«Микроточмаш», – спокойно пояснил судоисполнитель.
Директор потрясенно хлопнул глазами, а молодой человек так и продолжал раскладывать бумаги.
– Это протокол собрания акционеров о переизбрании совета директоров…
Сержант подошел к столу и пролистал документы.
– Ну… вроде все правильно, – без особой охоты признал он. – Вы сами-то это видели, Александр Иванович?
Директор схватил бумаги и начал судорожно их листать.
– Это же бред сивой кобылы! Нам предъявили иск на семьдесят два миллиона рублей. Да я и фирмы этой не знаю! Явное же мошенничество!
– Вот только решение суда в любом случае настоящее, – протянул ему листок сержант.
Оторопевший Батраков принял документ.
– Решением Усть-Пинского районного суда… – прочитал он по слогам и поднял взгляд: – Где это находится?
– На досуге в атласе найдете, – вступил в разговор Колесов и повернулся к сержанту: – А мне время дорого. Сержант, вы убедились, что мы действуем по закону?
Милиционер нехотя кивнул.
– Тогда желаю успешного прохождения службы, – Колесов дружелюбно взял «под козырек». – Остальное – прерогатива судебных исполнителей.
Директор проводил развернувшегося милиционера изумленным взглядом, медленно осел в кресло, потянулся к телефону с гербом, но Колесов тут же прижал трубку рукой.
– А вас, Александр Иванович, я попрошу покинуть помещение. Вы уволены.
Батраков поднял глаза и медленно покачал головой:
– Не ты меня в это кресло сажал…
Колесов на секунду задумался и недобро усмехнулся:
– Да никто и не претендует на ваше кресло. Вы, главное, рабочее место освободите.
Директор стиснул зубы, а его вцепившиеся в подлокотники крупные пальцы побелели от напряжения. Колесов окинул его внимательным взглядом и кивнул штурмовикам:
– Помогите Александру Ивановичу расстаться с прошлым… Можно и на руках – вместе с его любимым креслом.
Защитник
Вольдемар напряженно думал. То, что рассказал ему Артем, изрядно меняло его представление о положении дел в России. Но проигрывать в споре он все же не собирался.
– И все же русский адвокат решает что-то или нет? Или он бесправен?
Павлов пригубил вина.
– Я, как оптимист, полагаю, что может стать еще хуже. Похоже, репрессии адвокатов Ходорковского – только начало атаки на закон.
– Не обобщайте, – замотал головой Вольдемар, – адвокаты Ходорковского защищали врага государства.
– Даже враг государства имеет право на защиту, – Павлов усмехнулся, – особенно если его назначили на такую «должность». А если разрушить право на защиту, тогда карательная функция государства обернется волком, попавшим в овчарню. И мы это уже проходили.
Вольдемар недовольно поморщился:
– Если вы о процессах 30-х годов, то это – спекуляция… у Сталина вряд ли был иной способ централизовать власть.
Павлов покачал головой:
– Я говорю не только о 30-х. Первые политические процессы над адвокатами прошли в конце XIX века. Романовы испугались независимости адвокатуры от них лично… – Артем прищурился, – а в результате потеряли всю страну.
Вольдемар тяжко задумался, и Павлов добавил:
– Да и у вас во Франции случилось то же самое. Вспомните процессы над Людовиком XVI и Марией Антуанеттой. Вспомните, как притесняли тогда адвокатов, а по сути закон. И чем это кончилось? Революцией, голодом и террором – настоящим торжеством беззакония.
– Марат и Робеспьер сами были адвокатами… – насупился Вольдемар.
– Верно, – легко согласился Павлов, – и Ульянов-Ленин – тоже. Правда, все они были неудачниками!
– Да, неудачи – это не ваш стиль, мэтр Павлов, – натянуто улыбнулся Вольдемар, – но ведь надо понять и власть. Ваши отцы нации решают задачи по наведению порядка. Делают это в условиях исторического цейтнота, в сложных внешнеполитических условиях. Полагаю, и вопрос целостности России стоит весьма актуально!
Павлов, соглашаясь, кивнул, и воодушевленный Вольдемар выложил главный аргумент:
– Хотите вы этого или нет, а в таких условиях излишнее следование букве закона снижает эффективность действий! Кстати, гонимые сейчас олигархи прикидываются овечками и молят о политическом убежище, хотя они в свое время вовсе не церемонились с законом! Укрепление государства – вот первоочередная задача для ваших властей.
Он победно оглядел оппонента, и Павлов, принимая вызов, кивнул.
– Уверен, что соблюдение законов и гарантии собственности укрепят Россию ничуть не хуже… А когда государство лихим захватом прибирает к рукам целую нефтяную империю, то какой пример она подает гражданам?
Наступила затяжная пауза. В кафе гурьбой зашли несколько туристов, и Вольдемар, пользуясь возможностью уйти от этого неприятного разговора, дружески улыбнулся:
– Да… в России работать интереснее, чем во Франции. Столько событий каждый день. Отличное поле деятельности для полного сил, прекрасно образованного мужчины…
– Да уж… не соскучишься, – усмехнулся в ответ Артем и снова посмотрел в зал на туристов.
Его собеседник проследил за взглядом Павлова.
– Что вас так заинтересовало, мэтр? По-моему, обычные туристы из Швеции.
– Из Норвегии, – поправил его Артем. – Я изучал этот язык, когда готовился к работе в этой стране.
Вольдемар прищурился; он все еще находился под впечатлением напряженного спора.
– Повезло скандинавам, что вы так и не приехали к ним, – пошутил он. – Кстати, мэтр, а вы не жалеете, что так и не стали работать по основной профессии, а перешли на адвокатскую ниву?
Павлов на мгновение задумался.
– Нет, Вольдемар, – покачал он головой, – я ни о чем не жалею. Я выбрал занятие по душе и увлечен своей профессией. Мне действительно нравится защищать людей.
– Ну, тогда вы – счастливый человек, – развел руками собеседник.
Соперник
Губернатор аккуратно положил трубку на рычаги и поднял тревожный взгляд на своего заместителя Аксенова:
– Батраков звонил. Говорит, что НИИ захвачено вооруженными людьми. Ты ничего об этом не знаешь?
Заместитель на секунду замер.
– Слышал кое-что. Говорят, у него какие-то проблемы с москвичами… то ли долги, то ли претензии по
