–?Чернышева, я тебе этого не прощу! – произнесла Никитина угрожающим тоном. – Если Макс меня не полюбит, я повешусь и записку напишу: «В моей смерти винить Иру…»
–?В завещании не забудь упомянуть.
–?И буду являться к тебе по ночам. Ирка, вот если бы тебе надо было пойти на кладбище, я бы с тобой сходила. Неужели не можешь сделать малюсенькое одолжение лучшей подруге? В общем, поторопись, автобус без пяти восемь.
–?Постой, я ведь еще не согласилась.
–?Ах, да я давно знаю, что ты самый хороший человек на свете!.
–?Подлиза, умеешь же ты…
–?Все. Я за тобой зайду. Пока!
Послышались короткие гудки. Я со вздохом опустила трубку на рычаг и пошла в ванную – собираться.
Мы вышли из автобуса и побрели к кладбищенским воротам.
–?А откуда Байкова знает, как надо привораживать? – спросила я. – Она что, увлеклась оккультными науками?
–?Нет. Просто я вчера пошла к бабушке и в лифте встретила Светку. Они же в одном подъезде живут. Байкова мне рассказала, что ее подруга приворожила к себе парня, и теперь он за ней ходит как привязанный, ни на кого, кроме нее, не смотрит. Я, естественно, заинтересовалась, мы зашли к Свете и позвонили той подруге, обо всем расспросили.
–?Ладно, Маш, бери землю с ближайшей могилы, и идем отсюда, – сказала я, пройдя несколько шагов по кладбищенской аллее.
–?А с первой попавшейся нельзя.
–?Почему это?
–?Землю мне надо взять с той могилы, где похоронена какая-нибудь Мария, и с той, где похоронен какой-нибудь Максим.
Мы принялись за поиски.
–?Иванова Мария Агафоновна тысяча девятьсот седьмого года рождения тебя устроит? – спросила я, разглядев надпись на памятнике.
–?Да хоть какого она года рождения, – отозвалась Никитина, вынимая из своего рюкзачка целлофановый пакетик.
Я наблюдала за тем, как подружка нагребает горсть земли с могилы, и подумала: да, видно, здорово Машка втрескалась в Трофимова, раз пришла ради него на кладбище, да еще собирается нести отсюда домой землю. Я уже много лет дружу с ней, а потому прекрасно знаю: человек она очень впечатлительный и всегда до ужаса боялась того, что связано с загробным миром. Когда мы с девчонками однажды решили вызвать духов Петра Первого и Пиковой дамы, она в панике уговаривала нас не делать этого и в конце концов убежала на улицу. Правда, ни царь Петр, ни дама с нами общаться не пожелали: блюдце по-хамски металось по кругу, а по лестнице, изображенной губной помадой на зеркале, так никто и не прошел. А еще я помню, как мы с ней были в лагере и там вечерами рассказывали страшные истории. Так вот ее, бедную, потом замучили кошмары. Каждую ночь ей снились всякие черти, упыри, скелеты, тянущие к ней руки, барабашки с красными глазами, летающие гробы с вылезающими из них покойниками.
–?Теперь давай искать Максима, – сказала Никитина, завязывая первый пакет.
Мы снова начали бродить среди крестов и надгробий. Кто нам только не попадался – от Ивана до Арнольда, а вот Максима не было. Пришлось идти на другой конец кладбища.
Было пасмурно. Небо становилось все темнее и темнее, ветер усилился. Вдруг один из крестов упал прямо перед Машей. Мы остановились. Никитина растерянно посмотрела на меня.
–?Давай поставим его обратно, – предложила я.
Маша взялась за верхушку, я за перекладину, и мы вернули крест в вертикальное положение. Но тот никак не желал стоять самостоятельно.
–?Наверное, его надо как-то укрепить, – задумалась я.
–?Может, кирпичами?
–?А где ты их здесь возьмешь?
–?Я видела, у ворот валялось несколько. Давай я сбегаю, – предложила Никитина и, не дожидаясь моего согласия, помчалась по дорожке.
Я осталась стоять в обнимку с крестом. На соседний памятник уселась ворона и с любопытством уставилась на меня.
«Только тебя и не хватало в этом приятном месте, – подумала я. – И чего это Машка так долго шляется?»
–?Кар, – сказала ворона.
–?Кыш! Пошла вон! Брысь! – замахала я одной рукой.
Ворона посмотрела на меня с возмущением, затем, хлопая крыльями и недовольно каркая, улетела. Оставшись в одиночестве, я начала разглядывать крест. Он был металлический, краска с него почти вся облупилась, и местами крест покрылся ржавчиной. Могильный холм зарос травой, репейником и лопухом. Видно было, что умершего никто не навещал. Я попыталась прочесть то, что некогда было написано на кресте. Разобрала только имя – Мария.
Машка вернулась с тремя кирпичами, и мы, кое-как укрепив крест, пошли дальше. Было слышно, как где-то каркает ворона.
–?Машунь, а ты не боишься, что к тебе покойники ночью явятся за своей землей? – спросила я. – Представляешь: скрипит дверь, и в твою комнату входит…
–?Не пугай меня. А то я щас тоже тебя пугать буду… – Никитина на ходу обернулась ко мне и скорчила рожу.
–?Вовсе и не страшно. И вообще, давай-ка лучше я тебе сказку расскажу! В одном черном-черном городе было черное-черное кладбище… – начала я.
–?А на этом кладбище стоял черный-черный крест, – продолжила Мария.
–?И вот однажды черной-черной ночечкой одна черная-черная девочка по имени Маша…
–?По имени Ира! – снова, не останавливаясь, обернулась ко мне Никитина.
–?Ладно, не будем спорить, черная-черная девочка по имени… Максим пошла к черному-черному кресту, и у того черного-черного креста ее ждал черный-черный покойник.
–?Почему черный? Покойник должен быть белый-белый.
–?Он был черный! Это же моя сказка, – не соглашалась я.
Маша опять обернулась, скорчила гримасу и заявила:
–?У того черного-черного покойника была вот такая рожа, и в руках у него была черная-черная коса. И у черного-черного Максима от страха стала вот такая физиономия… – С этими словами Маша вновь повернулась ко мне, но ничего скорчить не успела, так как оступилась и упала прямо на ближайшую могилу.
–?Я сегодня явно спокойно спать не буду, – сказала Никитина, подымаясь и отряхиваясь. – Это из-за тебя все! Зачем отвлекала меня своей дурацкой сказкой?
–?Извини, я не хотела…
Договорить я не смогла, так как мой взгляд упал на фамилию, имя и отчество, начертанные на памятнике: Трофимов Максим Владимирович.
–?Ты удачно выбрала место для падения. Посмотри. Полный тезка, так?
–?Надо же, и правда полный тезка.
Маша вытащила из рюкзачка другой пакетик и начала насыпать в него землю. Я перевела взгляд на портрет умершего и увидела молодого красивого парня. Посмотрев на даты, сосчитала, что тот умер в двадцать лет.
А Никитина между тем вытащила изо рта жвачку и приляпала к пакету.
–?Чтоб не перепутать, – пояснила она мне. – Ну а теперь нам нужно в поле.
–?В какое еще поле? Зачем?
–?Я ж тебе говорила по телефону. Забыла, что ли? Все, пошли.
Глава 2
