— Я уже и не помню, сколько лет меня никто не призывал, — задумчиво молвил дьявол. — Зачем ты призвал меня, смертный?
— Ты явился, — голос мистера Годворда дрожал. — Дьявол явился! Сам сатана в подвале моего поместья!
— Да-да-да. Так чего тебе надо от меня?
— Надо?
В мозгу Джона будто бы взорвалась информационная бомба. Мысли путались, налезали одна на другую, создавая когнитивную кашу. У мистера Годворда было все, о чем только можно было пожелать. Более того, у него было все, что человек может получить в этом мире. И в то же время перед ним открывалась возможность получить нечто большее, то, что никто другой не сможет ему предложить — бессмертие.
— Я хочу получить бессмертие. Хочу продать свою душу в обмен на бессмертие.
— Это невозможно, — вздохнул дьявол.
— Но почему?
Мистер Годворд не верил своим ушам. Он не мог представить, что в мире есть нечто неподвластное столь могущественному существу.
— Ну, подумайте сами, — ответил сатана. — Если бы я сделал в обмен на вашу душу так, что вы никогда не умрете, то как бы я ее получил? Элементарно же.
— Вы правы, — задумчиво молвил Джон. — Но тогда мы должны обговорить условия. Я читал об этом, должна быть некая фраза, которую я не должен произносить. Я читал, что вы заключали подобную сделку с германским доктором, кажется.
— Было дело. Но теперь это невозможно. Я больше не заключаю контракты.
— Как?! Почему?!
— Смысла больше нет. Конец света на дворе, такие дела.
— Что-что? Какой еще конец света? Когда?
— Уже, старик, уже.
Трясущимися руками Джон взял со стола планшетный компьютер и запустил телевизионный модуль. На экране появилась миловидная девушка — диктор новостного канала. С приклеенной к устам улыбкой, она рассказывала о курсах акций. Мистер Годворд отключил планшет.
— Ты лжешь, лукавый. Если бы наступил конец света, этот канал сообщил бы о нем в ту же секунду!
— Уверен?
— На сто процентов.
— Что, если я докажу тебе обратное?
— Хм. И если я соглашусь, то ты заберешь мою душу? Но тогда ты должен дать мне бессмертие, в случае если не сможешь меня убедить, так-то!
— Ну хорошо, — вздохнул дьявол. — Как скажешь.
— Я должен расписаться своей кровью?
— Обойдемся без этого. Ты готов, смертный?
— Да.
Дьявол щелкнул пальцами, и они исчезли.
Джон Годворд и дьявол оказались в просторном зале. Они оказались в средних рядах, остальные места были заполнены. На небольшой сцене броско одетые девушки исполняли современный танец под аккомпанемент органа.
— Что мы делаем в концертном зале?
— Хочу показать тебе всадника на белом коне. Ну, тот который с луком вышел, чтобы победить.
— Чума?
— Ну, можно и так сказать. Я предпочитаю звать его Завоевателем.
— И где же он?
— Прямо перед тобой. Ты ведь знаешь, чем раньше было это здание, не так ли?
— Да. Этот концертный зал один из тех, что ранее принадлежали религиозным культам.
— Именно. Некогда это был дом Бога, и мне сюда была заказана дорога, а теперь я могу сидеть здесь рядом с тобой и наслаждаться танцем этих девиц.
— Дом Бога? Так он есть?!
Зрители, сидевшие неподалеку, начали подозрительно коситься на мистера Годворда. Его спутника, внешний вид которого явно не соответствовал тому, который требовался для посещения концерта, они почему-то совершенно не замечали.
— Странный вопрос для дьявола, не правда ли?
— Так он есть, — прошептал Джон. — Действительно, ведь если есть дьявол, то и Бог тоже есть.
— Все гениальное просто, смертный. Теперь ты видишь Завоевателя?
— Атеизм, — тихо молвил мистер Годворд. — Это и есть болезнь?
— Не совсем, — ответил дьявол. — Дело не в атеизме как таковом. Дело в том, что внутренние ценности подменили бижутерией. Променяли на яркие огоньки, блестящую мишуру и странные танцы. Сердце и разум захватила жажда зрелищ. Пустых и бессмысленных.
— Но ведь ты, дьявол, должен быть рад тому, что люди отринули Бога?
— Но и меня они не приняли. Мне нет радости от песен и плясок, в которых не славят меня. Какое мне до них дело?
— Наверное, никакого.
— Прокрути в голове все современное искусство, — продолжил дьявол. — Ты читал книги и видел картины, которые уже давным-давно преданы забвению. Древние музыканты писали музыку настолько красивую, что злопыхатели утверждали, будто бы они продали мне свою душу за свой талант. Картины были прекрасны, книги — полны смысла. А теперь? Животные, которых живьем резали, дабы принести мне в жертву, и то не издавали таких звуков, которые нынче считают музыкой. Ваши картинные галереи заполнены полотнами, взглянув на которые создается впечатление, будто на них кого-то вытошнило. Разве что про книги мне нечего сказать, поскольку их уже давным-давно никто не читает и уж тем более не пишет.
— Я понимаю, — ответил мистер Годворд. — Но почему Завоеватель?
— Любая болезнь ведет себя как завоеватель. Шаг за шагом, клетка за клеткой, орган за органом, она подменит здоровый организм на больной. Но не случилось пандемии, смертельная чума не выкосила людей ни в двадцать третьем, ни в двадцать четвертом, ни в двадцать пятом веке. Медицина развивалась, практически все хвори были побеждены, как новые, так и старые. Однако здоровый дух в здоровом теле — редкое явление. И против этой заразы медицина оказалась бессильна. Болезнь поразила духовные ценности, и когда они погибли — человечество потеряло истинный вкус к прекрасному, потому что только здоровый дух способен оценить истинную красоту.
— Я понимаю, — тихо ответил Джон Годворд. — Ты прав, всадник на белом коне уже здесь.
Дьявол щелкнул пальцами, и в концертном зале стало на два зрителя меньше.
Ничто в этом мире не способно превзойти в спокойствии вечернее кладбище. Именно туда перенес Джона Годворда дьявол на этот раз. Зеленая лужайка, уходящая к самому горизонту, достаточно плотно утыкана невысокими мраморными надгробиями.
— Кладбище, — задумчиво сказал мистер Годворд. — Всадник на рыжем коне? Война?
— Именно, — ответил дьявол.
— Но со времен окончания последней в истории Земли войны уже минуло почти два века.
— То был последний вооруженный конфликт, но не война, смертный. По сути, она никогда не прекращалась. С самых темных времен и по сей день. Независимость, свобода, праведная религия — причин было много. Хотя в действительности суть каждой войны в том, чтобы достичь собственных целей, не считаясь с потерями. Вы избавились от понятия родины, уравняли всех людей. И в то же время ни о каком реальном равенстве не может быть и речи — индивидуальное обогащение предполагает массовое
