Задержав дыхание и зажмурившись, он шагнул в темный проем.
– Да погоди ты! – Джаззи поспешил за другом. Следом метнулся Паблар.
«Они не пройдут!» – произнес Лик. Захрипел шут, ноги дундэйлца подкосились, и воин, гремя доспехом, повалился на пол. Убийца уперся в стену, удивленно посмотрел на Гезеша и сполз на камни.
– Что с ними? – взвыл Гезеш.
«Может войти только побывавший за Стеной!»
Бросившись к друзьям, Лесоруб схватил задыхающегося Паблара и потащил на улицу. На мостовой убийца расслабленно обмяк, а Гезеш со стоном отчаяния ринулся за Джаззи.
«Ты исправился…» – хмыкнул Лик.
Глядя на приходящих в себя приятелей, Искатель с грустью покачал головой:
– Не ходите за мной… Нельзя!
– Что за роль? – прохрипел убийца.
– Счастья вам, – не ответил на вопрос Гезеш.
Развернувшись, не слушая яростное сипение друга, он вошел в башню. Паблар умолял не уходить. Понял, наверное?
«Исправился! – удовлетворенно повторил Лик. – Я уже и не верил, что это возможно. Особенно после первого Прорыва».
Гезеш молчал, сосредоточенно считая ступени, прогоняя копошащийся в душе страх. Витая лестница в башне была правильной. Такой, чтобы правая рука не могла ударить во время штурма. Одним словом – грамотная лестница.
Как же он оказался прав в своих подозрениях о роли…
–
–
Как там говорил Родергрим?
Моя жизнь смысла не имеет. Все, что я сделал, – никому не нужно. Важна только смерть. Осознанная… Определенная…
Лик не блистал оригинальностью. Важна только смерть.
Завершать долгий путь в Фурмагар Гезеш не хотел. Нет… Жаждал, мечтал, грезил… Но не так! Не таким способом!
Наверное, ворота города не открылись бы, узнай Лесоруб о своей роли раньше.
Искатель медленно поднимался по ступеням, пытаясь усмирить заходящееся в панике сердце.
Равнодушие, Гезеш. Вот самое страшное проклятие человечества. Все ужасы Кимании – ничто по сравнению с вашим безразличием друг к другу. Заставить человека пожертвовать жизнью ради абсолютно незнакомых людей… Не героя, не фанатика, а обычного сапожника, рядового гвардейца, простого кузнеца – невероятно сложно, как выяснилось. А ведь они должны были хотеть совершить последний шаг.
Но, даже зная, что их смерть искупит грехи тысяч, фурмагарцы юлили, прятались. Думали о собственной шкуре и надеялись избежать своей роли. Абсолютно все!
– Мне это неинтересно, – буркнул Искатель. – Жажда жить – нормальное чувство. Дай дойти…
«Дойдешь! Недолго осталось».
– Я одного не могу понять. – Гезеш остановился, затравленно поглядел наверх. – Если бы Родергрим погиб? Случайная стрела, заблудшая тварь?
«Я все предусмотрел. Малютка Родергрим мог умереть только от Черной Стены. Больше никак. Именно поэтому я запер его на том поле. Выпустить подобное чудовище в мир – было бы великой глупостью».
– Он мог покончить с собой, – Лесоруб облизнул пересохшие губы, защипало глаза. Хотелось плакать от обиды. Ради чего все прожитое? Для чего? Надежды, мечты, желания – все отдать, потому что кто-то избрал его для жертвы?
«Он мог умереть – ради себя, мог жить вечно – ради себя или же погибнуть – ради других. Выбери он