— Мы получили… э… сообщение, что вы там были…
— Сержант Торгесен, неужели я должен повторять…
Впервые за все время сержант немного отступил. Лишь чуть-чуть.
— …что вы находились поблизости, — закончил он. — Вы же признаете, что были там или неподалеку.
— Может быть, я и проезжал мимо особняка Сардиса. Но какое это имеет значение? Я не могу понять, почему вы все время говорите со мной об Эфриме, когда вам нужно расследовать зверское убийство молодой девушки.
— Он мертв.
— Что?
— Он мертв. Его застрелили.
Торгесен внимательно смотрел на Монако. Потом прикрыл глаза, словно ему захотелось спать, но вид у него был далеко не сонный. Похоже, этот человек никогда не бывает сонным.
Монако едва выдавливал из себя слова:
— Мертв? Боже мой! Эфрим? Не может быть. Как? Вы говорите, его застрелили?
— Вы не знали, что он убит?
— Конечно нет. Бог мой, Эфрим.
Он опять переигрывал. Причем настолько явно, что я даже подумал, уж не специально ли он разыгрывает из себя бездарного актера, выступающего на сцене захолустного театра. А может, он действительно плохой актер и при всем старании ему не удается сыграть то, во что не верит. Так бывает с людьми, которые не умеют лгать. Но про Монако я этого не знал. В одном я был убежден: он врет.
— В сложившихся обстоятельствах вы не откажетесь, надеюсь, проехать с нами?
— Разумеется. С радостью. Я же не знал этого раньше, сержант. — Он докурил сигарету и бросил окурок, долго вдавливал его в землю своим серым ботинком, потом поднял глаза на Торгесена: — Вы не возражаете, если я переговорю с мистером Скоттом?
— Пожалуйста.
Монако направился к своему белому «линкольну». Когда я остановился рядом с ним, он посмотрел на меня и сказал:
— Вот сукин сын.
Я ничего не ответил. Да он и не спрашивал.
— Черт возьми, — начал он. — Почему…
Он замолчал и больше не произнес ни одной лишней фразы. Собрался, набрал в легкие побольше воздуха и заговорил. Он говорил твердо, решительно и по существу. Теперь Монако был полной противоположностью тому человеку, который дрожащими руками пытался извлечь из пачки сигарету.
Он удивил меня и в то же время заинтриговал. В этом человеке чувствовалась необычайная сила, как будто под его тонкой, угловатой оболочкой скрывались миллионы маленьких хитроумных моторчиков, посылающих мощные импульсы, и поэтому вокруг него настолько сгущалась энергетическая аура, что другим людям рядом с ним не хватало воздуха.
Да, думал я, Орманд Монако производит впечатление человека, который способен построить отель или корпорацию. И если понадобится, продырявить гору, а может, и человека.
Он заявил:
— Вам известно, зачем я звонил. Забудьте об этом. Сейчас гораздо важнее выяснить, кто убил Джин Джакс. И Эфрима Сардиса. И почему. Если вы согласны, немедленно поезжайте в «Кублай-хан» и расскажите обо всем, что случилось, Джерри Вэйлу. Это мой помощник, и в мое отсутствие он остается за главного. Больше никому ничего не говорите. Я заплачу вам вдвое больше вашего обычного гонорара и солидную премию, если вы добьетесь каких-нибудь результатов. Договорились?
— Подождите, — замялся я. — Черт, я только приехал, а тут вдруг — бац…
— Решайте, мистер Скотт.
От него прямо-таки исходили волны уверенности. Мне даже стало интересно, не воспарит ли он сейчас в небеса.
— Сначала я хотел бы кое-что выяснить, мистер Монако. И задать вам пару вопросов. Сержант Торгесен не говорил, что Сардиса убили.
— Он сказал, что Сардис мертв. Что его застрелили. Он же не имел в виду, что Эфрим застрелил себя сам.
— Ладно. Как вы узнали, что убитая — Джин Джакс?
Он нахмурился, явно не понимая, о чем я говорю. Потом его взгляд просветлел.
— Я понял. Да, ее лицо изуродовано. Поначалу я не был уверен. Но все-таки я узнал ее лицо, ее профиль и еще кое-что. Это она. У Джин была маленькая родинка под левым ухом — можете на нее посмотреть. На левом мизинце убитой надето большое кольцо с топазом, похожее… нет, именно это я видел на руке Джакс. Вне всяких сомнений, в машине лежит Джин Джакс.
— Ну ладно. А кто такой этот Эфрим Сардис?
— Один из самых богатых людей в стране, вернее, был таковым. Соответственно, один из шести богатейших людей в Калифорнии. Он избегал огласки, рекламной шумихи и вообще старался держаться в тени, но принимал активное участие в разных проектах, выгодных для экономики штата. Финансировал политические кампании, вкладывал огромные средства в благотворительность и… — Он умолк, и на его туго обтянутое кожей лицо легла скорбная маска. — Эфрим был хорошим человеком, — продолжил Монако задумчиво. — На него многие нападали, обвиняли в беспринципности, говорили, что он занимается незаконными делами. Все это ложь, поверьте, богатых людей всегда в чем-нибудь обвиняют. Он был хорошим человеком и моим другом. — Монако резко свел брови и посмотрел на меня: — У меня нет времени на детальное обсуждение. Найдите Джерри Вэйла и его жену — они сообщат вам необходимые подробности. — Он снова замолчал, потом спросил: — Ну?
Он не оставил мне времени, чтобы взвесить все плюсы и минусы, обдумать тонкости проблемы и, может быть, отказаться. Поэтому не прошло и секунды, как я глубоко вздохнул и ответил:
— Договорились.
— Мистер Скотт, назовите, пожалуйста, сумму своего обычного гонорара.
— Сто в день, и я сам оплачиваю свои расходы. Если только не придется делать что-нибудь необычное…
— Необычное?
— Ну, например, если мне понадобится потопить подводную лодку или что-нибудь в этом роде…
— Как вы можете потопить…
— Это просто гипотетическое предположение. Но я помню однажды…
— Я заплачу вам в двойном размере. — Монако внезапно погрузился в размышления. — Нет. Пожалуй, ваш обычный гонорар. Но я заплачу вам десять тысяч долларов — при одном условии.
— Звучит неплохо. При каком же условии?
— Если вы проясните ситуацию в целом, освободите меня от нелепых подозрений, узнаете, кто убил Эфрима и мисс Джакс, — и сделаете все это к полудню завтрашнего дня.
— К полудню завтрашнего дня, да? К… Вы сумасшедший?
— К двенадцати часам дня завтра, в субботу. За десять тысяч долларов.
— Точно, вы сумасшедший.
— Да или нет, мистер Скотт?
— У меня не больше шансов…
— Мистер Скотт!
— Да, конечно. Почему бы нет? Вы наняли детектива. За десять тысяч баксов. Если я не раскручу это дело, скажем, к одиннадцати утра, может быть, мне удастся растянуть его дней на сто…
— Обязательно скажите Джерри Вэйлу, чтобы он немедленно связался с нашими адвокатами. Меня здесь хорошо знают и вряд ли задержат надолго, но даже лишних десять минут будет слишком много. Мне необходимо вернуться в «Кублай-хан» к восьми вечера сегодня. Джерри не настолько компетентен, как мне бы хотелось, но… — Он оборвал фразу, словно неожиданно споткнувшись.
— Я скажу ему. — Я вытащил сигарету и вспомнил, как Монако рассыпал свои. — Но почему к
