела она значительно моложе.
Единственным, что говорило о преклонных годах, были седые волосы, довольно странно сочетавшиеся с молодыми глазами.
— Прекрати мучить молодого человека, — сказала она. — Для твоих логических экзерсисов достаточно и Кирилла.
— Бабушка, я не хотела, — виновато заулыбалась Галя. — Это вышло как-то само собой. И Аристарх не обижается. Ведь вы не обижаетесь? — повернулась она к Аристарху.
— Отнюдь нет. Тем более что полученная информация о прекрасной физической форме вашей бабушки оказалась достоверной, что позволяет мне сделать вывод о доброкачественности всех остальных представленных вами сведений, — ответил Аристарх немного сухо и немного язвительно.
Услышав такой ответ, Галя приоткрыла от удивления рот, а бабушка улыбнулась:
— Значит, вы меня обсуждали. Что ж, я рада, что еще могу быть кому-то интересна. Галя, ты нас когда-нибудь представишь друг другу или так обойдемся?
— Ой, извините, — спохватилась Галя. — Бабушка, позволь представить тебе Аристарха. Аристарх, это моя бабушка Антонина Ивановна.
— Вот и познакомились, — сказала бабушка. — Не согласитесь ли отобедать с нами? Сегодня у нас борщ по-украински с пампушками.
— Соглашайтесь, — Галя легонько ткнула Аристарха кулачком в бок. — Бабушкин борщ — просто объеденье.
— Я бы с удовольствием, но сегодня я обещал быть к обеду у моих друзей, — ответил Аристарх и усмехнулся. — По субботам я нарасхват.
По лицу Антонины Ивановны не было видно, сожалеет ли она, что Аристарх не останется отобедать, но она сказала:
— Жаль. Настоящие книголюбы — редкость в наше время. Надеюсь, вы не будете нас забывать.
И вышла.
Аристарх засобирался. Галя проводила его в прихожую, где сунула уже одевшемуся Аристарху томик Моэма, сказав при этом вполголоса:
— Мне кажется, вы все-таки обиделись на меня. Поверьте, я не думала, что «заведусь», но не смогла удержаться. Мне очень нравится докапываться до сути, просто болезненная страсть к анализу. Бабушкина школа.
— Оставьте, Галя. Я вовсе не обиделся. А бабушка ваша — интересный человек.
— «Интересный» — не то слово, — подхватила Галя. — Я совсем недавно узнала, что она — разведчица.
— В каком смысле?
— Во время войны она работала в тылу у немцев. Её рассекретили только три года назад. Ну, знаете, так бывает: после победы остались люди, сотрудничавшие с фашистами, и их нарочно не трогали, потому что ждали, что к ним придут связные из западных разведок. Бабушка была среди них, и никто не знал, кто она в действительности, даже мы с мамой. Думали, что она просто заведующая маленьким книжным магазином. У нее есть два ордена.
— С ума сойти, — улыбнулся Аристарх. — Я только что общался с настоящей шпионкой.
— Не иронизируйте. И не со шпионкой, а с разведчицей. Вы помните Кирилла?
— Разумеется.
— Его дедушка — он уже умер — был бабушкиным руководителем. Генерал-лейтенант. У них в семье все военные, и Кирилл оканчивает военное училище.
— А Веня?
— Веня — его адъютант на общественных началах. Неплохой парень, но всю жизнь на побегушках у Кирилла. Мы одноклассники и знаем друг друга чуть ли не с пеленок.
Щелкнула кухонная дверь, и послышался голос Антонины Ивановны:
— Галя! Мой руки и садись обедать!
Аристарх поспешно распрощался и вышел.
В понедельник он зашел перекусить в чайную и встретил Заюшкину. Майя Полуэктовна только что закрыла дело, тянувшееся больше года, и была в приподнятом настроении, даже диетический
творог ела без обычного отвращения на лице.
Аристарху вдруг захотелось рассказать ей о своих новых знакомых. Но начать рассказ он решил не то, чтобы издалека, а немного… этак… сбоку:
— Вы помните как лет десять назад очень много говорили о смерти Дмитрия Богатырева?
— Журналиста?
— Да.
— Еще бы мне не помнить! Ведь это я расследовала обстоятельства его гибели.
— В самом деле? — поразился Аристарх. — Очень интересно.
— Это было мое первое крупное дело, и я заработала на нем мои первые неприятности. А почему вы вдруг об этом заговорили?
— Я… э… ну… дело в том, что…
— К тому моменту я уже несколько лет работала следователем. Опыта было маловато, и серьезных, тяжелых дел мне не поручали. И представьте себе, что этой зеленой девчонке вдруг дали вести дело о гибели такой знаменитости как Богатырев! Я перепугалась до смерти.
— Да, я вас понима…
— Вспомните, какое было время: самый перестроечный угар! Каждый день газеты преподносили новую сенсацию, новое разоблачение. А Богатырев был в центре событий. Сегодня он пишет о проституции, завтра о продаже оружия за границу, послезавтра обвиняет милицейских генералов в связях с
