— Слава богу нет.
— Почему слава богу? У тебя был талант… Но ты предпочла… Но может, стоит показать ее мне, например? Может, она в бабку? Я могу составить ей протекцию!
— Да нет, Толик, — спокойно прервала его Натэлла, — у Лёки и без театра, и без тебя забот хватает!
— Ну, была бы честь предложена, — с облегчением рассмеялся он.
Но я знала, что, если бы обратилась к нему, он бы помог.
Долго выдержать за одним столом с Таисией Булыгой мы не могли. И стали прощаться. Она даже головы не подняла, продолжая чистить ногти.
— Слушай, Лёка, что она может написать? — спросила Натэлла, когда мы отошли.
— Какую-нибудь суперсовременную бредятину. По-моему, она сумасшедшая.
— Да, и как-то капитально… Слушай, сколько сумасшедших развелось. Но как Толика от нее не тошнит?
— Видно, нервы крепкие. Хотя я все могу понять, но зачем с ней за стол садиться?
— А может, она гений?
— Все бывает, конечно, но уж больно неаппетитно.
Мы уже одевались, когда к нам подбежал То лик.
— Девчонки, спасите меня!
— От твоей гениальной драматургессы? — ядовито осведомилась Натэлла.
— Денег можете дать на три дня?
— Зачем же ты ее в ресторан привел, если у тебя денег нет?
— Да при чем тут ресторан? Просто, если я сейчас отстегну ей в счет будущего гонорара хотя бы двести баксов, она от меня отвяжется.
— А зачем ты с ней связался? — полюбопытствовала я. — Она же ненормальная.
— Да боже упаси! Это наш новый главный ее привел, пьеса, говорит, великая… Может, и великая, но я уже изнемогаю.
— Когда отдашь? — жестко спросила Натэлла.
— Послезавтра получаю гонорар за сериал и тут же верну. Спасибо тебе, Натик! Ты, как всегда, великодушна.
— Ладно, беги к своей авторше.
— Девчонки, но пьеса правда классная! Такая роль…
Он убежал.
— Ты веришь, что пьеса классная?
— А черт ее знает… но скажу совершенно определенно: я смотреть этот спектакль не хочу, — решительно ответила Натэлла. — Мне бы что-нибудь потрадиционнее.
— И автор чтоб почище, да? — рассмеялась я.
— Непременно!
— А знаешь, хорошо, что они появились, сбили нас с драматического настроя.
— Ага, с драматического на драматургический! — заметила Натэлла, и мы горько улыбнулись друг другу.
Ариадна
Я щелкнула пультом, и гараж открылся. Машины Гарика не было. Я так соскучилась по нему! Не виделись целые сутки. Мне пришлось поехать в Лос-Гатос, где выставлен на продажу недурный таунхаус. Три бедрума, большой ливингрум, гараж и вокруг чудный садик! Много на нем не заработаешь, но все-таки мне удалось заключить договор. И слава богу! Конечно, пришлось помучиться, но зато я заодно повидалась с Майкой и переночевала у нее, в дождь драйвить я побаиваюсь, особенно когда трафик. Да еще я сэлфон потеряла. Не буду Гарику говорить, он разозлится. Он и так называет меня растеряхой… Ах, как я люблю возвращаться теперь домой. И дом этот люблю до смерти.
— Лютик, Лютик! — позвала я. Обычно он мчится ко мне со всех лап, а сегодня что-то не слышно. Задрых где-то? Или Гарик взял его с собой? Я облазила все любимые Лютиком места спячки — в ванной внизу, в гостиной под журнальным столиком и даже в кладовке. Его нигде не было. Надо позвонить Гарику. Но его телефон выключен. Странно, это я вечно забываю его зарядить, а он никогда. Или не заплатил? Тоже маловероятно. Я позвонила в офис… Но там почему-то вообще никто не брал трубку. Мне вдруг стало дурно. Неужели с ним что-то случилось? Именно сейчас, за неделю до свадьбы? Он так гоняет, на штрафы уходит прорва денег… Да, наверняка он попал в аварию. И похоже в серьезную. И все служащие кинулись к нему в больницу? Но почему же никто меня не известил? Дрожащей рукой я включила автоответчик. Несколько ничего не значащих звонков. И вдруг его голос: «Ариадна, я писать не мастер, поэтому решил наговорить на автоответчик. Прости меня, дорогая. Но я внезапно понял, что не могу и не хочу жертвовать своей свободой. Лучше исправить ошибку до свадьбы, чем потом трепать нервы в бракоразводном процессе. Расстанемся пока не поздно. Прости, что обманул твои ожидания, но… Мы не созданы друг для друга, мы слишком разные с тобой. Ты красивая, милая, спору нет, но… Ты вполне сможешь найти себе другого, более достойного мужа. Сейчас я уезжаю, пусть все перегорит, тогда мы обязательно встретимся и решим все материальные вопросы. Желаю тебе счастья. Заказ в „Фандорине“ я отменил. Чао-какао!»
Я не поверила своим ушам. С самой первой фразы я решила, что это розыгрыш, он иногда любил жестоко разыграть человека. Но услышав это идиотское «чао-какао», я поняла — все правда. Боже, за что? И как теперь жить? Через неделю приедут мама со Стаськой. Надо немедленно отменить их приезд! Я от ужаса даже не плакала, не было слез. Только тяжелое, неподъемное отчаяние. Я стала задыхаться, как будто рухнувшая жизнь погребла меня под своими обломками. В этот момент зазвонил телефон. А вдруг это Гарик звонит сказать, что пошутил…
— Алло! — закричала я не своим голосом.
— Ты чего орешь как резаная? — прокуренным хриплым голосом спросила Алина.
— Я умираю…
— Что с тобой?
— Мне плохо, — едва смогла выговорить я.
— Ты дверь открыть сможешь? Сейчас буду!
— Открыто…
Алина, моя подруга, живет в пяти минутах езды. Сейчас она примчится. Слава богу, я буду не одна. Она что-то скажет мне, отчего я, может быть, оживу. Она умеет.
— Ну, что тут такое? — ворвалась она в дом. — О, май гад! Что с тобой?
Я нажала на кнопку автоответчика. Слышать это было пыткой, и я со стоном кинулась в ванную. Меня рвало.
— Ну и скотина! — раздался за моей спиной хриплый голос подруги. — Кончай блевать, блёвом делу не поможешь! Ну все, все, на, попей водички! Ты посмотрела, он вещи забрал?
— Нет, мне в голову не пришло…
— В твою голову умные мысли вообще крайне редко приходят! Пошли посмотрим!!
И она почти волоком потащила меня вверх по лестнице. Мы вошли в нашу просторную дивную спальню. Алина швырнула меня на кровать как мешок с тряпьем и решительно распахнула дверь гардеробной. Левая половина вешалки была пуста.
— Суду все ясно! — сквозь зубы проговорила Алина. — Погляди, твои цацки на месте?
— Какие у меня цацки? Я все вбухала в дом…
— Ну он же тебе что-то дарил. Его подарки были на месте.
— И то хлеб. Хоть не вор… Ну да, ему надо сохранить лицо. Он же не хочет потерять бизнес. А что бабу бросил, это неважно… Чтоб им всем провалиться… Слушай, а ведь к тебе мать с дочкой приехать должны…
— Господи, не напоминай, я вообще не знаю, как теперь жить, а тут они. Я хотела похвастаться,
