— Я в нем постоянно.
— Интересно. Я-то считала, что этим обычно грешат мужчины. Психологи утверждают, что, будучи охотниками по натуре, они теряют интерес к женщине, как только она забеременеет. Им важно оставить потомство от разных самок, в этом и состоит принцип выживания.
Я решила блеснуть знаниями.
— Те же психологи утверждают, что из-за этого самого принципа женщинам каждые четыре года хочется сменить партнера, чтоб потомство было здоровым. В общем, я просто следую зову природы.
— Но у вас ведь нет детей?
— Нет. Значит, нет смысла ждать четыре года, можно переметнуться значительно раньше.
— А чем вы занимаетесь, когда не охотитесь на мужчин?
— Мету улицу. Я — дворник.
— Серьезно? — Теперь она разглядывала меня с удвоенным интересом. — И как к этому относятся ваши родители?
— Плохо. Но выбора у них нет, и они смирились.
— Знаете, я вам завидую, — сказала она. — Да-да. Не удивляйтесь. Вы из породы людей, которые живут так, как считают нужным. Я этого никогда не умела. Если честно, я вообще ничего не умею. Ничего стоящего. Муж зарабатывал деньги, а я обустраивала быт. Дом, дети, чистые рубашки, пельмени и генеральная уборка каждую пятницу. Теперь сын живет отдельно, муж работает шестнадцать часов в сутки, и пельмени с генеральной уборкой никому не нужны. Даже мне.
— Грустно, — кивнула я.
— На самом деле большинство людей так живут. Оттого я вам и завидую.
— Не стоит. Периодически я испытываю тягу жить как все, но природная лень здорово мешает благим порывам.
В этот момент к нам подошла официантка, в руках она держала поднос с шампанским и рюмкой текилы с лимонной долькой.
— Аврора Леонидовна, это для вас, — с улыбкой сказала девушка. — Виктор Степанович помнит ваши вкусы.
— Мило, — усмехнулась моя собеседница, выпила текилу и сунула в рот лимон. Девушка предложила мне шампанского и поспешно отошла.
— Ну, вот, мое имя вы уже знаете, — сказала Аврора. — Фамилия моя Багрянская. А вас зовут Ефимия. Верно?
— Фенька мне нравится больше.
Она засмеялась.
— У вас красивое имя. Кстати, я знакома с вашей сестрой, помню ее еще ребенком. И вас тоже не раз видела. Как вам шампанское? Можно раздобыть чего-нибудь покрепче. Гришин, святая душа, обо всем позаботился, придется написать о нем несколько добрых слов в своих мемуарах.
— Вы пишете мемуары? — решила я поддержать разговор.
— Сама-то я вряд ли бы справилась. Подруга помогает. Зато сколько у меня интереснейших наблюдений, сколько тайн будет раскрыто… мой труд станут читать взахлеб, в этом городе, конечно, на большее я не претендую. А вот и Виктор Степанович… Между нами, на текиле он сэкономил, жуткая дрянь, но об этом мы умолчим, — подмигнула она мне.
Не успела Аврора договорить, как рядом оказался Гришин.
— Надеюсь, вы не скучаете? — спросил он, сияя улыбкой. Во взоре, обращенном ко мне, был вопрос, он вроде бы гадал, кто я и какое отношение имею к Багрянской. Я скороговоркой сообщила о бедственном положении мамы и папином отъезде.
— Ужасное несчастье, — запечалился он. — Кланяйтесь вашим родителям. Августе Николаевне скорейшего выздоровления, и при первой возможности милости прошу сюда, кухня прекрасная, это я гарантирую.
Решив, что свой долг выполнила, я дала задний ход, предоставив Гришину возможность вдоволь болтать с Авророй.
Ее фамилия в городе была на слуху. Муж известный бизнесмен, пару лет назад метнувшийся в политику. Вполне успешно метнулся, к слову сказать. Тетка мне понравилась, пожалуй, ее мемуары я с удовольствием прочитаю, если их когда-нибудь опубликуют.
Ничего меня здесь более не держало, я направилась к выходу и тут едва не столкнулась с Берсеньевым. На сей раз он обольщал сразу двух дамочек, одна была перезрелого возраста, но отчаянно кокетлива, вторая — пухленькая блондинка со вздернутым носиком. Обе, скорее всего, до черта ему надоели, только этим я могу объяснить его внезапный интерес ко мне.
— Ефимия Константиновна! — воскликнул он, освободил свой локоть из цепких пальцев блондинки и вкрадчиво произнес: — Прошу прощения, дамы, — после чего, подхватив меня, ходко припустился к столу.
— Гвардия в панике покидает поле боя? — съязвила я.
— Ничего подобного, это стратегическое отступление.
— В любом случае с тебя причитается.
— Все, что угодно, милая.
— Где Агатка? — серьезно спросила я.
На физиономии Берсеньева отчетливо читалось удивление.
— Понятия не имею. Я честно выполняю условия нашего соглашения, ты не лезешь в мои дела, а я оставляю твою сестру в покое.
— Если ты…
— Не занудствуй, — перебил Берсеньев. — Я сдержал слово, а как я это сделал — тебя не касается. В нашем соглашении на сей счет ничего сказано не было. И не буди во мне зверя, он и так постоянно не высыпается.
В этот момент к нам присоединилась Аврора.
— Сергей Львович, — нараспев сказала она. — Должна заметить, вы имеете оглушительный успех. Наши дамы с вас глаз не сводят.
— Поверьте, уважаемая Аврора Леонидовна, в этом мало радости. По натуре я отшельник.
— Ага, — влезла я. — Он бы с удовольствием подался в монастырь, только вот не знает в какой. Надо бы в мужской, но тянет почему-то в женский.
— Ершистая, — весело заметил Берсеньев, кивнув на меня и обращаясь к Авроре: — Страшно подумать, что мы едва не стали родственниками. — Он собирался еще что-то сказать, но очередная дамочка, жаждавшая общения, материализовалась рядом, и он отправился обольщать ее.
— Насчет возможного родства он пошутил? — спросила Аврора.
— Разумеется. Он вообще… шутник.
— Вы, кажется, решили покинуть это милое сборище? — вновь спросила Аврора. — Могу вас подвезти.
— Спасибо, я, пожалуй, пройдусь.
— В туфлях? Если вам еще не наскучило мое общество, я с удовольствием доставлю вас домой.
Получив пальто в гардеробе, мы вышли на улицу. Незамедлительно подкатил «Мерседес», шофер распахнул заднюю дверь и помог Авроре устроиться на сиденье. Обойдя машину, я села рядом с ней.
— Мне кажется, обаяшка Сергей Львович испытывает к вам слабость.
— Вам показалось. — Меньше всего на свете мне хотелось говорить о Берсеньеве, я уже жалела, что согласилась на предложение Авроры.
— В ваших взаимных колкостях положительно что-то есть.
— На самом деле мы друг друга не жалуем. Он едва не женился на моей подруге, она погибла, и Сергей Львович считает, что в этом есть моя вина. Неприятно с ним соглашаться, но, по большому счету, он прав.
— Я слышала об этой истории. Не скажешь, что он до сих пор оплакивает былую возлюбленную, а ведь времени прошло совсем немного.
— Жизнь продолжается, — пожала я плечами.
