Черемисов. Отрывались от скал, промывались, выветривались… следы тысячелетий. Геология, Катенька, геология. Здесь было древнее море.
Катенька. Целое море пропало, а мы явились сюда строить пятилетки. Удивительно все-таки.
Черемисов. А не надо дичиться. У Романа Максимовича привычка ошарашить человека.
Катенька
Черемисов. Какие там частные условия жизни. Когда-то что-то будет и устроится, а теперь человек наш, если подумать, живет на походе, на скорую руку.
Катенька. Очень правильно. Я всех презираю, кто живет личными интересами. Мещане и обыватели…
Черемисов
Катенька
Черемисов
Катенька
Черемисов
Катенька
Черемисов. Как? Не понимаю.
Катенька. Написала потому, что боялась при личном разговоре напутать. Но вы дайте мне слово, что прочтете эти листки после моего отъезда и непременно их уничтожите.
Черемисов. Вы моложе своих лет, дорогая. Даю такое слово… но уничтожить — не знаю.
Катенька
Купер. О, мистер Черемисов, here you are…
Черемисов. Мистер Купер, Катенька Маева, наша комсомолка, она едет учиться в Ленинград, в институт.
Купер. Институт!
Катенька
Купер. Очень приятно, очень приятно…
Черемисов
Голос Ждановича. Полагаю утопиться.
Черемисов. Иди сюда.
Жданович. Чего вы от меня хотите?
Черемисов. Переводи Купера.
Жданович. Купер весь переведен, прочитан и давно забыт.
Черемисов. Не ломайся… Американец говорит что-то о женщинах.
Жданович. О женщинах? Эй, Джаки, что вы говорите об этой разновидности плотоядных? Черемисов. Женя, не забывайся.
Купер. I say that American women hawe their minds only on wealth like diamonds, money, automobiles, bungalows and other things…
Жданович
Катенька. Камней?.. Каких камней?
Жданович. Наивный вопрос, душечка.
Купер. The American women, you now, are cold blooded fishes.
Жданович. Они, то есть американки, похожи на хладнокровную рыбу.
Купер. When they are forty they become bony hags and go crazy over religion although for a long time they poison the world by the smell of the powder and dry skin.
Жданович. К сорока годам они делаются костлявыми ведьмами и сектантками. Хотя еще долго отравляют мир запахом пудры и сухой кожи.
Купер. But when they are nineteen they wear a permanent smile like a detective or a salesgirl or a murderer who has cought up his victim.
Жданович. А в девятнадцать лет они перманентно улыбаются, как сыщики, комиссионеры и убийцы, настигающие свою жертву.
Катенька. Не может быть, чтобы девушки улыбались, как убийцы.
Жданович. Милейшая, но речь идет о девушках, искалеченных капитализмом.
Купер. I woo the Soviet women.
Черемисов. Ну, и что же дальше?
Жданович
Ксюша. Какой же вы отвратительный человек, Евгений Евгеньевич! Мистер Купер преклоняется перед нашей женщиной, но вам это не нравится потому, что вы несчастный циник.
Купер. Yes. Я уважаю совет женщин. You know, Katya, if your eyes are the reflection of your soul they must see the world around perfectly well.
Ксюша. Какая прелесть! Катенька, он делает вам изумительный комплимент… Ваши глаза… Я не знаю, как перевести…
Жданович
Купер. Yes, yes, Katya Maeva!
Ксюша. Но вы способны сказать что-нибудь такое?
Жданович. Ксюша, вы мне сию минуту заявили, что я несчастный циник. Если бы