глубину. Нигде ни иллюминатора, ни подобия бортового дисплея, или элементарного штурвала, лишь в харде мигал флажок автопилота и разворачивалась трехмерная сетка координат.
Через семь секунд мы зависли напротив шлюза, еще через три секунды диспетчер парка подтвердил курс и пожелал мисс Скаландис приятной прогулки. По корпусу пронеслась легкая вибрация, хард отчитался, что все три турбины на двадцати процентах мощности, я вцепился в подлокотники, и подлодка рванула с места быстрее любой боевой торпеды двадцатого века.
Пару минут я старательно пялил глаза, ожидая очередных страшных маневров, но субмарина шла ровно, и сон наконец победил…
Флай-кибер напугал гораздо сильнее. Начнем с того, что эта безголовая летучая мышь расщепляла в качестве топлива брикеты с полужидкой биотой, и у меня их в запасе оказалось всего два, каждый на четыреста километров полета. Лететь предстояло меньше двухсот, но такой «опытный» пилот легко мог сбиться с курса и остаться в чистом поле без горючего и без денег на его покупку. Во-вторых, я искренне пожелал создателям голливудских фильмов об умных роботах, которые связаны с человеком через трубочку в мозгу, самим прокатиться или попробовать хотя бы взлететь.
Минут десять я метался по взлетной площадке, словно пьяная ворона с подбитым крылом; слава богу, никто в такую рань мне компанию не составил. Подняться в воздух без харда – это все равно что скакать на свихнувшейся лошади задом наперед, причем с завязанными глазами. Тем более я торопился взлететь, пока не встало солнце. Особенно мучили безымянные пальцы, отвечавшие в сенсорных перчатках за «рули высоты».
Какое-то время мы парили весьма низко, потом до меня дошло, что кибер не упадет и не сложит крылья, даже если я усну. Не чувствуя управления, он попросту начинал кружить на месте… К восходу я достаточно освоился в кабинке, осмелился подняться до облаков и позволил себе даже напеть мотивчик из «Небесного тихохода». Раздражало только, что приходилось висеть в колпаке животом вниз. С картой я сверялся ежеминутно.
В небе фланировало несметное количество малых летательных аппаратов, но никто не сталкивался, ориентировались по наземным знакам и воздушным мигающим маякам. Впрочем, у нормальных людей, полетами управлял компьютер. Один раз я совсем близко пересекся с большой шестиместной машиной. Люди в кабине завтракали, курили и наружу не выглядывали.
Я же смотрел во все глаза. Европа стала практически единым мегаполисом. Жилые желтые районы сменялись цепью прозрачных пирамид с многоярусными садами, далее, словно серая спина кашалота, всплывал промышленный комплекс с паутинкой частных домишек-прилипал. Кварталы деловых сорокаэтажных призм были до самого верха пронизаны спиралями пневматиков. Затем транспортные тоннели волнами сбегали под землю, чтобы опять вынырнуть на окраине диких амазонских зарослей… И вновь гирлянды желтых тыквочек, шеренги дирижаблей, вспышки стартующих над морем ракет. Паутина рыбных ферм, пятиярусные развязки автобанов, уходящие в глубину теплицы биомассы с поворотными одуванчиками солнечных батарей, защитные колпаки над средневековыми шпилями, стометровые аркады аэровокзалов с искусственными водопадами…
Чего греха таить, несколько раз меня здорово занесло в сторону, четырежды я чуть не столкнулся. Слава разработчикам, у флая были на этот счет заложены свои инструкции, он молниеносно складывал маховые крылья и уходил в сторону, успевая, очевидно, переброситься парой фраз с хардом встречной машины. Я с усилием отрывал взгляд от панорамы и выравнивал курс. Пока на нас никто не нападал, и в этом состояла их ошибка. Как обороняться на высоте ста метров, я и представить боялся.
Небоскреб «Альт-Националя» был выстроен в форме скошенного цилиндра. При подлете имели место два неприятных происшествия. Сначала я не учел скорость и попросту промахнул мимо посадочных гнезд. Кое-как справившись, перевел машину на «осиные» крылья, зато не заметил буйка и угодил в самую сердцевину уличного рекламного проектора.
Сотни людей за столиками кафе задрали головы, наблюдая, как какой-то пьяный идиот мечется внутри рекламы нового сногсшибательно вкусного мыла. Когда колпак кабины поднялся, коленки мои позорно тряслись, а пиджак можно было выжимать. После подобных трюков парашютно-вертолетный опыт Молина представал ясельной забавой.
На спиральном эскалаторе я проверил, легко ли ходит в рукаве резак, пригладил волосы, застегнулся потуже, чтобы черное лицо не смотрелось столь идиотски над белой шеей. Впрочем, очаровывать никого не пришлось. Ни единого человеческого организма среди сотрудников банка я не приметил. Назвался подлетевшему призраку, заранее загадывая, в какую сторону удирать, если предложат сдаваться. У меня не имелось твердой уверенности, что успею преодолеть сорок четыре этажа до верха, где отдыхал в гнезде крылатый союзник, или хотя бы прорвусь на три этажа, до уровня земной поверхности…
Но кибер не стал мурыжить, меня приглашали спуститься еще на один уровень, уже другим, специальным лифтом, с охраной. Укол в палец на пробу ДНК, сетчатка, номер личного доступа… Я напрягся, колени спружинили. Вот сейчас… Но ничего не произошло, очевидно, финансовых воротил не интересовали взаимоотношения клиентов с законом.
Этажом ниже клерк, больше смахивающий на самоходную гаубицу, проводил Снейка в кабину и встал за спиной. В очередной раз процедура опознания. Я позвоночником ощущал, как чудо инженерной мысли держит меня на мушке. Этот мобильный арсенал мне не одолеть, зря я не послушал Броню…
И вдруг навстречу вышел вполне живой человечек, в таком же, как на Снейке, строгом кружевном костюме, сияющий, как медный чайник.
– Месье Антонио, тра-ля-ля!
– Простите, э… не понимаю по-французски.
– Уи, пардон… – Если он и удивился новому цвету кожи, то виду не подал, неуловимо переключил что- то под накрахмаленным жабо, опустил на щеку тонкий усик и перешел на академическо-неловкий русский. – Месье Антонио, мы рады вас
Снейк величественно кивнул. Господи, что за наказание, сколько еще играть в эти угадайные игры?
– Прекрасно, месье Антонио! В таком случае – прошу за мной! Не желаете ли кофе, кальян, сигару? Извините, допинг не предлагаю, как вы помните, в пределах банка мы просим клиентов воздержаться… Сюда, прошу вас! Окажите любезность, вы забыли снять хард и браслет! Тысячу извинений, но при вас находится еще одно электронное устройство… Да, сюда, на полочку. Прошу садиться, я вас оставляю. От имени руководства выражаю надежду, что в
И меня оставили в тягучей капле, в золоте бархата, в струнных переливах, в журчании фонтана… Почему-то наедине с банковским хардом Молин растерялся. Что-то должно было сию минуту произойти… Что в прошлый раз прошло не великолепно? Черт, надо было попросить у этого полиглота рюмашку, позвать, что ли?
– Прошу доступ.
«Вас приветствует отдел ответственного хранения… Подтвердите… Назовите… Приблизьте…»
Логотип банка сменился классической блондинкой.
«Месье Антонио, на ваше имя зарезервирована ячейка. Для получения корреспонденции введен дополнительный пароль. Необходимо ответить на несколько вопросов».
– Я готов.
«Назовите имя первого учителя физкультуры в школе Максима Молина».
Я оглянулся, позади никого не было. Золото бархата, серебро фонтана. Похоже, я начинал понимать Вовку Бурсенко с его оконным шпингалетом. Не так уж сложно, оказывается, сойти с ума во сне…
– Велидзе Каха Антонович…
«Спасибо. Назовите дату рождения котенка Палтуса».
– А-а… Тринадцатое сентября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. – Я вспомнил длинный ряд гаражей на заднем дворе, слуховое оконце чердака, где знакомая всем кошка из рыбного магазина разродилась тройней, и самого красивого мать разрешила взять домой, при условии, что убирать за ним буду сам. Дату рождения Палтуса одиннадцатилетний Макс обвел кружком в календаре…«Спасибо. Назовите фамилию режиссера любимой кинокартины Максима Молина».
