приятельница. — И моя семья, и его были против свадьбы, но мы уехали в Приогон и обвенчались в одном из друидских храмов.
— Ого, — только и смогла сказать я.
Сина стала щебетать что-то про свадьбу, а я подумала, что, должно быть, в Академии тогда никто и не подозревал, что пара Сина и Трег — это надолго.
Лопоухий белобрысый паренек начал ухаживать за Синой, когда она училась еще на втором курсе. Трег был старше ее на год. Он ночами пел ей серенады под окнами общежития, в середине зимы доставал где-то настоящие, не магические, цветы и посвящал стихи. Один из таких стихов до сих пор красовался на стене корпуса женского общежития и ничем не замазывался. Трег славился своим алхимическим талантом, хотя, как мне по секрету рассказала Сина, рецепт несмываемой и незамазываемой краски он нашел в одном из старых фолиантов в библиотеке. Я тогда облазила все секции, но книги, в которой бы говорилось о подобном веществе, так и не нашла.
Небо и земля, точнее, воздух и вода. «Воздушный змей» Трега на выпускном экзамене был лучшим за всю полувековую историю Академии. Сина же славилась своим «водяным смерчем» и была любимой ученицей просветителя Ордина, архимага и директора Высшей Академии Магии. В общем, они были той еще сладкой парочкой.
На выпускном балу Сины влюбленные вроде бы поссорились. Все думали, что это окончательная точка в их отношениях, но оказалось, что это не так.
— Знаешь, я когда тебя на том столбу увидела, даже глазам своим не поверила! — болтала Сина. — Трег-то тебя мельком знает, да и мы с тобой не слишком много общались, а тут…
Это точно. Мы с Синой общались не так уж и часто, скорее, в общей компании — на первом курсе я примкнула к компании четверокурсников. Близкой подругой она мне никогда не была. И почти все из тех, с кем я когда-то общалась, равнодушно прошли бы мимо чужой казни, но не Сина. Она всегда выгодно отличалась от общей массой чрезмерными добротой и дружелюбием.
Я вдруг подумала, как же мне повезло, что тогда через Гладильники как раз проезжали Сина и Трег!..
— Ты что остановилась? — спросила приятельница. — Гриб нашла?
— Нет, — покачала головой я. — Знаешь, странно как-то…
— Что?
— Откуда вы ехали, когда заехали в Гладильники?
— Так по тракту, в Айянькел из Янека, — удивленно захлопала глазами Сина. — С утра из Пасилок вышли, в Гладильники за водой собрались идти, а что?
— Ничего.
Я стряхнула с себя наваждение. Да что со мной? Сина никогда не отличалась особым чувством юмора, да и зачем? К тому же удары сельчан были настоящими. Розыгрышем это просто не может быть, а вот подставой…
— Ой, смотри, сколько лисичек! — возликовала приятельница. — Да тут на десять похлебок хватит!
Вытащив ножи, мы начали срезать пахнущие прелой листвой грибы. Корзинки потихоньку наполнились доверху. И также, доверху, теснились в моей голове мысли. Я вспомнила лицо, изображенное на плакате, и думала, кому оно могло принадлежать.
Некоторые колдуньи и магички (да и что скрывать, и колдуны с магами тоже) баловались иллюзиями — так называемыми «масками». С помощью таких «масок» можно было сделать из себя красавицу из красавиц или… другого человека. Может, наколдовывая «маску» — копию моего лица, меня хотели подставить? Но кто и зачем?
Я закрыла глаза и вздохнула. Бред. Кому надо подставлять обычную, не слишком даровитую гадалку из степного города? Да и «маску» на маге почувствует даже первокурсница КиВа. Магия это не простая и берет очень много сил, неделями с ней не походишь и параллельно с ней не поколдуешь. Если ты, конечно, не архимаг.
— Итиль, о чем задумалась? — спросила Сина, срезая последний гриб.
— Когда мы отсюда уедем? — вопросом на вопрос ответила я.
— Не знаю, — растерялась приятельница. — Ты же еле живая, куда тебе ехать?
— Я в порядке.
— Тебе кажется, это все отвары, — настаивала девушка. — Сто?ит чуть-чуть перенапрячься и ты свалишься с ног.
— Ерунда, мы гуляем уже давно, а я ничуть не устала.
Сина развела руками и, поудобнее ухватив ручки корзины, пошла по тропинке. Я побрела за ней, прислушиваясь к своим ощущениям. Немного болела голова, чесались запястья, но никакой усталости я не ощущала. Даже скорее наоборот — свежий лесной воздух прибавил бодрости. Да и аппетит тоже. Я с вожделением посмотрела на грибы. Спешно восстанавливающийся организм требовал еды, причем чем больше, тем лучше.
В избушке Трег все так же сидел за столом, выписывая что-то на свиток из толстой книги с кожаной обложкой противно-коричневого цвета. Когда мы зашли, он оторвался от конспектирования и с любопытством посмотрел на наши корзины.
— Ого, вы нашли грибы? А я в прошлый раз ходил, да так ничего и не…
— Она хочет уехать, — перебила его Сина, ставя корзину и печи.
— А что в этом такого? — удивилась я.
— Пусть едет, — пожал плечами Трег.
— Вы не понимаете! — всплеснула руками подруга. — Ее же в первой же деревне снова привяжут к столбу!.
— Я буду осторожна, — возразила я. — Уеду куда-нибудь подальше и подожду, когда все утрясется.
Сина промолчала, поставив грибы у печи. Только сейчас я заметила, какое усталое у нее было лицо — темные круги под глазами, скорбная морщинка на лбу, заострившиеся скулы и нос. Я вдруг подумала, что вряд ли Сине так легко дались прыжок сразу на третью ступень и свадьба с Трегом в пику родным. Из школьных разговоров я помнила, как она любила и ценила свою семью. Теперь всему этому пришел конец.
Сина происходила из средней семьи ремесленника. Пряни, небольшой город на востоке Лефии, славившийся гончарным ремеслом, был ее родиной. Узнав о том, что у его дочери магический дар, отец заложил все имущество для того, чтобы Сина получила образование. С ее стороны не лучшим поступком было так подводить родителей.
— Так когда ты собираешься уезжать? — оторвал меня от размышлений Трег.
— Она никуда не едет, — воскликнула Сина.
— Дня через три-четыре, — подумав, ответила я. — Только, пожалуй, поеду не в Левву, а куда-нибудь подальше на запад. Когда я уезжала, в Тасшобе лишь мельком слышали о некромантке на севере, но ни о каких плакатах и приметах речи не шло.
— Думаешь, на западе тихо? — засомневался Трег. — Но рано или поздно весть о некромантке дотянется и до Огонии.
— Думаю, да. Пока тихо. Я попытаюсь найти, где спрятаться на время, пока все не утихнет.
Сина неодобрительно вздохнула, но промолчала. Я мысленно улыбнулась. Чрезмерная опека подруги начала порядком меня раздражать. Да и неприятно было ощущать себя одним из бездомных щенков, которых в пору студенчества так любила прикармливать Сина. Я взрослый человек и не нуждаюсь в ничьей помощи.
Трег уткнулся в очередной древний фолиант, а я еще долго стояла напротив прикрепленного на стену плаката с некроманткой. Несмотря на оскаленную улыбку, портрет был вполне узнаваем. Осторожно проведя пальцем по плакату, я задумалась. Кто она и почему так похожа на меня?
Вопросы спутались в тугой клубок. Надо было что-то делать, но вот что, я не могла придумать.
Уехать через два-три дня мне не удалось. Мое пребывание в избушке растянулось на неделю, а все
