начала целовать его шею, потом оба плеча и грудь. Языком она ласкала коричневый диск его соска, окруженного светлым пушком волос. Медленно она двинулась вниз, слизывая капли воды с его кожи, целуя его живот. Потом ее руки расстегнули молнию на его джинсах и спустили их до колен.
Со стоном Тристан приподнялся на локтях, пока ее длинные умелые пальцы доводили его до исступления. Он посмотрел на нее все ниже опускающуюся голову.
— Ах, Боже, я больше не могу… Аманда была довольна собой. Раньше она была обычно слишком пассивной и не пробовала сама проявить инициативу.
Телефонный звонок задребезжал возле кровати. Аманда подняла голову и уперлась лбом в живот Тристана. Она взорвалась:
— Проклятье! — потом перегнулась через ноги Тристана и сняла трубку:
— Не сейчас, — оборвала она. — Я устала и мне надоело, что звонит человек, который даже не хочет назвать свое имя. Завтра я позвоню в полицию!
Она швырнула трубку на рычаг и для верности выдернула шнур телефона из розетки. Потом упала на подушки и разрыдалась.
Тристан не мог ей сейчас сказать, что она поступила неосторожно и необдуманно. Телефонные звонки были единственным средством хотя бы отдаленно узнать о передвижениях Дюка. Он погладил ее по обнаженной спине, потом обнял.
— Успокойся, Мэнди, ну хватит. Не позволяй отчаянию овладеть тобой. Кроме того, у нас сейчас временная передышка. И мы должны воспользоваться ей…
Она приподняла голову от подушки и в отчаянье посмотрела на него.
Он произнес, целуя ее в губы:
— Я смертельно желаю услышать от тебя, Аманда, что ты любишь меня, просто так, а не когда мы занимаемся любовью.
Аманда тотчас же успокоилась. Она откинула его голову так, чтобы он мог видеть ее глаза:
— Я люблю тебя, Тристан Маклофлин. Я никогда в своей жизни не говорила этого другому мужчине. Ты первый.
Его тон был непреклонен:
— И последний!
— Да. Я думаю, да, — ее голос был торжественным, хотя в глазах запрыгали смешинки. — Я люблю тебя.
— Ах, Мэнди, детка. Я тоже люблю тебя. И я никогда не говорил этого ни одной женщине, — он прикусил зубами ее нижнюю губу. — Я так люблю тебя!
Было уже очень поздно, когда Тристан, наконец, встал с постели, отыскал на полу вырванный штепсель от телефона и вставил его обратно в розетку.
Глава 18
Тристану казалось, что он только что заснул, когда звонок разбудил его. От попытался открыть глаза, но веки никак не хотели подниматься. Завел ли он будильник прошлой ночью? Нет. Он знал, что нет. Закрыв уши подушкой, Тристан повернулся на бок.
Но мгновение спустя он резко отбросил подушку. Нет, Аманда может проснуться. Тристан протянул руку и вслепую нащупал будильник. Он нажал кнопку дважды, прежде чем до него дошло, что звонит вовсе не будильник. Опять этот проклятый телефон! Он перегнулся через Аманду и, сняв трубку и зажав ее ладонью, пробормотал:
— Алло.
Его приветствие было встречено молчанием, и внезапно Тристан полностью проснулся от холодной, как лед мысли, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни, в жизни Аманды…
«Придумай что-нибудь, Маклофлин, блефуй, как ты никогда не блефовал раньше».
— Алло, — повторил он авторитетным тоном. — Говорите. Лейтенант Маклофлин из полиции Рено вас слушает. Мисс Чарльз сообщила нам, что стала жертвой анонимных звонков. Если вы участвуете в запугивании мисс Чарльз, то предупреждаю вас, что разговор записывается и…
— Я думал, она не такая, — хриплый голос Дюка прервал импровизацию Тристана. — Но оказывается, она даже хуже других, — на мгновение Дюк замолчал, и в трубке слышалось только его прерывистое дыхание. Наконец, он злобно прошипел:
— Она обречена. И я с радостью прикончу ее. Теперь я знаю, что она твоя женщина.
В трубке раздались частые гудки. Тристан поставил телефон обратно на ночной столик, вылез из-под одеяла и натянул новые джинсы; затем остановился на мгновение, взглянув на спящую Аманду. Как он мог свалять такого дурака! А еще считается, что он чертовски профессионален. Боже, детка. Я так виноват перед тобой.
Он снова поднял телефонную трубку и сделал два срочных звонка. Затем, внутренне сопротивляясь, но понимая, что откладывать нельзя, он разбудил Аманду.
Аманда грустно смотрела вслед Тристану, когда он спускался по ступенькам. Он не оглядывался. Повернувшись к Ронде, она произнесла безразличным тоном:
— Ты можешь тоже идти. Ронда внимательно изучала лицо подруги, потом кивнула.
— Как скажешь, — ответила она. — Я буду у себя наверху. Позвони, если что.
Медленно Аманда закрыла дверь и застыла на мгновение, уставившись в белую крашеную поверхность. Затем в отчаянии ударила в толстую дверь кулаком и прошла быстрым шагом на кухню.
Она боялась, но даже больше, чем боялась, она была сердита — на судьбу. На Тристана, на Ронду. На подонка, угрожающего ей. И больше всего — на себя.
Она обещала Тристану, что не будет вмешиваться в его работу никоим образом. Но, проклятье, она знала, она нутром чувствовала, что Ренди Бейкер не имеет никакого отношения к убийству Марианны и других девушек! Или к этим зловещим телефонным звонкам. Но сумела ли она убедить в этом Тристана? Вряд ли. У него своя методика. «Не думай, что я не считаюсь с женской интуицией, девочка. Вы, женщины, обычно лучше мужчин чувствуете, где правда, а где ложь. Но этот Ренди угрожал тебе. И я не могу игнорировать подобные угрозы». А она еще смела обвинить его в том, что он покидает ее в момент, когда может появиться настоящий убийца. Уж лучше бы она держала рот на замке. Даже Ронда не ожидала от нее подобных обвинений.
Ронда, впрочем, не имеет права обижаться на нее. А если бы ее разбудили в шесть утра, чтобы сообщить, что собираются убить. Если бы ее оставили одну в столь тревожный момент, а человек, который мог бы защитить, вместо этого пошел бы щипать перышки у этого недозрелого индюшонка Ренди. Ведь именно Ронда и убедила Тристана, что нужно прежде всего допросить Ренди. Если бы она не вспомнила, что видела его руки, поцарапанные кошкой в тот день, когда было совершено четвертое убийство, и если бы она не рассказала Тристану об этом совпадении, Тристан был бы сейчас здесь, рядом с нею.
Аманда смотрела невидящим взором на стену перед собой. Черт возьми, почему она не в состоянии взять себя в руки. Ей так хотелось быть рядом с Тристаном, под защитой его сильных и одновременно нежных рук и не отходить ни на шаг от него, пока убийца не будет пойман.
Детектив Кэш и лейтенант Маклофлин изображали доброго и злого следователей. Тристан играл роль злого, и считал, что это как раз то, что ему надо. Впервые за время работы в полиции он чувствовал неодолимую потребность применить физические методы.
Тристан закрыл дверь за экспертом из лаборатории, который отправился проверить на спектрографе ленту с записью голоса Ренди Бейкера. Тристан оперся локтями о стол, за которым сидел юный танцовщик:
— Расскажите нам, что вы знаете об Аманде Чарльз.
Ренди вскинул голову:
— Это по ее вине я здесь? Эта развратная шлюха пожаловалась вам?
