стола и собирается вновь подойти к ней. — Вы знаете, туземцы используют для этого щупальца на лбу, чувствительные даже к минимальному содержанию паров аммиака в атмосфере. Этот мир невероятно сух, если не считать огромного количества льда. Везде на планете вы встретите ледники, порой они занимают сотни квадратных километров. И все потому, что температура здесь не выше сорока градусов мороза по Цельсию. Но этот лед смертельно опасен для местных видов живых существ.
Ван Рейн понимающе усмехнулся и повернулся к окну. Уулобу добежал до вездехода и сказал в интерком:
— Небесная женщина, я обнаружил следы охотников, ведущие на запад, к Лубамбару. Это могут быть только люди из орды Рокулэло. Думаю, мы без труда отыщем их. Я раздобыл мяса и собираюсь утолить голод.
Он принялся собирать хворост для костра.
— Что он сказал? — спросил ван Рейн.
Джойс перевела.
— Так. И что за польза нам от союза с дикарями? Нам нужно дожидаться прибытия помощи.
— Если она придет, — возразила Джойс, поежившись. — Когда о случившемся узнают на Эсперансе, сюда, конечно, пришлют разведывательную экспедицию. Но они и не подозревают, что мы живы, и вряд ли будут торопиться.
— Мои люди поторопятся, — заверил ее ван Рейн. — Я имею кое-какой вес в Торгово-технической Лиге, черт побери! Не позднее чем через месяц сюда направится военный корабль, можете не сомневаться.
— О, замечательно! — сказала Джойс.
Успокоившись, она вновь села.
— Конечно, они не смогут обыскать всю планету, — продолжал вслух размышлять ван Рейн. — Они знают, что я находился в районе этого проклятого Кузулонго. Боюсь, что эти престарелые, или старцы, или как вы там их называете, сумеют заморочить моим людям головы какой-нибудь правдоподобной историей. Потому нам не следует удаляться от разгромленной миссии слишком далеко. Предел действия радиопередатчика здесь невелик вследствие сильной ионизации верхних слоев атмосферы. Хмм… К врагам также нельзя приближаться, иначе они будут днем и ночью охотиться за нами, устраивать ловушки, бросать бомбы или что-нибудь в этом роде. Так или иначе, они в конце концов сумеют с нами разделаться, даже если мы не будем вылезать из машины. Хмм… Пожалуй, нам действительно стоит направиться на поиски дружественных нам шанга.
— Но мы не сможем заставить их воевать с другими туземцами! — возразила Джойс.
Ван Рейн подкрутил усы:
— Это еще почему?
— Не знаю. Мне кажется, что это будет безнравственно.
— Хмм… — Торговец некоторое время с насмешкой разглядывал ее. — Вы, эсперансиане, идеалисты, как я слышал. Ваши предки высадились на этой планете, чтобы основать утопическую коммуну, и вы продолжаете это дело, несмотря ни на что, да? Вы помешаны на идее творить добро и даже не задумываетесь о прибыли?
— Да, такова наша политика по отношению к инопланетянам, — согласилась Джойс с чувством гордости за свою культуру. — Помогая другим расам, мы получаем взамен их доброе отношение к нам. Если у Эсперансы будет много друзей, мы станем сильны, влиятельны и свободны от необходимости содержать большую армию.
— Ха, сомнительно, что вы найдете верных сторонников здесь, на Т'Келе!
— Да, похоже, что вы правы. Туземцы — настоящие варвары. Но ведь и человек начинал как хищный примат, верно? К тому же т'келанцы имели некогда довольно развитую культуру. Они выращивали злаки, разводили скот. Город Кузулонго — реликт этой почти исчезнувшей цивилизации. Ледяной период уничтожил ее, и повсюду воцарились дикость и варварство. Но если им помочь, передать хотя бы часть нашей технологии, то т'келанцы смогут вновь возродить цивилизованное общество.
— Замечательно, превосходно! Исключая то, что эти змеи, сидящие на четвереньках, вовсе не хотят этого.
Джойс задумалась, пытаясь представить, как это змеи могут сидеть на четвереньках, а затем кивнула:
— Возможно, вы правы. Но тогда неясно, почему старейшины так много помогали нам?
— Наверное, этому есть какое-то объяснение, — снисходительно сказал ван Рейн, погладив Джойс по голове. — Оставьте философию мне, девочка. Вам надо только готовить побольше вкусной еды и оставаться такой хорошенькой.
Уулобу между тем разжег костер и бросил в него глаза убитого животного. Его заунывная молитва доносилась до них даже сквозь стенки машины. Ван Рейн прищелкнул языком.
— Не очень-то веселая перспектива, — сказал он. — Возможно, вы сумеете передать им свою технологию. Но я предпочел бы, чтобы их копья не имели наконечников из закаленной стали. — Он вновь разжег трубку и уселся рядом с Джойс. — Я хотел бы разобраться в ситуации, девочка. Объясните мне, что здесь происходит, черт побери! Кое-что я слышал, но не вредно будет и повториться. — Торговец дружески потрепал ее по колену. — К тому же пока вы будете говорить, я смогу наслаждаться видом ваших сладких губок.
Джойс принесла торговцу еще одну чашку кофе, а затем села подальше от него. Она постаралась говорить спокойно.
— Начну с того, что это не совсем обычная планета, но не по физическим параметрам. Удивительно другое: у звезды-карлика класса М редко встречаются планеты с массой, на сорок процентов превышающей земную.
— Так много? Вероятно, этот карлик имеет низкую плотность и в его недрах содержится мало тяжелых элементов.
— Да, звезда очень стара и во время формирования планетной системы имела в своем составе слишком мало тяжелых элементов. Собственная плотность Т'Келы — всего четыре целых и четыре десятых, хотя здесь есть немного железа. И жизнь на таких планетах, как правило, развивается медленно. Солнце излучает очень мало ультрафиолетовых лучей, необходимых для синтеза органических элементов. Тем не менее жизнь все равно возникла, но не на поверхности, а в океанах жидкого аммиака.
— Понятно, — кивнул ван Рейн. — В таких случаях фотосинтез происходит на основе аммиака и двуокиси углерода, а в результате образуется углеводород и азот, которым здесь и дышат живые существа. — Ван Рейн с довольным видом постучал себя по лысому лбу. — Кое-что сохранилось в этой старой башке, верно? Но почему эволюция здесь протекает не так, как на соседней Торе?
— Никто не может толком это объяснить. Возможно, здесь существуют какие-то катализаторы. Однако факт, что даже при таких низких температурах какой-то процент воды остается в океанах, входя составной частью в молекулы гидроокиси аммония. Клетки растений на Торе и на Т'Келе содержат аналог хлорофилла, который связывает газообразную двуокись углерода и воду, разлагая их на углерод и свободный кислород. Живые организмы совершают противоположный процесс, почти так же, как и на Земле. Однако они не теряют воду, напротив, она удерживается в их тканях особыми молекулами. Когда организм погибает и разлагается, его составные вещества усваиваются растениями. Во всех мирах, подобных этому, вода играет роль азотных органических веществ на планетах земного типа.
— Но свободный кислород, выделяемый растениями, должен разлагать аммиак!
— Да, это медленный процесс, главным образом потому, что твердый аммиак плотнее жидкого. Он опускается на дно озер и океанов, которые защищают его от действия кислорода воздуха. В атмосфере постоянно происходит конвекция, и путем последовательных реакций аммиак и кислород образуют азот и воду. Из-за низких температур вода замерзает, моря сокращаются в размерах, воздух становится все беднее кислородом и суша расширяется. Так могло произойти и на Торе, но там появились бактерии, связывающие азот. Они-то и остановили наступающую засуху много миллионов лет назад. Торе повезло. Она несколько больше Т'Келы, атмосфера ее плотнее и потому сохраняет больше тепла. На таких планетах парниковый эффект зависит от наличия двуокиси углерода и аммиака. Несколько тысяч лет назад на Т'Келе произошла катастрофа — планета потеряла огромное количество аммиака, и действие парникового эффекта ослабело.
